Джейн Харри - В постели с врагом
Но тут Лилиан вспомнила те особые, многозначительные интонации в голосе Жан-Поля, с которыми он произнес имя Коринны, и явное злорадство, что вспыхнуло в его черных глазах. Увы, похоже, эту Коринну так просто из головы не выкинешь…
А ведь Жан-Поль — это тот самый змей, затаившийся в раю, против которого предостерегал ее Гийом! — внезапно осенило молодую женщину. Лилиан неуютно поежилась, как если бы солнце на мгновение закрыла темная туча.
7
Вообще-то никакая это не туча, твердила она себе. Просто мимолетная тень, не более. И все-таки… все-таки…
В погожие солнечные дни они с Гийомом загорали на пляже, плавали в бассейне, играли в теннис, прогуливались по округе. Но тень по-прежнему омрачала ясный свет дня. И когда они ужинали при свечах, или сидели рядом в залитой лунным светом беседке, потягивая вино и беседуя вполголоса, или слушали музыку в одной из гостиных замка, тень не исчезала.
Не исчезала она даже ночью, когда они с Гийомом предавались упоительной любовной игре, когда он ласкал ее с такой самозабвенной нежностью, когда она засыпала в его объятиях.
Лилиан горько жалела, что не спросила в тот же день небрежно, как бы, между прочим: «Кстати, а кто такая Коринна».
Ведь задать этот вопрос сейчас означало бы показать, что на сердце у нее неспокойно. Что — почему бы и не сказать все как есть? — она отчаянно ревнует…
Но Гийому вовсе незачем знать о ее затаенных страхах. В конце концов, имеет ли она право совать нос в его личную жизнь? Условия их взаимоотношений заданы раз и навсегда. И ревность тут совершенно неуместна.
Незваные гости больше не омрачали их покоя. По правде говоря, никакие визитеры в поместье вообще не появлялись. Внешний мир словно перестал существовать.
Лилиан сама удивлялась тому, как быстро привыкла к полусказочному миру замка Карийон, где незримые слуги спешили выполнить любое ее пожелание. Она видела и понимала, что это благодаря компетентному, исполнительному Бернару отлаженный механизм повседневной жизни замка работает так четко и безупречно. И, что бы уж ни думал седовласый дворецкий насчет гостьи из далеких Штатов, держался он с Лилиан неизменно почтительно и едва ли не благоговейно, как если бы прислуживал особе королевской крови.
Чего никак нельзя было сказать об Эжени.
До чего же досадно, думала Лилиан, что мне приходится иметь дело главным образом с ней!
Нет не то, чтобы девушка вела себя дерзко или не исполняла своих прямых обязанностей. Просто ощущалось в ее поведении что-то неуловимо враждебное, некая затаенная обида или озлобленность. Стоило Лилиан обратиться к ней с пустячной просьбой, и горничная презрительно поджимала пухлые губки или задирала нос… Впрочем, надо отдать ей должное, работу свою она выполняла безукоризненно.
Может, конечно, девушке просто осточертело прислуживать хозяйским сиюминутным подружкам, размышляла Лилиан, подавляя вздох, и с трудом сдерживала навязчивое желание спросить напрямую: а была ли в их числе некая Коринна?
Нет уж, никаких расспросов! — убеждала она себя. Надо научиться жить настоящим. Бессмысленно задумываться о прошлом, глупо волноваться насчет будущего, ведь и то, и другое не в ее власти. К тому же она безумно, бесконечно счастлива и счастья этого никто у нее не отнимет!
Но в один прекрасный день Гийом вошел в спальню, где молодая женщина как раз примеряла чудесное платье — кремовое, с открытыми плечами, выгодно подчеркивающее ее загар, — и с порога объявил:
— Лилиан, мне необходимо съездить в Орлеан. Мы, как я тебе рассказывал, запускаем новую марку продукции, но возникли непредвиденные трудности. На самом деле ничего страшного, просто требуется мое личное присутствие.
— Ох! — Лилиан уронила руки. — Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой?
— Боюсь, ma cherie, ты бы меня слишком отвлекала… Я не смогу сосредоточиться на работе, если ты будешь рядом, — объяснил Гийом. — Ты останешься здесь, отдохнешь, а через пару дней я вернусь.
— Помочь тебе упаковать вещи?
— Бернар уже все приготовил, — покачал головой владелец замка. — Вертолет уже ждет.
Гийом стремительно пересек комнату и обнял молодую женщину за плечи.
— Ужасно не хочется от тебя уезжать, mon amour, — глухо произнес он. — Но это и вправду важно. Боюсь, последнее время я пренебрегал моими прямыми обязанностями.
— Я все понимаю и не обижаюсь, — Лилиан храбро улыбнулась любимому, хотя сердце ее пронзила боль. Ведь вынужденное расставание поглотит значительную часть и без того стремительно убывающего времени, что ей суждено провести с Гийомом. — Бернар за мной отлично присмотрит.
— Ты совершенно покорила его сердце, — Гийом поднес к губам ее руку. — Все мои домочадцы на тебя только что не молятся, радость моя ненаглядная… — он порывисто притянул Лилиан к себе и тут же, словно обжегшись, разжал пальцы. — Я вернусь, и тогда мы обо всем поговорим… Мне нужно многое сказать тебе. И дальше откладывать этот разговор, увы, невозможно.
Он собирается объявить мне, что все кончено, с замирающим сердцем решила Лилиан.
Что все хорошее рано или поздно кончается. Что нам пора расстаться, сохранив друг о друге самые приятные воспоминания…
Лилиан снова улыбнулась — до сих пор она и не подозревала у себя такой выдержки, такой силы воли!
— Так возвращайся скорее! Я буду ждать тебя!
Выйдя на балкон, молодая женщина долго провожала взглядом удаляющийся вертолет. Она стояла, затенив глаза рукой, и смотрела вдаль даже после того, как машина исчезла за лесом, и гул мотора смолк.
Следующие два дня тянулись бесконечно.
Конечно же, Гийом звонил ей из Орлеана. В первый день раз десять, не меньше. Торопливо произносил несколько фраз: дескать, вырвался на пять минут с важного заседания, зато вечером, напротив, говорил долго и так, что спать молодая женщина легла, распаленная желанием и полночи металась в постели, не в силах уснуть. А на второй день Гийом радостно объявил, что никаких задержек не предвидится и завтра он возвращается.
Договорив, Лилиан опустила трубку на рычаг и, услышав легкий шорох, обернулась. В дверях стояла Эжени.
— Тебе что-то нужно? — мягко осведомилась молодая женщина. Сейчас она готова была пылко любить весь мир, и даже несносную горничную!
— Я зашла узнать, не требуется ли вам чего-либо. Вы так бледны. Дурные новости, мадемуазель?
— Напротив, превосходные, — Лилиан счастливо улыбнулась. — Месье возвращается завтра, как и обещал. Я устрою в его честь праздничный ужин… и как раз думаю, что бы такое надеть.
