Эва Киншоу - Лицом к лицу
— Нет, — отрезала Ванесса. — Просто сейчас как раз один из тех моментов, когда ты меня раздражаешь. А почему — догадайся сам. Кстати, есть какие-нибудь новости от Лесли?
Эдвард мимолетно улыбнулся, поняв, что она намеренно уводит разговор в другую сторону, а потом посерьезнел.
— К сожалению, нет. Она не звонит даже своим родителям. Они очень за нее волнуются.
— Я понимаю, что тебя больше волнует судьба двоюродной сестры, но вынуждена думать и о биостанции тоже. Через две недели заканчивается срок моего пребывания здесь. Я должна возвращаться в Лондон, а на смену Джону все еще никого не прислали. Не могу же я уехать, бросив станцию на произвол судьбы?
— Не волнуйся, все утрясется, — успокаивающе произнес Эдвард. — В конце концов, скоро должен вернуться Джеймс Гудвин. Спасибо за ужин, — сказал он, отодвигая пустую тарелку. — Кстати, я заметил на кухне тарелку с лимонной коврижкой. Надеюсь, она предназначалась нам на десерт?
— Я сейчас принесу.
Ванесса поспешно встала и вышла на кухню. Она разрезала на куски коврижку, стоя спиной к двери, когда Эдвард неслышными шагами приблизился к ней и обнял за талию. Девушка замерла на мгновение, а потом медленно повернулась к нему лицом.
— В чем дело?
— Разве ты не знаешь? — Он поднял руку и провел пальцами по ее щеке.
Ванесса задрожала, но не от холода.
— Да, знаю, — еле слышно ответила она. — Ты прав, мне действительно было очень одиноко в последние ночи.
Эдвард легко коснулся губами ее виска.
— Мне тоже. На самом деле я, как и ты, очень одинок.
Она посмотрела на него с нескрываемым удивлением.
— Ты жалуешься на одиночество? Мне казалось, что ты должен отбиваться от женщин.
— Тебе это может показаться смешным, Ванесса, но рядом с тобой я иногда чувствую себя неопытным юнцом. Да, мне тридцать два года, у меня репутация легкомысленного столичного франта, острослова, любимца женщин, но во всем этом больше выдумки, чем правды. — Эдвард нежно провел руками по ее волосам, потом очертил пальцем контур приоткрытых губ. — Я не мог понять, чего я хочу от жизни, пока не встретил тебя. Вокруг действительно было много женщин, в том числе и умных, и красивых, но ни одна из них не тронула моего сердца. Даже когда это был более или менее длительный роман, я знал, что он неминуемо закончится. События развивались сами собой, и я был скорее пассивным наблюдателем, чем участником.
Ванесса смотрела на него широко раскрытыми глазами. Ее губы по-прежнему были приоткрыты, но она молчала, не зная, что сказать.
— Я даже начал задумываться, способен ли вообще на глубокое чувство, — тихо признался Эдвард.
— Ты хочешь сказать, что никогда не любил? — хрипловатым от волнения голосом спросила она.
— По-настоящему — нет.
— Наверное, тебе просто не встретилась женщина, которая смогла бы пробудить в тебе любовь.
— Не знаю, — пожал плечами он. — Возможно, это чувство вообще доступно не всем. Но когда я встретил тебя, у меня впервые появилась надежда…
— А если она не оправдается? — спросила Ванесса, внезапно почувствовав, как лихорадочно забилось ее сердце.
Ее так и тянуло сказать, что она согласна проверить это. Откровенность Эдварда оказалась сильнее любого другого оружия, и она готова была сдаться на милость победителя.
— Ну, мы с тобой все-таки взрослые люди, — произнес он, — и постараемся не делать глупости. Может быть, ты рискнешь поискать в своем сердце уголок для парня, который отчаянно хочет тебя, но не обещает вечной любви.
— Я никогда не думала, что способна на близость с мужчиной, в чувствах которого не уверена, — медленно проговорила Ванесса. — Но сейчас мое сердце открыто для тебя, хотя, быть может, и ненадолго. Идем.
И она первой вышла из кухни.
Эдвард распахнул перед ней дверь своей спальни. Ванесса остановилась на пороге. Она еще ни разу не заглядывала сюда. Прямо перед ней на противоположной стене висело зеркало, и когда она увидела в нем горящий желанием взгляд Эдварда, легкая дрожь пробежала по ее телу.
Она повернулась к нему и негромко, но твердо сказала:
— Я сделала свой выбор. Обратного пути нет. — На его лице появилась легкая улыбка, в которой ей почудилась ирония, и она смущенно спросила: — Может быть, я слишком тороплю события?
Он взял ее руку и поднес к губам.
— Нисколько.
Ванесса настороженно посмотрела на него.
— Послушай, если ты считаешь, что я беру на себя слишком много…
— Перестань. Это единственный способ выйти из тупика, в который мы себя загнали, — мягко сказал Эдвард, обнимая ее, и начал целовать.
Едва его губы коснулись ее рта, как она тут же забыла обо всех своих опасениях. Они снова стояли так, что Ванессе было видно собственное отражение в зеркале. Она наблюдала, как Эдвард стягивает с нее блузку, и это зрелище странно возбуждало ее.
Он с удивлением уставился на серый шелковый бюстгальтер, украшенный вышитыми розами.
— Это мой любимый, — краснея, выдохнула девушка.
— А я уж было решил, что ты надела его специально, чтобы свести меня с ума, — прошептал Эдвард.
— Нет, я ведь не знала, что тебе понравится. — Она покраснела еще больше. — Вообще-то, это гарнитур. Комплект с трусиками.
Он негромко рассмеялся и взялся за пуговицу ее джинсов.
— Так значит, скромница мисс Перри питает тайную страсть к изысканному нижнему белью?
— Да, — признала Ванесса.
— Я надеюсь, она не станет возражать, если я сниму с нее джинсы, чтобы оценить весь гарнитур по достоинству?
— Не станет, — с улыбкой сказала девушка, постепенно преодолевая смущение. — Но только после того, как ты снимешь с себя вот это. — Она слегка потянула вверх его тонкий спортивный джемпер. — Мы должны быть в равном положении.
Эдвард быстро стянул джемпер через голову.
— Так лучше?
— Угу.
Она прижалась щекой к его груди и рассмеялась.
— Что тебя так развеселило? — слегка обиженно спросил он.
— Ничего. Просто я вспомнила, как ты пел, когда мылся. Это было очень забавно.
— А-а. Я надеялся, что ты этого не слышала.
Ванесса подняла голову. В ее глазах плясали веселые огоньки, но уже в следующую секунду их выражение изменилось, потому что застежка лифчика негромко щелкнула, бретельки скользнули по плечам, и изящная шелковая вещица с тихим шелестом упала на пол.
Эдвард не сделал попытки дотронуться до Ванессы, но то ли под его взглядом, то ли от холодного ночного воздуха соски ее напряглись и встали торчком. У него вырвался дрожащий вздох, и он накрыл ее груди своими большими ладонями.
