Гленда Сандерс - Свободная любовь
— Согласна!
— Великолепно. — Он помолчал. — Дори?
— Да?
— Мы могли бы заехать в Гейнсвилл по дороге, если Скотт свободен. Я буду спать в гостиной, а вы двое могли бы...
— Это не самая лучшая идея.
Даже молчание Сергея на другом конце провода было выражением симпатии. Дори слышала, как он вздохнул и затем сказал:
— Извини, Дори, мне очень жаль.
— Да, Сергей, — мягко сказала Дори. — Все извиняются, всем очень жаль. — Она вздохнула. — За «извини» и семьдесят пять пенсов можно купить чашечку кофе.
В пятницу утром он подъехал к ее дому.
— Ты готова? — спросил он, войдя в квартиру и поднимая ее сумку с одеждой.
— Я намазала лицо кремом от загара. На мне мой шарф, и у меня с собой одеяло, на случай холодного ветра, — сказала она. — Веди меня к твоему кабриолету.
— А это что такое? — спросил Сергей, потрогав уши зайца, которого Дори вместе с одеялом засунула под мышку.
— Его зовут Джордж, — сказала она. — Он принадлежит малышу. А до весны мы составим компанию друг другу.
— Как скажешь, — произнес Сергей, пожав плечами с выражением «ты немножко не в себе».
День был солнечный и прохладный, великолепный зимний день, характерный для Флориды, когда так хорошо опустить верх у «мерседеса». Дори, положив плюшевого зайца на колени, натянула на грудь одеяло и заткнула его за плечи.
— Хочешь поговорить о типе, как его там зовут?.. — предложил Сергей, когда они выехали из города на открытое шоссе.
— Страдает его «я», — горько заметила Дори. — Он находит, что я в состоянии беременности довольно обременительное для него обстоятельство. Он боится, что кто-то может подумать, что он совершил ошибку.
— Дай ему время, Дори.
— Он не собирается приспособиться к происшедшему.
— Я думаю, ты не права.
— Не права? У него было почти столько же времени, как и у меня, и он до сих пор не может произнести «малыш». Слово будто застревает у него в горле. Если бы он не пытался так сильно, я бы чувствовала горечь или озлобление. Но он пытается. Он хочет любить, но не может найти в себе любви к нашему ребенку. Меня это ужасно пугает.
— Ему не у кого было набраться опыта. Ты же знаешь, как обстоят дела с его семьей.
— А что, если он не сможет никогда? Если в нем никогда не проснутся отцовские чувства? — с горечью спросила Дори. Проглотив комок, подступивший к горлу, она сама ответила на свой вопрос: — Я теряю его, Сергей.
— Ты что, думаешь, такое положение вещей сохранится навсегда? — спросил Сергей. — Неужели ты не понимаешь, что в конце концов тебе захочется иметь то, чего не могут дать отношения на расстоянии?
Дори закрыла глаза, подставила лицо солнцу и вздохнула.
— Я всегда считала, что, если я созрею для... традиционного союза, это случится и с ним, что мы примем это решение вместе.
— Если Скотт не может привыкнуть к мысли о ребенке сейчас, когда он уже реальность, похоже, он не сможет это сделать никогда.
Дори подавила рыдания.
— Тебе ведь не нужен скальпель, чтобы проникнуть внутрь человека и обнаружить там величайший страх, не правда ли, доктор Кэрол? Мне невыносимо думать, что все может закончиться таким образом и Скотт не сможет найти в своей душе место для ребенка. Я так люблю его и знаю, что он любит меня. Следовательно, он должен полюбить и нашего ребенка.
— Логика и модальные глаголы — для сказок и романов, Дори. Жизнь — очень сложная штука, и люди несовершенны. Он, возможно, пытается...
— Да. Я знаю, он пытается. И самое обидное, что он пытается, но не может. Не хочу думать, что Скотт не соответствует своим возможностям, ведь он умеет любить. Из него получился бы прекрасный папа.
Дори еле сдерживала слезы.
— Я знаю, что получился бы, и мне страшно разочаровываться в нем. Было бы легче, если бы здесь была замешана другая женщина. По крайней мере я бы испытывала ревность, гнев. Если бы все закончилось вспышкой гнева, это было бы быстро, как гильотина. Но мы расстаемся постепенно, словно наша любовь умирает от какой-то медленной мучительной болезни.
— Что бы ни случилось, Дори, ты справишься, — убежденно произнес Сергей.
Она взглянула на него с кривой улыбкой.
— Пустое утешение, братик? После того, как ты был так откровенен?
Он ответил с доброй усмешкой:
— Тебе придется пройти через это, сестренка. Понятие «поражение» не входит в семейный словарь Кэролов.
— Мне хотелось бы убрать еще несколько слов из словаря Кэролов, — заметила Дори. — Например: несчастье, неуверенность, одиночество.
В субботу, когда Дори спускалась по лестнице, утки с белыми шейками совершали свой обычный утренний марш через вестибюль. Она не могла не улыбнуться, когда лоснящиеся, откормленные кряквы шествовали шеренгой и перья на их хвостах качались с каждым шагом перепончатых лап. С какой важностью и помпой вела себя стая уток! Собравшиеся в холле гости отеля, задержанные процессией, отреагировали смехом, оценивающими «ух» и «ах», и лишь немногие, слишком уравновешенные, чтобы давать волю эмоциям на людях, смущенно откашливались.
Когда торжественное зрелище окончилось, вестибюль быстро опустел, и Дори отправилась в парк «Морской мир». Она неторопливо бродила по парку, наслаждаясь мягким солнечным днем и легким ветерком. Пораженная размерами и величием дельфинов, плавно рассекающих воду, приведенная в восторг цирковыми номерами дрессированных морских львов, очарованная смышленой выдрой, Дори почувствовала, что ей удалось ускользнуть от депрессии, которая следовала за ней по пятам с момента, когда она покинула Гейнсвилл неделю назад.
Ее окружали дети. Новорожденные спали в прогулочных колясках, не обращая внимания на шум вокруг. Малыши постарше, завороженные лающими и танцующими морскими львами, смотрели на все блестящими, широко раскрытыми глазами. Дети школьного возраста бегали около стены водоема, мечтая вымокнуть в фонтане соленой воды, которую выбрасывал кит, и визжали от восторга, когда он обливал их холодной струей. У ярко одетых детей лет 10—12 приступы псевдоискушенности чередовались с бурным весельем. Одним родителям все, похоже, надоело, другие выглядели веселыми, третьи — безмятежными, четвертые — улыбающимися и снисходительными, пятые — раздраженными и сердитыми. Дори наблюдала за ними и думала, как все беременные женщины, что за мама получится из нее самой. А также размышляла, хотя этого не должна делать ни одна беременная женщина, будет ли у ее ребенка отец.
