Рут Валентайн - Седьмая заповедь
— Добрый вечер. — Войдя в квартиру, Уоррен снял пальто и с интересом огляделся.
— Хочешь выпить, или ты спешишь? — попыталась выяснить намерения визитера Эвелин.
Уоррен улыбнулся.
— Спасибо, времени у меня с избытком. Джин с тоником, пожалуйста. — Зайдя вслед за ней в кухню, Уоррен увидел недоделанный сандвич и удивленно присвистнул. — Это весь твой обед?
— Свидание пришлось отменить, у моего друга возникли неотложные дела, — на ходу сочинила Эвелин. — А в супермаркет мне идти лень. Вот твой джин.
— Благодарю. А ты не выпьешь со мной?
— С удовольствием. Почему бы тебе не присесть в гостиной?
Он подчинился, а Эвелин торопливо плеснула себе минеральной воды, надеясь, что та сойдет за джин. Внезапно преисполнившись отвращения к сандвичу, она бросила его в пакет для мусора и присоединилась к Уоррену, который, стоя посреди гостиной, осматривался.
— До чего удачно ты обставила квартиру. Она как нельзя лучше подходит тебе, — одобрительно сказал он.
— Большое спасибо. — Эвелин невольно просияла: дизайн квартиры стоил ей немалых трудов, и она искренне гордилась им.
— И, конечно, отсюда совершенно потрясающий вид, — предположил гость, подходя к большому овальному окну.
— Да, из-за него я и решилась на покупку.
Эвелин ожидала, что он изложит причину своего визита, но Уоррен, похоже, не спешил. Принялся расспрашивать, как давно она живет здесь и как ей нравится район. Вольготно устроившись на диване, он болтал обо всем и ни о чем, спрашивая о каких-то безобидных вещах. Сначала Эвелин отвечала не без настороженности, но вскоре позволила себе встречные вопросы. Время текло незаметно.
Эвелин отлучилась на кухню и снова наполнила стаканы, после чего вернулась на свое кресло и забралась в него с ногами, рассеянно глядя на Уоррена.
— О чем ты думаешь? — небрежно спросил он.
— О том, как странно мы встретились. При нормальном порядке вещей мы бы никогда не познакомились.
— Да. — Встав, он пересел на подлокотник ее кресла и, обняв за плечи, притянул Эвелин к себе.
Она немедленно отстранилась и отрывисто спросила:
— Что тебя привело сюда сегодня вечером?
— Собирался сообщить о своем решении относительно кандидатуры рекламного агента.
— И явился без предупреждения? Мог бы для приличия позвонить, тем более ты знал, что вечером меня не будет дома.
Он начал играть с ее волосами, осторожно пропуская меж пальцев густые пряди.
— Почему-то я не поверил в то, что у тебя свидание. Ты солгала?
Эвелин опустила голову, но Уоррен заставил ее посмотреть ему прямо в глаза.
— Да, — с вызовом призналась Эвелин.
— То есть ты предпочла соврать, лишь бы не идти со мной?
— Да.
— Неужели заниматься со мной любовью было так неприятно для тебя? — посуровев, спросил Уоррен.
Эвелин попыталась встать, но он удержал ее, чем не на шутку разозлил.
— Да! Именно так и было! Я не дешевка! Я не сплю с кем попало!
— Я знаю.
— Откуда ты можешь знать? Судя по твоим действиям, я могла бы…
Он приложил палец к ее губам.
— Мужчина это чувствует. Мне стоило лишь взглянуть на тебя, чтобы понять, как ты чиста и неиспорченна.
Эвелин опешила.
— Ты упоминал, что обладаешь кое-каким опытом, — собравшись с силами, напомнила она. — Означает ли это, что ты поддерживаешь с кем-то постоянные отношения?
— Это не дает тебе покоя? Сейчас — нет. В свое время у меня действительно была девушка, но мы расстались по обоюдному согласию. Так что сердце мое совершенно свободно.
Эвелин снова попыталась понять, почему же он так разозлился, проснувшись после совместно с ней проведенной ночи. Она уже была готова спросить, но Уоррен приник к ее губам поцелуем, не позволив произнести ни слова.
Она была не в состоянии воспротивиться, да и не пыталась. Едва только он стал целовать ее, Эвелин испытала мучительное томление и сдалась без боя. Ее покорность мгновенно вызвала у Уоррена вспышку страсти и, перенеся Эвелин на диван, он стал покрывать поцелуями ее шею.
Потом он снова жадно приник к ее губам, одновременно расстегивая пуговички блузки. Поскольку бюстгальтера Эвелин не носила, ее грудь сразу легла в ладонь Уоррена, и он стал целовать возбужденные соски. Эвелин вскрикнула от жгучего наслаждения и мысленно взмолилась: о господи, лишь бы это не кончалось! И тут вспомнила яхту. Там тоже было чудесно, восхитительно, пока… пока не пришло утро. Уоррен, посмотрев на нее потемневшими от с трудом сдерживаемого желания глазами, пробормотал:
— Эвелин, на этот раз я хочу…
— На этот раз? Что ты имеешь в виду? — Внезапно разозлившись и испугавшись, она оттолкнула его — откуда только силы взялись! — и вскочила. — Лишь потому, что мы… Если это случилось один раз, вовсе не означает, что ты можешь явиться, когда заблагорассудится, и получить свою порцию секса!
Уоррен тоже встал и с силой притянул к себе Эвелин.
— Ты хочешь меня так же сильно, как и я тебя.
— Не надо! — взмолилась Эвелин, почувствовавшая от его прикосновения вспышку желания. — Пожалуйста, не надо…
— Тогда не лги. И не делай вид, что тебе все равно.
— Мне не все равно. Я… — Ей все же удалось оттолкнуть Уоррена, и, скрестив руки, она прикрыла грудь. — Я хочу, чтобы ты ушел, — дрожащим голосом потребовала Эвелин.
— Нет, не хочешь. Почему бы тебе не признать истину? Ты хочешь, чтобы я остался. Нам было удивительно хорошо той ночью. Это может повториться. — Он нежно поцеловал ее в губы.
Эвелин, отвернувшись, стала лихорадочно застегивать блузку: пальцы так тряслись, что пуговицы не могли попасть в петли. Кое-как приведя себя в порядок, она повернулась лицом к Уоррену.
— Интересно, все работающие у тебя женщины проходят в твоей постели своеобразное боевое крещение?
Лицо Уоррена окаменело.
— Тебя никто ни к чему не принуждает.
— Тогда уходи. И немедленно.
— Ладно… если ты этого хочешь.
— Да, хочу, — подтвердила Эвелин, стараясь убедить не столько его, сколько себя.
Надевая пальто, Уоррен поинтересовался:
— Почему ты с самого начала не выставила меня?
Эвелин небрежно пожала плечами.
— Ласки сами по себе ничего не значат. Но ты зашел слишком далеко.
В глазах Уоррена появилось холодное выражение.
— В следующий раз не забудь сообщить мне, где проходит граница, — с сарказмом сказал он.
— Следующего раза не будет.
— О нет, думаю, его не избежать.
Его долгий взгляд, казалось, проник в самые глубины души Эвелин.
Ночью, лежа в постели, Эвелин долго смотрела на блики лунного света на потолке, после чего уткнулась в подушку и плакала, пока не заснула.
