Джастин Дэйвис - Лунные любовники
Когда-то женщины называли Харлана сексуальным. Но это было раньше, в прошлой жизни. И вот теперь он думал о попытке сойтись с одной из них, чтобы посмотреть, как скоро искалеченная плоть отобьет у нее всякое желание.
Эмма…
Он резко повернулся и встал под прохладные струи душа, словно пытаясь погасить пламя, охватившее его тело.
Через несколько минут, оставшись в одиночестве в своей каюте, Эмма наконец успокоилась. Как все глупо. Она ведь живет в Калифорнии, тогда какого дьявола? Она видела миллион парней без рубашек, может быть, тысячи в плавках, и некоторые из этих плавок почти ничего не прикрывали. Эмма восхищалась некоторыми телами, едва замечала другие и морщилась от тех, что демонстрировали больше, чем нужно. Но почему-то никогда у нее не перехватывало дыхание, как перехватило при виде Харлана.
Хотя, если быть честной, первое, что овладело ее вниманием, были эти ужасные шрамы.
«Он старался изо всех сил, чтобы мое пребывание там было максимально неприятным».
Неприятным. Что за снисходительное и даже мягкое слово для того, что с ним делали там! Эмма не могла представить те ужас и боль, которые ему пришлось перенести.
«Даже если событие закончилось в реальности, то это не значит, что оно закончилось и у вас в мозгу».
Он все еще переносит эти ужас и боль! — догадалась она, вспоминая его слова. Ее ночные кошмары были достаточно скверными, но его, должно быть, — совершенно ужасными.
Теперь, увидев эти шрамы, Эмма почувствовала вину, вспоминая свое негодование по поводу того, что Харлан пользуется добротой богатого друга.
Любой, прошедший через подобное, обязан провести остаток своей жизни в мире, подумала Эмма. А если у него есть друг, желающий и имеющий возможность помочь, тем лучше.
«И нет ничего хуже краха собственных надежд…»
Боже мой, чего же он ожидал от себя? Нельзя и предполагать, что каждый выдержит такую пытку, так как же он может винить себя?
Она никак не могла отогнать от себя эту мысль и, в конце концов, решилась. Она сейчас же увидится с ним: найдет нужные слова и заставит его понять всю абсурдность понятия мужской чести или чего бы там ни было.
Ничего бы не произошло, если бы не ее нетерпение, — Эмма постучала кулаком в его дверь сильнее, чем обычно, и та сразу же распахнулась.
Харлан стоял спиной к двери с полотенцем на бедрах. Услышав стук, он оглянулся. Спина Харлана была покрыта еще большим количеством шрамов, включая жуткое пятно от ожога. Потрясенная Эмма вспомнила недавнюю драку с неизвестными и как кровоточила потом его спина.
— Если ты пришла, чтобы присоединиться ко мне в душе, ты немного опоздала, — произнес он резко и напряженно.
Эмма почувствовала, как ее лицо залила краска, и начала отчаянно придумывать какую-нибудь колкость или шутку, чтобы разрядить ситуацию. Но произнесла то, что шокировало даже ее:
— Тем хуже для меня.
Харлан шумно вздохнул и нерешительно повернулся к ней.
— Я не расположен шутить, Эмма.
Она могла это видеть: полотенце не скрывало того, к чему он был расположен.
— Я тоже, — промолвила она и только тут осознала, что этот угрожающего вида физический отклик предназначен именно ей.
— Тогда я единственный, кто одет по случаю, — подчеркнул Харлан, полагая, что она говорит несерьезно.
Разве она была серьезна?
Эмма почувствовала трепет во всем теле: никогда она не ощущала такого ранее. В то время как часть ее сознания твердила о побеге, остальная — о том, что она может никогда не испытать такого снова.
Мелькнула мысль, что она никогда не поступила бы так, находясь дома. С другой стороны, она никогда не осталась бы и на борту судна, но это место действовало на нее магически с того самого момента, как она пересекла воздушное пространство над заливом Пьюджет-Саунд.
— Эмма? — произнес он тихо, словно догадался о ее сомнениях.
— Думаю, мне следует исправить это, — отозвалась она севшим голосом, руки потянулись к вороту свитера.
Харлан выругался грубо, резко и глухо, быстро шагнул вперед и схватил ее запястья.
— Не начинай, если не намерена довести до конца. Я почти на пределе.
— Я начну, — сказала она, даже не пытаясь вырваться, — и очень надеюсь, что ты доведешь все до конца.
Харлан негромко простонал и притянул Эмму к себе. Он впился губами ей в рот с такой яростью и стремительностью, что у Эммы захватило дух. На этот раз он целовал ее так, словно никогда и не собирался останавливаться. За мгновение до того как нарастающая волна наслаждения унесла ее, Эмма поняла: Харлан действительно решил довести все до конца. Жар от его губ распространялся все быстрее. Не в силах сдерживаться, Эмма потянулась к нему. Ее сердце учащенно билось.
Прикоснувшись к Харлану, она почувствовала его возбуждение, ощутила, как напряглось его тело, когда она дотронулась пальцами до выпуклого шрама. Эмма прервала поцелуй нехотя, но то, что она собиралась сделать, было важнее — нагнувшись, она прижалась губами к его груди и провела языком вокруг шрама.
Эмму переполняло чувство власти над Харланом, который трепетал под ее неторопливыми ласками. Ничего подобного с ней не происходило раньше, хотя она знала, как доставить мужчинам удовольствие.
Такое затягивает, как наркотик, подумала Эмма, целуя и мягко покусывая шрам, постепенно перебираясь к плоскому соску на груди Харлана.
— Эмма, — отозвался Харлан сквозь стиснутые зубы, что еще больше добавило ей пьянящего чувства власти над ним — опрометчивое ощущение для такой неискушенной женщины. — Если ты не избавишься от кое-какой одежды, это сделаю я, но тогда вряд ли ты сможешь еще когда-нибудь ее носить.
В словах Харлана были и обещание, и страстная угроза, отчего Эмма вдруг осознала его могущество.
— Давай же, — произнесла она, трепеща от мысли, что он будет раздевать ее. Ни с одним из ее немногочисленных мужчин она не испытывала такого.
Харлан больше не сказал ни слова, не давая ей возможности поменять свое решение, — он рванул ее свитер и потянул его вверх с поспешной горячностью, которая польстила ей. Мгновение спустя он стал нащупывать застежку ее лифчика, и Эмма с удовольствием отметила, что не слишком-то проворно у него это получается: как часто ему приходилось делать это раньше?
В конце концов Харлан сдался: сердито проворчал что-то и аккуратно потянул вперед эластичную ткань, освобождая ее грудь, потом стянул лифчик вместе со свитером через голову.
А затем, не торопясь, прикоснулся к ее груди. Эмма чуть не вскрикнула от желания скорее испытать его ласки. Ее ошеломило это чувство, никогда раньше она не испытывала такой жажды.
