Лиза Пламли - Медовый месяц
«Я люблю тебя». Эти слова вертелись у нее в голове, как заводная балерина на шкатулке.
«Почему?» — написала она внутри нарисованного сердца.
Дилан наморщил лоб, читая.
— Почему?
Она кивнула, внезапно испугавшись. Вероятно, он сошел с ума. Может быть, она испортит все своим вопросом, но лучше знать правду сейчас, чем потом, не так ли?
— Да, — еле слышно прошептала она. — Почему?
Глава 8
Дилан немного помедлил, затем приподнял ее подбородок и посмотрел ей в лицо:
— На это есть миллион причин.
Его голос окутывал ее теплом и пробуждал полузабытые желания, соблазняя настолько, что она уже не помышляла о предосторожности. Миллион причин… миллион причин любить ее. Вот это да! Колени Стейси ослабли, и она невольно прильнула к нему, испытывая легкое головокружение. Она и Дилан, Дилан и она — снова вместе. С этого момента. В это трудно было поверить.
«Доверься ему!» — кричало все ее существо, но голова не теряла контроля. Стейси снова выдвинула губную помаду и провела ладонью по предплечью Дилана, словно разглаживая неровный лист бумаги, затем написала: «Секс?»
Дилан лукаво улыбнулся.
— Это лишь одна из причин, — сказал он чувственно низким голосом. — Есть еще кое-что.
Он оттянул ворот ее рубашки, обнажив плечо. Его карандаш снова заскользил по коже. Легкие прикосновения закругленного кончика проследовали по плечу, затем вернулись назад к шее. Вызываемые им ощущения были удивительно эротичными. Стейси наблюдала за Диланом, лицо которого было настолько близко к ней, что она могла различать пробивающиеся щетинки его бороды, от которых скулы приобрели темный оттенок. Если наклониться на пару дюймов, то можно было бы поцеловать его.
Неплохая идея.
Он слегка нахмурился, поглощенный своей работой, затем с улыбкой поднял карандаш:
— Вот.
Стейси, прижав подбородок к груди, с любопытством посмотрела на свое плечо. Дилан изобразил там цепочку сцепленных сердечек.
— Это просто желание произвести впечатление, — сказала она, поморщив нос. Но может быть, за этим кроется еще что-нибудь.
О, как ей хотелось верить в это! Стейси закрыла глаза и мысленно прошептала: «Боже милостивый, пожалуйста, если это только сон, то пусть он продлится хотя бы еще немного!» Когда она открыла глаза, Дилан улыбался ей.
— Это лишь начало, — сказал он и подмигнул. Стейси не нравились мужчины, которые подмигивали. Они обычно принадлежали к разряду тех, кто стремился ущипнуть, или к уличным ловеласам.
Однако все это ни в коей мере не относилось к Дилану.
Он снова приготовил карандаш и посмотрел на нее.
— Теперь не двигайся, поскольку у нас нет ластика.
— Ч…что ты собираешься делать?
— Изложить причины, которые интересовали тебя. — Он обнажил ее другое плечо и провел пальцами по коже, как художник, пробующий полотно, затем написал: «Сексуальная».
— Мы уже касались этого, — сказала Стейси. «О, зачем я возражаю? Молчи!» — мысленно приказала она себе.
— Нет, — возразил он, отрывая свой взгляд от ее обнаженного плеча. — Одна из причин состоит в том, что ты очень сексуальна.
— О! — Стейси ощутила прилив тепла к лицу и поняла, что краснеет. — Мммм, ты тоже.
Дилан действительно был очень приятен, и она оглядела его, как бы ища подтверждение своему суждению. Ее взгляд прошелся по всему его телу от ступней до кончиков взъерошенных волос, задерживаясь на мускулистых ногах, мешковатых шортах, широкой груди в расстегнутой рубашке, широких плечах, сильных руках, созданных, чтобы обнимать ее, и необычайно привлекательной улыбке. Да, Дилан Дэвис действительно был воплощением сексуальности.
Его пальцы нырнули за ворот ее рубашки и, едва коснувшись кожи, оттянули его пониже на пару дюймов, чтобы освободить место для дальнейшего письма. Дилан прикоснулся кончиком карандаша к местечку чуть ниже ключицы и медленно повел его в сторону. Стейси вздрогнула и закусила губу. Она должна оставаться неподвижной? Но это так мучительно.
Карандаш продолжал двигаться в теплых пальцах Дилана и вызывал незнакомое ощущение. Она чувствовала его горячее дыхание и испытывала страстное желание ощутить его губы и руки. «Прикоснись ко мне», — мысленно взывала она, но чувствовала только дразнящие прикосновения карандаша.
Дилан перестал писать и отступил назад. Улыбнувшись, он взял Стейси за руку и повернул вокруг, так что она встала спиной к окну. Теплые солнечные лучи, проникавшие сквозь стекло, согревали ей спину, руки и бедра. Но это тепло не могло сравниться с теплотой его рук. Стейси страстно хотела ощущать их и… ужасно хотела узнать, что он еще написал. Она опустила подбородок, стараясь прочитать неровные темно-синие буквы.
— «Заботливая», — прочитал Дилан, ведя по ним пальцем. Он поднял руки, чтобы убрать волосы с ее лица, и улыбнулся. — Я знаю, что ты заботишься о людях больше, чем кто-либо. Ты беспокоишься о них. Любишь их.
Его пальцы зарылись в волосы Стейси, привлекая ее ближе к себе.
— Люби меня, — прошептал он. — И позволь мне любить тебя.
Стейси хотела ответить, однако желание, которое сквозило в его глазах, настолько ошеломило ее, что она не могла произнести ни слова. Через некоторое время она собралась с мыслями, но Дилан снова заговорил:
— Может быть, ты хочешь, чтобы я сначала перечислил остальные причины? — Его руки скользнули вниз к ее талии и остановились на бедрах, опалив ее страстным жаром, проникающим сквозь одежду.
Дилан опустился на колени у ее ног и прильнул щекой к обнаженному животу, безошибочно отыскав несколько дюймов, не прикрытых рубашкой. Внутри у Стейси все сжалось, сердце учащенно забилось, колени ослабли, и она вынуждена была опереться о горячий подоконник. Губы Дилана прижались к ее пупку.
Вскрикнув, Стейси обхватила руками его голову.
— Что ты делаешь?
Дилан медленно поднял лицо вверх.
— Ищу свободное место на холсте, — пробормотал он. — Ты ведь хочешь, чтобы я изложил остальные причины, не так ли?
— Причины? Да…да. — Она была готова на все, чтобы только он не отрывался от нее. — Пожалуйста, не останавливайся.
— О, конечно, — пообещал он, поднимая край ее рубашки. Дилан увидел великолепную форму живота Стейси и осторожно провел кончиками пальцев вдоль пояса ее шорт. — Выглядит чудесно. Можно написать здесь?
Он вопросительно поднял брови. Стейси качнулась в его объятиях и что-то произнесла в знак согласия. Скорее это было похоже на тихий стон.
— Ты согласна? — Дилан поднес карандаш к ее пупку. Ей хотелось попросить его, чтобы он перестал мучить ее гладким кончиком карандаша и вместо этого погладил руками, однако любопытство заставило ее закусить губу и оставаться неподвижной.
