Эмеральд Бакли - Снова влюблена?
Телефон зазвонил так пронзительно, что у Констанс по спине забегали мурашки.
Андреа сняла трубку.
– Алло?
Сидевшая в кресле у стены Констанс, конечно, не слышала, что именно говорил Джеффри, но прекрасно представляла, о чем идет речь.
– Айзек Гринфельд? – переспросила Андреа. – Нет, должна признаться, что впервые слышу это имя. – Она рассмеялась, наверное, в ответ на какую-то шутку. – Эдинбургский музей? Очень приятно.
Констанс посмотрела на Брайана. Он отошел к окну и, сложив руки на груди, искоса наблюдал за Андреа. Выражение на лице молодой женщины уже сменилось с игривого на озабоченное.
– Откуда у вас такие сведения, мистер Гринфельд? – Пауза. – Извините. – Она прикрыла трубку и подняла голову. – Мисс Эллингтон, мистер Дорретти, прошу извинить, но у меня важный разговор. Не будете ли вы так добры немного подождать? Я позову вас, как только освобожусь.
– Разумеется. Мы будем в библиотеке, – с подчеркнутой вежливостью отозвался Брайан и повернулся к Констанс. – Идем, Конни.
Закрывая за собой дверь, Брайан услышал взволнованный голос Андреа:
– К сожалению, я не могу принять вас раньше понедельника. Они переглянулись.
– Похоже, сработало, а? – прошептал Брайан. – Видела, как побледнела наша пташка?
Констанс оглянулась. Сердце у нее стучало, как у настоящей заговорщицы.
– Что, по-твоему, она сейчас сделает?
– Постарается связаться со своим сообщником. Жаль, у нас нет таких штуковин, которыми пользуются шпионы в кино. Их подсоединяют к телефону и определяют номер абонента.
– У нас много чего нет. Нам даже проследить за ней не удастся, если она куда-то поедет.
– Да, сыщики из нас никудышные, – признал Брайан.
В библиотеке, несмотря на солнечную и теплую погоду, было сумрачно и прохладно. Разговор не клеился – оба были слишком напряжены. Констанс бесцельно ходила вдоль стеллажей, заставленных толстенными фолиантами, а Брайан, сложив руки за спиной, смотрел в окно.
Наконец где-то хлопнула дверь, в коридоре послышались торопливые шаги. – Прошу извинить. – Андреа Уолшэм застыла на пороге, не входя в библиотеку. – Очень жаль, но у меня возникли неотложные дела. Мистер Дорретти, давайте перенесем наш разговор на завтрашнее утро. – Она перевела взгляд на Констанс. – А вы, мисс Эллингтон, продолжайте свою работу. Вы ведь успеете закончить все к выходным, не так ли?
– Надеюсь, – коротко ответила Констанс.
Через несколько минут во дворе взревел мотор, и красная «ауди» Андреа пулей вылетела со стоянки.
– Идем в гостиную. – Брайан выскочил в коридор, и Констанс ничего не оставалось, как последовать за ним. – Хочу проверить одну идею.
В гостиной он сразу подошел к телефону.
– Так и есть. Черт возьми, если меня вышибут из агентства, подамся в частные детективы.
– Что ты придумал?
Брайан самодовольно улыбнулся.
– Посмотри на телефон. На нем есть кнопка повторного набора номера. То есть если я нажму на нее, то аппарат наберет последний номер, по которому с него звонили. Сейчас мы проведем небольшой опыт и, возможно, выйдем на того, кому звонила Андреа.
– А что ты скажешь?
– Ничего. Мы не должны себя выдавать. Надеюсь, тот, кто снимет трубку, назовет себя. – Он протянул руку.
– Подожди, – остановила его Констанс. – Дай трубку мне.
– Почему?
– Я могу узнать голос того мужчины, ее сообщника.
– Сомневаюсь, но все же попробуй. Констанс сняла трубку, а Брайан ткнул пальцем в кнопку. Ответили после четвертого гудка.
– Малкольм Кенвуд слушает.
К такому ответу Констанс оказалась совершенно не готова. Она замерла, изумленно глядя на Брайана.
– Говорите! – нетерпеливо призвал голос. Брайан быстро нажал на рычаг.
– Ну?
– Он!
Андреа Уолшэм всегда чувствовала себя уверенно, потому, что никогда не бралась за дело, не имея запасного варианта. Когда год назад ее тогдашний американский жених, преподаватель колледжа, ни с того ни с сего разорвал помолвку, она не стала горевать, а села в машину и рванула в Голливуд, к подающему большие надежды актеру, с которым встречалась целых четыре месяца. При этом ни восходящая «звезда», ни погруженный в книги профессор о существовании друг друга не догадывались.
Голливудский роман развивался в нужном направлении, и Андреа уже успела познакомиться с будущими свекром и свекровью, но тут старик-отец срочно призвал дочь на родину. Страна Бернса и виски никогда не вызывала у Андреа горячих чувств, но отец оплачивал ее учебу в Калифорнийском университете, и она не собиралась выпускать из рук одну ветку, не ухватившись за другую.
Малкольм Кенвуд работал на Джереми Уолшэма около десяти лет и пользовался его полным доверием. Именно ему Джереми поручил заняться поисками покупателя, когда почувствовал, что долго не протянет. Рьяно взявшись за дело, Кенвуд прежде всего провел полную инвентаризацию имущества. Однажды, роясь в старых бумагах, он обнаружил документ, согласно которому картина, считавшаяся «произведением неизвестного автора предположительно конца восемнадцатого века» принадлежала кисти самого Тернера[4]*. Кенвуд увидел свой шанс. Не доверяя бумажке, он устроил негласную экспертизу, вызвав специалиста из Ливерпуля, который подтвердил: картину написал великий английский живописец.
Другой на его месте пустился бы в какую-нибудь авантюру и угодил в тюрьму, но у Кенвуда присутствие ума уравновешивалось отсутствием смелости. Он решил посвятить в свое открытие Андреа, не показывая, конечно, все карты. К тому времени, когда Андреа переступила порог родного дома, Кенвуд уже приготовил точную копию картины, определил примерную ее стоимость, но еще не начал поиски покупателя.
Они быстро нашли общий язык и стали ждать удобного случая, чтобы произвести подмену. Когда врачи настоятельно порекомендовали Джереми Уолшэму лечь в больницу, сообщники решили, что их час пробил. И тут, как назло, на головы им свалилась парочка из агентства «Темз Истейт корпорейшн»!
Впервые за всю свою жизнь Андреа Уолшэм растерялась. У нее не оказалось запасного варианта. Конечно, она могла бы выйти из игры, зная, что рано или поздно получит солидное наследство. Но что, если Кенвуд уже подменил картину? Раскрыть его означало раскрыть себя. Отказаться от картины – потерять огромные деньги.
После странного звонка от человека, представившегося сотрудником Эдинбургского музея Айзеком Гринфельдом, она запаниковала. Гринфельд сказал, что по имеющейся у него информации в особняке обнаружилась картина одного из известнейших художников, и попросил о встрече. Андреа стоило немалых трудов убедить его отложить встречу до следующей недели. И сейчас она мчалась к Малкольму Кенвуду.
