Терри Грант - Горячий шоколад
Ренато видел, как Лаура, закончив рисунок, принялась что-то оживленно обсуждать со своим собеседником. Мужчина поворачивал вазу с фруктами то одной, то другой стороной и пододвигал к ней чистый лист бумаги, явно уговаривая ее сделать новый рисунок. Но Лаура отрицательно покачивала головой.
А если этот француз тоже является изготовителем шоколада? — вдруг подумал Ренато, наблюдая за их беседой. Возможно, эти эскизы она делает как раз для него… Вот было бы забавно оказаться дважды отвергнутым… Может, как раз в эту минуту она рассказывает ему, какими болванами были ее предыдущие кандидаты в спутники жизни… Особенно один из них: шоколатье из Перуджи…
— Поверь мне, твой натюрморт с фруктами прекрасен, и я обязательно попытаюсь нарисовать его, но только чуть позже, — лучезарно улыбнувшись, пообещала Лаура. — Ты же помнишь, что мне за эти дни необходимо нарисовать как можно больше эскизов для моего друга…
Юбер обвел взглядом разложенные на столе рисунки.
— Да, ты уже говорила об этом… А почему он сам не может нарисовать их для себя?
Лаура пожала плечами.
— Ну… просто он очень занят… К тому же между нами существует договоренность: я делаю эскизы, он — шоколад.
— Так вы не только друзья, но еще и коллеги? — с любопытством поинтересовался Юбер.
— Я бы так не сказала… Хотя… может быть… Отчасти… — сбивчиво проговорила Лаура.
Юбер немного помолчал, внимательно наблюдая, как Лаура записывает рецепт шоколадного кубка.
— А он для тебя действительно всего лишь друг? — наконец тихо спросил он.
Карандаш замер в руке у Лауры. Она нерешительно подняла взгляд на своего собеседника.
— Почему ты спрашиваешь об этом?
Юбер осторожно взял из вазы апельсин и принялся перекатывать его в ладонях.
— Не подумай, что я страдаю чрезмерным любопытством… Просто женщина вряд ли будет говорить о мужчине с таким волнением, если он для нее просто друг… или просто коллега…
Лаура задумчиво постучала карандашом по альбомному листу.
— Ты угадал. Он для меня не просто друг, не просто коллега… и не просто мужчина… Он единственный мужчина, о котором я думаю на протяжении последних нескольких недель…
Апельсин замер в ладонях у Юбера. Он устремил на него невидящий взгляд.
— Я так и думал, — приглушенным голосом проговорил он. — Еще вчера, когда я только познакомился с тобой, сразу понял, что тебя мучает нечто вроде чувства вины… Это так? — Он вопросительно взглянул на Лауру.
Она опустила взгляд.
— Да, и это чувство ни на секунду не покидает меня…
— Что же ты такого сделала?
Лаура немного помедлила, затем достала из сумочки сложенную вчетверо журнальную статью, из которой она недавно узнала о материальных претензиях бывшей жены Ренато и свалившихся на него творческих неприятностях.
— Прочти, и тогда ты все поймешь без объяснений…
Юбер развернул глянцевую страницу и, аккуратно разгладив ее, приступил к чтению. Лаура внимательно наблюдала за выражением его лица, на котором сначала можно было заметить только недоумение, затем, когда он увидел в тексте имя Лауры, — озарение, и наконец, когда его взгляд пробежал последние строчки, — глубокое сопереживание.
— Ты была права, теперь мне все абсолютно ясно без каких бы то ни было объяснений, — сказал он, возвращая Лауре статью.
— В самом деле? — засомневалась она.
— Конечно. Я ведь и сам когда-то прошел через это, — уверенно ответил Юбер.
— Прошел через что? — не поняла Лаура.
— Через последствия романа с известной во Франции женщиной, — спокойно ответил он.
Лаура устремила на него изумленный взгляд.
— Ты хочешь сказать, что…
— Что газеты и журналы так же сослужили мне весьма недобрую службу, приклеив ярлык расчетливого любовника, вторгшегося в семью владельца крупной торговой фирмы и коварно соблазнившего его жену…
— И что же было потом? — напряженным тоном поинтересовалась Лаура.
Юбер пожал плечами.
— Ее развод с мужем, наше с ней бракосочетание, единодушное осуждение друзей и знакомых, которое через некоторое время привело к новому ее разводу, уже со мной. С материальным вопросом, правда, все было довольно просто: Франсуаза ничего от меня не потребовала. Я думаю, это потому, что ее любовь ко мне была искренней, как и моя к ней.
— Но что же могло случиться с такой любовью? — спросила потрясенная таким поворотом событий Лаура.
— Наверное, то же, что и с твоей… — Юбер кивнул в сторону журнального листка, который Лаура все еще держала в руках.
— Но мы с Ренато не были женаты, — нерешительно возразила Лаура.
— А разве это что-то меняет? — философским тоном откликнулся Юбер. — Неуверенность в себе, в своих чувствах к близкому человеку может возникнуть и до, и после брака… Ведь ты рассталась с Ренато именно благодаря этой пресловутой неуверенности, разве не так? Наверняка тебя посещали мысли, что его положение в обществе слишком высокое для такой девушки, как ты… Хотя ты, несомненно, талантлива и даже создаешь эскизы для своего возлюбленного, чтобы выручить его в трудной ситуации…
— Но я уверена, что у тебя никогда не возникало подобных мыслей по отношению к Франсуазе, раз ты женился на ней… К тому же известность она приобрела только благодаря мужу, а после развода с ним стала обычной женщиной…
Юбер невесело усмехнулся.
— Да, я тоже надеялся на то, что она станет обычной… Но, как показало время, друзья, убеждавшие меня в том, что я имею дело с избалованной, привыкшей к роскоши и богатству особой, оказались правы. Франсуаза ни единым словом не жаловалась на свое новое положение… Но я все же чувствовал, что оно ее угнетает. Именно тогда я и занялся дизайном винных этикеток, оставив работу в художественной галерее… Чтобы обеспечить ей безбедное существование, к которому она так привыкла…
— Неужели она не оценила твоего поступка? — недоверчиво спросила Лаура.
Юбер вновь принялся перекатывать апельсин в ладонях.
— Я думаю, она приняла это как должное… Я сам его вскоре оценил… Как глупый и никому не нужный. И именно результатом этой оценки стал наш с Франсуазой развод.
— И ты вернулся обратно в галерею? — спросила Лаура после недолгого молчания.
Юбер отрицательно качнул головой.
— Нет, не смог.
— Почему?
Юбер задумался.
— Наверное, перестал чувствовать красоту после ухода Франсуазы…
— А где она сейчас?
— Уехала в Дижон, к родителям.
— И ты больше с ней не встречался?
— Нет, хотя мне очень этого хотелось…
