Инид Джохансон - Взаимный интерес
Да и сам Грегори, если подумать, не очень-то откровенен. Охотно рассказывает всевозможные подробности из жизни приятеля, а вот о себе почти что и словом не обмолвился. Ни разу не упомянул о своей семье, о том, где жил и чем занимался до того, как поселился у бабушки и дедушки.
Что ж — коли предпочитает не переходить на личные темы, ей же лучше. Так куда безопаснее. Недаром говорят: чем меньше знаешь, тем крепче спишь. И Лив окончательно решила не говорить Грегори ничего такого, что могло бы внушить ему мысль, будто она желает более тесного знакомства. Но и по поводу друга объясняться не стоит. Еще подумает, что она намекает на его несостоятельность по сравнению с удачливым бизнесменом…
Выйдя из душа, Лив занялась решением более насущной проблемы: как одеться. День выдался жарким, да и вечер не сулил желанной прохлады. Любой лоскуток на теле казался лишним, поэтому после недолгих колебаний она все же решила не надевать лифчик. А дабы скрыть отсутствие этой детали туалета от проницательных мужских глаз в дополнение к коротеньким шортам выбрала мешковатую футболку, скрывающую очертания тела. Не очень изящно, зато удобно, не стесняет движения, а тонкая ткань легко продувается даже малейшим ветерком и создает ощущение прохлады.
Утром, когда после завтрака Грегори предложил прогуляться по окрестностям, первым побуждением Лив было наотрез отказаться. Девушка никак не могла выбросить из головы вчерашнее его предложение сделать их брак настоящим. Продолжать этот разговор она не хотела, более того — побаивалась.
Всю свою сознательную жизнь она старалась избегать отношений, построенных лишь на физическом влечении, без тени сантиментов и эмоций. Сейчас же искушение было велико. Однако Лив вовсе не улыбалось оказаться втянутой в столь прозаическую связь. Ничего хорошего из этого выйти не могло.
Но ей не удалось подобрать подходящих слов для отказа. Не выкладывать же в конце концов демону-искусителю всю правду. Грегори и так чертовски хорошо видит, что в его присутствии тело ее отказывается подчиняться разуму. Нельзя выказывать перед ним свой страх. Поэтому Лив собрала волю в кулак и согласилась.
К немалому ее удивлению, все первоначальные опасения оказались напрасными. Похоже, ее спутника вполне устраивали чисто дружеские и платонические отношения. Лишь под конец долгого, утомительного, но очень приятного дня что-то изменилось. Произошло это на террасе, когда Грегори снял березовый листок с ее волос.
Казалось бы, такая малость — легкое прикосновение пальцев к ее волосам. Но весь мир вдруг переменился и заиграл новыми красками. С внезапной отчетливостью Лив осознала присутствие Грегори — тепло его тела, источаемый им слабый мускусный аромат, легкий шелест дыхания. Ей почудилось, что по жилам ее бежит электрический ток, тревожа и возбуждая. И бредовая, нелепая мысль о настоящем, полноценном, не фиктивном браке с этим мужчиной вдруг показалась ей соблазном, перед которым почти невозможно было устоять.
И тогда в страхе перед этим неожиданным искушением она бежала. Забрела в кабинет, завела пустую беседу о хозяине дома, приставала к Грегори с неуместными вопросами и заставила его ощутить себя неудачником. Какое досадное, унылое окончание веселого и приятного дня!
Ну и ладно. Все, что угодно, лишь бы не ощущать на себе нежный взгляд, ласкающий ее тело, не слышать низкий, проникновенный голос. Лучше тихонько злиться в своем углу, чем трепетать от мучительного волнения, когда Грегори приближается к ней…
Так откуда же это пронизывающее ощущение потери?
Отчаявшись найти ответ на этот вопрос, Лив решительно направилась в кухню.
10
Они ужинали на террасе. Однако на сей раз это была просто совместная трапеза, не более того. Молодые люди ели молча, потупив взоры в тарелки.
Лив поджарила отбивные и состряпала салат из зелени. Грегори принес из погреба вино и сухо пояснил, поймав настороженный взгляд девушки:
— Можешь не беспокоиться, перед отъездом мы возместим убытки.
Он все еще злится, сокрушенно подумала Лив. Да, пожалуй, переборщила она с интересом к хозяину-миллионеру. Не очень-то красиво выспрашивать малейшие подробности о жизни абсолютно незнакомого человека, забывая о том, кто рядом. Особенно если у того, кто рядом, ни гроша за душой, а она вышла за него замуж. Что он мог о ней подумать? От сочувствия к обиженному бедняге у нее мучительно сжалось сердце.
Так хотелось утешить Грегори, развеселить, заставить забыть былые обиды. Вернуть ему утраченную уверенность в себе. Но как? Сказать, что богатство не слишком-то много значит в ее глазах, что она привыкла оценивать людей по их поступкам, а не размеру кошелька?
Впрочем, благоразумно ли это? Пожалуй, нет. Не стоит лишний раз сокращать разделяющую их дистанцию. Так что Лив промолчала и на этот раз. Ужин тянулся вяло. Сотрапезники время от времени перебрасывались пустыми фразами. В саду медленно сгущались сумерки, становилась все слышней призывная трель соловья. И Лив неожиданно поняла: как бы ни сложилась в дальнейшем ее судьба, стоит ей когда-нибудь услышать пение этой птицы, и сердце ее сожмется от тоски.
Внезапно Грегори заговорил. Его голос звучал так, словно их окружали ледяные просторы Арктики, а не теплая, нежная летняя ночь.
— А ты всегда так недальновидна? Видишь лишь то, что у тебя под носом, и называешь это правдой? Ты хоть раз в жизни пыталась понять, что скрывается в глубине вещей?
Он и сам не знал, с чего вдруг у него вырвались эти слова. Наверное, искало выхода накопившееся внутреннее напряжение. Ведь Лив прекрасно сознает, что между ними существует мощное сексуальное притяжение, но это ее раздражает. Ее нимало не интересует, что он, Грегори, за человек. Для нее он — лишь средство для достижения цели. Она знать о нем ничего не желает. Если о чем и спрашивает, так только о мифическом хозяине дома, этом проклятом миллионере. И то, что этот миллионер не кто иной, как он сам, дела ничуть не меняет.
Он взял бутылку вина и в очередной раз наполнил бокал Лив. Девушка с неодобрением покосилась на Грегори. Самой ей казалось, что она и так уже выпила лишнего. А вот Грегори в течение ужина почти ничего не ел, а пил еще меньше.
— О чем это ты?
Лив смотрела так пристально, словно пыталась прочесть его самые сокровенные мысли. В полумраке волосы ее отливали бледным лунным золотом, глаза расширились, на полуоткрытых губах блуждала призрачная тень улыбки. Маленькие, но изящно очерченные холмики грудей, неясно вырисовывавшиеся под легкой футболкой, порождали в Грегори поистине танталовы муки.
