Марис Соул - Никаких обещаний
— Вы пытаетесь напоить меня?
— Возможно, — согласился Эрик, — хотя мог бы ответить, что в Японии хорошим тоном считается постоянно наполнять чашку гостя, ни на минуту не оставляя ее пустой, а если гость больше не хочет пить, он просто не притрагивается к наполненной чашке.
Эшли покачала головой:
— Это уже шулерство.
— Да, но вы, наверное, слышали: в любви и на войне хороши все приемы.
— У нас с вами война?
— Надеюсь, нет.
— Любовь?
Он почувствовал, как участилось ее дыхание в тот момент, когда она произнесла это слово, и Эрик догадался, что сердце Эшли, должно быть, бьется сейчас столь же часто и сильно, как и его сердце. Он тихо сказал:
— Неужели было бы так ужасно, если б на самом деле у нас с вами была любовь, Эшли-сан?
Задумчивый и полный понимания взгляд ее глаз заставил его затаить дыхание, но Эшли отвела глаза и, посмотрев на свою тарелку, покачала головой:
— Я не могу полюбить… нет, сейчас не могу, не должна.
— Но почему?
— Я уезжаю в Чикаго.
— Вы добились перевода?
— Нет еще, — она снова подняла глаза, — но я добьюсь. Я должна.
— Должна? — переспросил он, удивленный подбором слов.
— Я хочу сказать, это было моей целью в течение многих лет, и теперь я так близка к осуществлению своих планов!..
— И никак нельзя поменять эти планы?
Некоторое время она колебалась, и Эрик чувствовал, что Эшли что-то скрывает от него. Наконец она вздохнула и покачала головой:
— Нельзя.
— Но почему, Эшли?
— Потому что… — на этот раз она оказалась более решительной, — просто потому что я не могу.
— Есть какой-то закон в информационной службе, заставляющий вас стремиться к переезду?
— Не могли бы мы поговорить о чем-нибудь другом?
— Например?
— Например, как вы стали ниндзя.
— А почему вы не хотите говорить о переезде в Чикаго?
Эшли пропустила вопрос мимо ушей.
— Ваш отец тоже ниндзя?
Эрику очень хотелось получить ответы на свои вопросы, но он решил уступить в данный момент: терпение — одна из главных заповедей ниндзя, так же, как и упорство.
Он ответил ей, рассмеявшись:
— Нет, мой отец не ниндзя. Правда, он владеет приемами самообороны, и, когда я был подростком, отец оплачивал мои уроки карате, но единственное, чего он хотел от этих уроков, чтобы я умел защищаться в случае необходимости. Он никогда не помышлял, чтобы я стал ниндзя, избрав нин-по как стиль и смысл жизни.
— Отец не одобряет того, что вы стали ниндзя?
— Конечно, ему понравилось бы больше, если б я воспользовался своим университетским образованием и работал бы на большой бизнес, но я б не сказал, что он не одобряет того, что я стал ниндзя. Ему просто трудно постичь мое полное отсутствие интереса к деньгам.
— Мне это тоже трудно постичь, — призналась Эшли.
С самого раннего детства, сколько она себя помнила, отец подчеркивал, как важно уметь зарабатывать деньги. Порабощенный однообразными профессиональными занятиями, высасывавшими из него все силы и всю жизнь, он стремился сделать так, чтобы его детям жилось лучше, чем ему. И Эшли знала: брат смог бы оправдать надежды отца.
Если бы не она…
Эшли быстро заставила свои мысли вернуться к Эрику.
— Ну и как же случилось, что вы от уроков карате пришли к намерению стать ниндзя?
— Когда я учился в колледже, я познакомился с одним человеком. Он был приглашен в колледж как лектор, и он рассказывал нам о мифологическом образе ниндзя. Послушав, я решил ему сказать о своем полном разочаровании в карате. Мы долго беседовали, и я обнаружил, что, несмотря на проживание в Штатах, этот человек уже много лет изучает ниндзя-цу в Японии под руководством великого мастера. Он порекомендовал мне в следующий раз, когда я буду в Японии, посетить этого мастера, что я и сделал. С первого же визита я попался на крючок.
— И-бам-с! — Эшли щелкнула пальцами. — Вы стали ниндзя.
Эрик громко усмехнулся и тоже щелкнул пальцами:
— Бам-с, и шестнадцать лет спустя… А до этого было шестнадцать лет напряженной учебы. А как вы развлекаетесь, Эшли?
Его вопрос застал ее врасплох.
— Развлекаюсь? — на мгновение она задумалась, помешивая вилкой морскую живность в своей тарелке. — Не знаю. Иногда, когда у меня бывает время, я читаю книги… хожу в кино.
— А у вас бывают свидания? Встречи с мужчинами?
— Любите же вы совать нос… — она рассмеялась, но несколько скованно.
— Я ни разу не слышал, чтобы к вам заходили мужчины.
— Может, я хожу к ним?
Он покачал головой.
— Не думаю. У вас когда-нибудь был любовник?
— Мне кажется, в своих вопросах вы заходите слишком далеко.
— Этот наш ужин для того и предназначен, чтобы поближе познакомиться, и каким же другим способом я смогу что-нибудь о вас узнать, если не буду задавать вопросов? — он помолчал. — Я спал с несколькими женщинами, когда был еще очень молод и полагал, что таким образом я доказываю свою мужественность. Это было до того, как я начал понимать, что мужественность и мужское достоинство не имеют к сексу никакого отношения.
По тому, как Эрик смотрел ей в глаза, Эшли поняла, что он ждет от нее ответной откровенности. Неловким движением она сменила положение ног на подушке и закусила нижнюю губу.
— Я спала всего лишь с двумя мужчинами, — сказала она наконец, — и я думаю, что если я пыталась что-то доказать себе этим, то, наверное, доказала.
— Наверное, вы доказали, — повторил он. — А вы любили тех двоих мужчин?
— Мне они нравились, мы были друзьями, — Эшли пожала плечами. — Я ведь совсем не романтична.
— Да, но у вас есть огонь в крови, Эшли-сан, — сказал Эрик тихо, не сводя с нее глаз.
— У меня есть амбиции, — парировала она, чувствуя все большую неловкость от жара, разливавшегося по артериям.
— Страсть.
— Цель.
Он улыбнулся:
— Вы боитесь своих ощущений, тех, что возникают у вас, когда вы рядом со мной.
— Не боюсь, — Эшли надеялась, что ее голос прозвучит достаточно твердо и он не сможет уловить, насколько она не уверена в себе. — Просто я реалистка. Зачем начинать отношения с кем бы то ни было, если у этих отношений нет будущего?
— Итак, мы должны забыть, что чувствуем друг к другу нечто необыкновенное, и пойти разными дорогами? Так получается?
Это, действительно, представлялось ей самым благополучным выходом из сложившейся ситуации. Она кивнула, потом бросила взгляд на столик.
— Я должна идти, уже поздно.
— Очень поздно, — сказал Эрик, но ей показалось почему-то, что он имеет в виду не время.
