Кэтрин Бритт - Нежное пламя
— Прекрасно понимаю, месье, — кивнула Викки.
Он извлек тонкий портсигар из кармана.
— Сигарету? — спросил он.
Она взяла одну, пытаясь продолжить их разговор. Он поднес ей зажигалку, достал сигару и закурил сам. Затем, откинувшись на спинку стула, сказал:
— Духи, которыми вы пользуетесь, какие-то провокационно неуловимые. Что это за запах?
— Не что иное, как обычная английская туалетная вода, — ответила Викки, почти извиняясь, ведь она помнила утонченный аромат духов Жанеры.
— Этот запах мне нравится, — сказал Ги, внимательно рассматривая ее.
— Что вы, собственно, делаете на ферме Жассеронов? Надеюсь, не перетаскиваете мешки с зерном?
— Нет, — засмеялась она, — месье Жассерон нанял женщину для работы на молочной ферме. Я помогаю мадам по дому. Они очень милые люди и так счастливы, что у них будет ребенок. Сегодня месье принес домой детскую кроватку, но мадам из-за этого расстроилась.
Он улыбнулся снисходительно:
— Мадам Жассерон во власти суеверий, как и большинство крестьян. Она боится искушать судьбу. Есть такая примета, что, если мистраль начинает дуть после шести часов вечера, он останется на долгие дни.
— И это действительно так?
Он выпустил колечко дыма.
— Вы будете огорчены, если это окажется правдой?
— Не очень. К этому можно привыкнуть, как и к другим неприятным вещам, с которыми приходится время от времени мириться.
Ги стряхнул пепел с сигары.
— Скажите мне, мадемуазель, — произнес он опасно ласковым голосом, — вы относитесь ко мне как к чему-то неприятному, с чем приходится мириться?
Викки почувствовала, как кровь прилила к ее лицу.
— Мне пришлось пережить с вами несколько неприятных минут, когда речь шла о моей сестре, — сумела она наконец ответить.
Он нахмурился:
— Но вы же знали, что у нее шумы в сердце.
— Мы обе надеялись, что все уже прошло. Когда вы стали настаивать на обследовании, я знала, что, если с ее сердцем что-то серьезное, вы, не колеблясь, расскажете об этом Роберу.
— Это было бы правильно.
Она покачала головой:
— Я не согласна. Не в случае с Сузи. Она любит своего Робера так сильно, что просто не смогла бы жить без него.
Он нахмурился еще сильнее:
— Но вы должны понимать, что я, как доктор, хотел только убедиться, что ей не требуется немедленная медицинская помощь.
— Я прекрасно сознаю это. Вы не можете не смотреть на все с точки зрения врача.
Казалось, что он не очень доволен.
— Я врач, только когда я работаю, мадемуазель. Сегодня, как и всегда, когда я свободен от своих обязанностей, я просто мужчина, причем в этот вечер особенно.
Этим вечером и Викки чувствовала себя просто женщиной, и это было вызвано, конечно, его присутствием.
— Я не хотела вас обидеть, месье. Я очень вам благодарна за то, что вы сделали для Сузи. Собственно говоря, вы помогли ей освободиться от страхов за свое здоровье. Она была вне себя от счастья, когда выбежала из больницы после обследования.
Его лицо просветлело.
— А вы не завидуете немного ее семейному счастью?
— Нет. Я очень за нее рада. Конечно, в первое время мне будет не хватать ее. Мы ведь всегда были вместе. — На губах Викки появилась вымученная улыбка. — Я украшала нашу квартиру, когда она уехала сюда на практику, мне хотелось сделать ей приятный сюрприз, когда она вернется. Но впрочем, мои труды не пропали даром. Молодая пара, которой я сдала квартиру на время нашего отсутствия, была очень довольна.
— Это ваша собственная квартира?
— Наша, — уточнила она. — Это дом нашего отца — трехэтажный, с террасой. Когда папа умер, мы сделали из него три отдельные квартиры, оставив за собой нижний этаж.
— Вы почувствуете себя одинокой, когда вернетесь, да?
— У нас очень много друзей.
— Но главного, одного друга у вас нет?
Она улыбнулась, и он странно посмотрел на нее.
— Если вы имеете в виду мужчину, то нет.
Он отбросил свою сигару.
— Вы в первый раз в этом городе?
— Да, — ответила она.
— Значит, вы еще не были в монастыре на горе?
— А там есть монастырь? — Окурок ее сигареты присоединился к окурку его сигары в пепельнице.
— Руины монастыря. Говорят, там водятся призраки. Я никогда не видел привидений, но местные жители клянутся, что они существуют. Большая часть пути идет в гору, но она вполне приятна. Если вас это интересует, мы можем прогуляться. Кроме того, путешествие поможет нам переварить обед, говорю вам, как врач.
— В таком случае я не могу отказаться.
Он приподнял бровь:
— А вы боитесь привидений?
Внезапно ее глаза сверкнули.
— Нет, если вы не боитесь.
Он явно не ждал серьезного ответа на свой вопрос и лишь лениво отозвался:
— Тогда в путь.
В лунном свете казалось, что город вдруг стал таким, каким он был в средние века, с его узкими изогнутыми улицами, которые вели к тропинке, поднимающейся вверх.
Листья шуршали под их ногами, в ночном воздухе повис таинственный аромат ночных цветов. Для Викки эта ночь обладала каким-то чудесным свойством, ей казалось, что пробегающие сейчас мгновения уже никогда не повторятся. Высокие деревья возвышались по краям тропинки, из-за ветвей выглядывали фонарики. Викки наблюдала, как они мерцают в листве.
— С горы днем отличный вид, — рассказывал тем временем Ги. — Виноградники и поля остались почти такими же, как в те времена, когда здесь жили монахи. Говорят, что здесь особенно богатый урожай винограда. С этим связана одна история. По легенде это произошло много веков назад в известном аббатстве, которое расположено неподалеку. Была весна, и виноград, за которым монахи тщательно ухаживали, только выпустил молодые ростки. Один молодой монах по ошибке оставил открытыми ворота монастыря. Ослы вырвались на свободу и сгрызли все побеги винограда. Монахи приготовились пережить печальный год без своего урожая. Но к их удивлению и радости, спустя несколько недель на полях снова появились свежие молодые побеги, значительно более сильные, чем прежние. Ослы, получается, подрезали виноград, чего монахи прежде никогда не делали. В результате они получили огромный урожай винограда еще лучшего качества.
— И после этого все начали подрезать свой виноград. А откуда появляется привидение? — с любопытством спросила Викки.
— Это другая история. Монахам так нравилась их жизнь в монастыре, они были так на ней сосредоточены, что считали, будто их души после смерти возвращаются в эти края. Молва разносит истории о странных звуках, которые раздаются здесь по ночам. Монахи в прежние времена пели свои молитвы, а когда работали в полях, распевали веселые песни.
