Наташа Окли - На помощь, Эми!
— Я заказал для тебя такси. Будет через полчаса.
— А Соня…
— Она уже уехала в своей спортивной машине. Поедет ли она прямо в больницу или еще куда, не знаю.
Эми обвела взглядом последних гостей.
— Я могу остаться, если нужно.
Он начал качать головой еще до того, как она договорила.
— Поезжай домой. Как только будет что-то новое, я сразу тебе позвоню.
— Я подожду машину у входа.
Хью мельком кивнул и переключил свое внимание на Рэдвел-Петерсонов, которые о чем-то его спрашивали. Эми взяла с бокового стола свою сумочку, автоматически проверила ключ и, повернувшись, попрощалась. Хью не обернулся. Он продолжал разговор об ирригации.
Идти было физически больно. Ее так волновало все, что произошло здесь, а для Хью она была всего лишь еще одной гостьей, которую надо спровадить.
Просторный холл был совершенно пуст. Эми стояла у входной двери, высматривая такси. Вот машина показалась в конце подъездной дороги, и она пошла ей навстречу, оглядываясь, не выйдет ли Хью. Никого. Он занят, а они уже распрощались. Ничего не остается, как уехать.
День тянулся и тянулся. Каждые несколько минут Эми смотрела на часы. Свой ланч она съела в полном одиночестве. Новостей не было. Телефон молчал.
Эми рассеянно взяла из вазы яблоко и съела почти половину, когда вдруг поняла, что совершенно не голодна, и сердито швырнула огрызок в мусорную корзину.
Еще раз она бросила взгляд на часы, когда варила кофе. Минутная стрелка словно застыла на месте и не двигалась. Ну хоть позвонил бы!
Но стоявший на столе серебряный аппарат молчал, насмешливо подмигивая ей. Эми принесла кофе в библиотеку и стала листать газеты в поисках кроссворда. Желание позвонить Хью было почти непреодолимым, но она держалась. Если ему захочется поговорить с ней, он позвонит, все очень просто. Может, ему нечего ей сказать?
Она вернулась к кроссворду, но скоро обнаружила, что подчеркивает слова, не пытаясь их разгадать. Отшвырнув газету, Эми закрыла глаза и позволила владевшим ею чувствам свободно вылиться слезами. Она плакала, сама не зная из-за чего. Все было хуже некуда.
Прошел обед. Голова у Эми разболелась, в висках стучало, глаза словно кололо иголками. А от Хью ни весточки. Эми подтянула к себе диванную подушку, положила на нее голову и закрыла глаза, стараясь утишить боль.
Проснулась она оттого, что кто-то ходил по кухне. Эми вскочила.
— Хью?
— Нет, дорогая, — послышался голос его матери. — Ты так хорошо спала, что я решила тебя не будить. Хочешь чаю? — Вопрос прозвучал так неожиданно, что Эми засмеялась. Она села, опершись локтем о подушку.
— С удовольствием, — сказала она. — От Хью что-нибудь было?
— С самого утра ничего, — ответила Мойра, неторопливо наливая кипяток в заварной чайник.
У Эми упало сердце. Значит, утром он матери позвонил. Из больницы? И что он ей сказал?
— Хью до сих пор не разжился приличными чашками, — сказала Мойра, доставая из сумки чайное ситечко. — Будем пить из кружек.
— Я не знала, что у него такой хороший чай.
— Чай я всегда привожу с собой. Его отец терпеть не мог заварку в пакетиках.
Эми захотелось сказать, что муж Мойры вовсе не был отцом Хью, разбить маску благопристойности, которую носила не снимая миссис Балфур. Но у нее нет такого права. Что бы сказал на это Хью?
Мойра разлила чай по кружкам.
— Печенье?
— Нет, спасибо.
— Ты выглядишь изможденной, — заметила Мойра, протягивая Эми чай.
Девушка приняла кружку, пробормотав слова благодарности. За все то время, пока она сидела в уютной кухне и слушала Мойру, она не поняла ни слова.
— Я действительно устала. Все было так ужасно. Хью рассказал вам о Ричарде? — спросила она, внимательно глядя на Мойру.
— Когда я в последний раз видела Лейтвейта, мне показалось, он не очень хорошо выглядел.
Если Хью и в самом деле сын Ричарда, по тому, как хладнокровно держится Мойра, это и в голову не придет.
— Его, по-моему, давно ангина мучает. — Эми отхлебнула чай, не сводя глаз с миссис Балфур.
— Уже несколько лет, — подтвердила Мойра. — Лучше расскажи мне, как с тобой обращался Хью.
Эми без возражений позволила разговору уйти от Ричарда Лейтвейта. По правде говоря, она была рада компании. Они обсудили, как Эми оказалась в «Харпер-Лейтвейт», о том, чем она собирается заняться после того, как Барбара вернется в офис, понравилось ли Эми работать с Хью и как она думает — женится ли Хью на Каланте.
Они поели и стали играть в скрэббл, которую Эми закончила победой почти в полночь. Мойра откинулась на стуле, держа на коленях мешочек с буквами.
— Вряд ли ты победила бы так легко, если бы не вставила в третий ряд слово «актер».
— Да, — согласилась Эми с легкой улыбкой. Она побеждала Мойру в этой игре, когда ей было еще восемнадцать лет. Первое лето маминой болезни было очень тяжелым, и Мойра была все время рядом, поддерживала, подставляла плечо, когда хотелось поплакать, пекла настоящие домашние пироги. Позже, когда маме стало совсем плохо, именно Мойра сидела с ней, отпуская Эми на часок-другой.
Такого нельзя забывать. Эми почувствовала, как ее заливает волна нежности.
— Я пойду спать. Если что-то станет известно, разбудите?
— Думаю, Хью пора бы уже позвонить, — сказала Мойра. — Он должен знать… — Ее оборвал скрежет ключа во входной двери. — Наконец!
Эми смотрела на входящего Хью. Лицо у него было серое. В один миг она вскочила с кресла.
— Что? Скажи мне!
— С Ричардом все хорошо. По крайней мере… — он прочесал пальцами волосы, — непосредственная опасность миновала. Понадобится шунтирование. Он, конечно, был против, но больше ему не удастся отвертеться. — Хью сел и вытянул ноги. — Какой длинный день.
Эми промолчала. Ей самой день показался бесконечным. Хью не стал объяснять, почему не звонил, и не удивился, застав у себя мать. Эми смотрела то на мать, то на сына и не знала, что делать.
— Может, принести выпить?
— Бренди, и побольше.
— А вам, Мойра?
— У тебя найдется сладкое шерри, Хью?
Он покачал головой.
— Сомневаюсь.
— Тогда рюмочку вина.
Эми вышла в кухню и остановилась на мгновение, прислонившись головой к шкафчику. Потом глубоко вдохнула и выдохнула, выпрямилась и открыла шкаф, в котором держали напитки. Бренди нашлось сразу, она вытащила бутылку и обнаружила за ней бутылку шерри, бог знает, как долго стоявшую там. Наполнив стаканы, она пошла в гостиную.
Хью не пошевелился. Сидит ли он с закрытыми глазами, потому что устал, или просто не хочет видеть мать? Мойра паковала скрэббл, собирая буквы и складывая их в черные мешочки.
