Фиона Харпер - Охотники за сокровищами
Внезапно ее подхватила громадная пара рук, прижала к теплой, твердой груди. Она узнала знакомый мужской запах, вспомнила ощущения от этого тела…
— Ферн! — Он ощупывал ее всю, голову, лицо, грудь. — Ты нормально дышишь?
Учитывая, где сейчас находилась его рука, удивительно было, что она вообще способна дышать. Она кивнула, пытаясь проговорить «все хорошо».
— Кто-нибудь, вызовите «скорую»! — кричал он через плечо, потом яростно поцеловал ее. — Держись. Ферн. Я не вынесу, если…
Он резко замолчал, потому что она ударила его в грудь. Джош отвел волосы с ее глаз, нежно, отчаянно заглянул в лицо.
— Что?
— Ты меня раздавишь.
Его лицо исказилось от ужаса.
— Да где же «скорая»? — опять крикнул он в пространство.
— Джош! Прекратишь ты? Со мной все хорошо. Я нормально дышу. Никак до тебя не дойдет.
Он уставился на нее.
— Ты хочешь сказать, что не… но ты же ела эти сэндвичи…
— Да. Сыр и помидоры. Хотела еще с салатом, но раздавила его, когда упала.
— Так ты… не ела кальмары?
Казалось, он ошеломлен. Подошел к урне, заглянул туда. Зачем, она не знала. Джош, видно, и сам не понимал. Вернулся он мрачный, как туча. Он что, злится на нее? Да что с ним такое?
— Ты что, Джош Адамс, совсем меня дурой считаешь? Думаешь, мало мне морепродуктов с позавчерашнего дня?
Теперь злился не только Джош.
— И знаешь что? Не нужен мне старший брат! — яростно заявила Ферн. — И защита не нужна. Заруби это на носу. Пойду попрошу себе еще один сэндвич, пока все не разобрали. А тебе советую позаботиться об отмене вызова «скорой».
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Джош сосредоточенно пытался найти лучший ракурс для съемки.
— Снял?
Теперь они едва разговаривали с Ферн. Ушел товарищеский, почти телепатический обмен идеями, а на смену ему явились односложные фразы и указания.
Она и впрямь на него сердилась, совершенно необоснованно, кстати. Разве ей пришлось испытать сильнейшее потрясение за всю свою жизнь — в течение всего-то двух дней? У нее что, вся жизнь промелькнула перед глазами? У Ферн всего-то проблем — раздавленный сэндвич. И нечего бросать на него такие высокомерные, отвратительно спокойные взгляды. Его не обманешь. Ему ли не знать, что под внешним спокойствием она так и кипит!
Звук приближающегося топота привлек внимание обоих. Пэт и Лили, команда матери и дочки, отстающая от них на три минуты, приближалась. Ферн и Джош мигом ринулись в противоположном направлении.
Преодолев миллион ступенек — на указателе значилось «300», но Джош не поверил ему ни на секунду, — они получили от ведущего следующий ключ и, задыхаясь, остановились прочесть.
— Опять загадка, — простонал Джош, передавая бумагу Ферн.
— Начните с цитрусовых и закончите звоном нерешительности. Ничего себе! Что бы это значило?
— Фруктовый рынок?
Оба нахмурились.
— Вряд ли.
— Да, там мы уже были. Что-то другое.
Ферн заходила взад-вперед, на разные лады бормоча «цитрусовые… цитрусовые».
— Что значит цитрусовые?
— Лимоны? Лаймы? Апельсины? Грейпфруты? — предложил он.
Она замерла, и Джош едва в нее не врезался.
— Повтори-ка.
— Грейпфруты?
— Нет. Нет… — она улыбнулась ему. Впервые за день. — До того. Апельсины и лимоны — как в детской считалке!
Он сразу загорелся.
— «Апельсины и лимоны — звонят колокола Святого Клемента»![1]
Ферн возбужденно подпрыгивала рядом.
— Точно, тут то же, что и со станциями метро! Надо посетить все церкви и сфотографироваться.
Развернули карту.
— И у какого же черта на рогах расположена церковь Святого Клемента?
— «Не знаю — звонят колокола Боу»[2]. Это и есть звон нерешительности! — Ферн стояла у стены Сент Мариле Боу.
Джош убрал камеру в карман.
— Что дальше?
— Где-то рядом должен быть ведущий или ключ. Зайдем?
Прямо у входа стояла коробка со знакомым логотипом. Ферн залезла внутрь, вытянула конверт. Быстро пересчитала оставшиеся конверты.
Девять.
— Джош! Мы тут первые! Он показал ей ключ.
На круги своя. К началу путешествия мудрее… а возможно, и богаче.
— Трафальгарская площадь, — сказали оба хором. Как раз вовремя, чтобы появившиеся на пороге Кейт и Эйден услышали и развернулись обратно.
— Ближайшее метро — «Кэннон-стрит» — крикнул он, возможно, слишком громко. Кейт и Эйден, бегущие впереди, кивнули друг другу и ринулись по направлению указателя станция метро «Кэннон-стрит».
— Все мой длинный язык, — пробормотал Джош, набирая скорость.
Она ухватила его за рюкзак, останавливая.
— Не ругай себя. «Кэннон-стрит» по воскресеньям закрыта, к тому же «Мэнсион Хауз» ближе. Возможно, ты случайно вернул нам первенство.
Метро было почти пустым — неудивительно для выходного. Несмотря на обилие свободных мест, Ферн и Джош остались стоять у дверей. Несколько минут вынужденного бездействия, и снова начнется безумие.
Возможно, сейчас, пока поезд не пришел на станцию, ей предоставляется последний шанс. Потом снова начнется гонка, и никогда ей не удастся объясниться с Джошем.
Поезд начал плавно замедлять движение. Ее губы шевельнулись, и слова, слетевшие с них, оглушили его, лишили способности ориентироваться в пространстве.
— Я люблю тебя.
Двери открылись, и она побежала. Джошу понадобилась целая секунда, чтобы понять — от него ожидается то же самое.
Она любит его? Она любит его!
Он словно взлетел. По его же логике, сейчас ему бы следовало бежать от Ферн, но единственное, что он мог, — мчаться к ней!
Неожиданное осознание истины поразило его, остановило.
Он тоже ее любит…
Рядом пронзительно загудела машина, Джош отпрыгнул назад. Ферн уже перебралась на другую сторону, но тут светофор переключился, и поток автобусов и автомобилей сорвался с места.
Она в ужасе обернулась.
— Джош!
Вот тогда они и увидели их — Кейт и Эйдена, появившихся из ниоткуда. Вероятно, они все время висели у них на хвосте. Ему внезапно стало безразлично, сколько вокруг проклятых автобусов. Он ринулся вперед, игнорируя крики и гудки.
У основания колонны Нельсона хорошо проглядывалась сцена и конечный пункт гонки. Ферн побежала раньше, чем он успел добраться до нее. Джош увернулся от последнего такси, догнал ее, схватил за руку и потащил вперед. Обе команды шли ноздря в ноздрю.
Крики собравшейся толпы звенели у него в ушах. Все произошло как в замедленной съемке. Ферн споткнулась, тяжелый рюкзак потянул ее к земле. Инстинктивно он подхватил ее, не дав шлепнуться со всего размаху.
