Кэй Мортинсен - Сквозь годы
— Думаю, пора вынимать, — сказала она.
Коул уже просто задыхался от желания. Он заметил, что Глэдис не сводит глаз с его полуоткрытых губ, но, перехватив его взгляд, она поспешно отвернулась, и он залюбовался ее гибкой спиной и длинной шеей с завитками черных волос.
— Мясо становится нежнее, когда немного остынет. Я подогрею овощи, — нетвердым голосом пробормотала она, — а потом быстро приму душ. Присмотришь за ними?
— Конечно, — кивнул Коул. — И много народу было на занятиях? — спросил он, твердо решив выяснить причину ее приподнятого настроения.
— Как обычно. — Грациозным движением Глэдис забрала волосы вверх и заколола их большой желтой заколкой. — В моем классе двенадцать человек. Ах да, сегодня пришел еще кузен Дерека и привел двух своих приятелей.
Мужчины! Они видели ее в трико! — разозлился Коул.
— Хорошие ребята? — спросил он, подавляя раздражение.
— Какие-то женоподобные, — равнодушно бросила Глэдис.
Коул едва сдержал вздох облегчения.
— Я накрыл стол в гостиной, — небрежно сообщил он.
— Вот здорово! — воскликнула Глэдис и быстро направилась туда. — Выглядит потрясающе, я польщена. — Она обернулась к Коулу. — Спасибо тебе. Как ты догадался, что это моя любимая пластинка? Все! Я бегу в душ, а ты следи, чтобы вода не выкипела. Мне предстоит преобразиться в…
— Золушку, — вставил он. — Только не задерживайся. Твой принц ждет тебя.
Если бы это было так!.. — мечтательно подумала Глэдис, торопясь в свою комнату. Увы, у меня нет феи-крестной, чтобы превратить в красавицу.
Однако подходящее платье у нее нашлось. Оно было глубокого темно-красного цвета, с низким вырезом и без рукавов. Экономя время, Глэдис ограничилась тем, что, расчесав, снова забрала вверх волосы, заколов их блестящей заколкой в виде звезды, и подкрасила губы.
— Сказочно! — вырвалось у Коула, когда она появилась в дверях гостиной. — Ты сразила меня наповал.
— Благодарю.
Ей стало не по себе, и она схватилась за разделочный нож.
— Подожди, ты испортишь платье!
Коул принес фартук и надел на нее. Его теплое дыхание коснулось ее обнаженной шеи и плеч, и она почувствовала, что поцелуй неизбежен.
Воздух вокруг них сгустился, движения стали замедленными.
— Лучше ты разрежь, — прошептала Глэдис. — А я сделаю остальное.
Она сняла с себя фартук и надела его Коулу через голову, а потом, кое-как завязав тесемки, поспешила отойти, чувствуя, что уже едва контролирует себя.
Близость этого мужчины сводила ее с ума, и, осознав это, она поспешно занялась овощами.
За столом, раскладывая еду по тарелкам, Глэдис немного успокоилась.
Коул начал рассказывать ей о своих планах перестройки дома, о том, куда собирается поселить рабочих…
Она прикинула, сколько людей смогут подзаработать, и порадовалась за жителей поселка.
— Ну что ж, приступим? — Коул положил в рот кусок мяса и даже зажмурился от удовольствия. — Райская еда! — простонал он. — Ты должна научить меня.
— Чему? — уточнила она — Йоге? Садоводству? Готовке?
— Всему. И я тоже тебя научу.
Почувствовав внезапную слабость, Глэдис перестала ковыряться в тарелке.
— Чему? Юриспруденции?
— Ну, — замялся Коул, — всему, что знаю сам, — невнятно ответил он.
Боясь поверить тому, о чем говорил его взгляд, Глэдис решила занять оборонительную позицию.
— Ах, значит, меня ждет краткий курс ликвидации безграмотности!
Глаза Коула вспыхнули, и он поднял бокал.
— С чувством юмора у нас с тобой все в порядке, не так ли?
— Надеюсь, что так. Я как-то не задумывалась об этом. Расскажи мне еще о твоих планах, — попросила она.
— Хорошо, — кивнул он. — Но сначала я хочу сказать главное: я убедился, что мы с тобой абсолютно совместимы. — И он поднес бокал к губам, не сводя с нее пытливых глаз.
Сердце Глэдис дрогнуло.
— Ты действительно так считаешь?
— Конечно. Сама посуди, ведь твой бизнес идеально дополняет мой. Например, моим сотрудникам нужны будут продукты для ланча, а что может быть лучше, чем овощи со своего огорода? Да и выпечка не помешает…
Глэдис была слегка разочарована таким объяснением, но Коул продолжал развивать свои идеи, и она не могла не заразиться его энтузиазмом.
Он начал перечислять, сколько ему потребуется работников:
— …Местные умельцы смогут заняться внутренней отделкой помещения. Можешь поверить, дом от этого не пострадает. Старые конюшни и оранжерея, думаю, еще послужат… Да, и еще одно — мне придется устраивать приемы, и я хочу, чтобы ты была на них хозяйкой. Что скажешь?
Его ослепительная улыбка заставила ее сердце затрепетать от волнения.
— Я не привыкла принимать высокопоставленных людей, — занервничала Глэдис.
— Подумаешь, большое дело! Во-первых, ты красивая, во-вторых, прекрасный собеседник, а уж твое обаяние покорит любого. К тому же тебе будет не так уж трудно выполнять эту роль, потому что ты чувствуешь себя здесь как дома. Ну и, наконец, мы будем заниматься этим вместе, как одна команда, — закончил он тихо и, не дождавшись ее ответа, добавил: — Мне просто больше некого попросить.
— Я…
Глэдис потеряла дар речи, узнав, что он ее так высоко оценивает.
— Твоего «да» будет достаточно.
Она молча кивнула и была вознаграждена еще одной неотразимой улыбкой.
— Замечательно! Значит, будем действовать согласно намеченному плану?
— Конечно. — Глэдис подняла свой бокал. — За твой успех!
— И за расширение твоего бизнеса, — добавил Коул.
У нее кружилась голова, и она предоставила ему самому убирать со стола.
Сбывается почти все, о чем ты когда-то мечтала, неторопливо потягивая свой коктейль, думала Глэдис.
За кофе они с Коулом обсудили, с чего начать выполнение грандиозного плана перестройки усадьбы, и до Глэдис постепенно стало доходить, что отныне, впервые за многие годы, бремя ответственности за Гринлэнд лежит не только на ее плечах.
— Посидим еще немного у камина, — предложил Коул. — А посуду я вымою завтра утром.
Он подошел к Глэдис и встал за спинкой ее стула.
— Ты меня балуешь, — отозвалась она с довольным вздохом.
— Думаю, уже пора этим заняться, — ответил он и взял ее за руку.
Как чудесно, подумала Глэдис, и на глаза ей навернулись счастливые слезы. Мы поладили. Коул уважает меня, а я… Я его люблю.
При этой мысли она непроизвольно сжала его руку и тут же ощутила легкое ответное пожатие. Глаза их встретились: сияющие — ее и нежные — его.
Коул провел пальцем по ее подбородку и легонько поцеловал в губы.
