Павел Шорников - Кукла на качелях
— Шубин не любит, когда слова озвучивают руками, — говорил побритый наголо молодой человек. — А Боголепская, наоборот, любит, чтобы руки работали на полную. Егоров терпеть не может «Ворону и лисицу», а Водянцов с нее тащится… Вот, как хочешь, так и выкручивайся…
— Третий раз поступаю, — делился с соседом парень, у которого волосы были курчавые, как у Пушкина, нос, как у Гоголя, а овал лица, как у Крылова. — Все больше напоминаю себе муху, прилипшую к стеклу с той стороны. Все надеюсь, что хозяева сжалятся надо мной и пустят в дом…
— Все неприятности с человеком, — наставляла некрасивая девушка с уродливыми очками на переносице, — происходят тогда, когда его ангел-хранитель берет очередной отпуск. Надо почаще свечку ставить. Помогает на все случаи жизни… Я сегодня четыре поставила…
— Самка!.. Злобное животное! Ни дня без парного мяса! Без привкуса крови во рту… — бубнил себе под нос какой-то текст совсем молоденький мальчик с красивым девичьим лицом…
Наконец начали вызывать.
— Григорьева Алла! — громко сказал ассистент, но на его слова никто не откликнулся.
— Григорьева Алла! — с той же интонацией в голосе повторил ассистент.
Алена стояла в нескольких шагах от него, но не слышала ни своей фамилии, ни своего настоящего имени. Не слышала ничего… Она смотрела в окно и то, что она там видела, заставило ее забыть обо всем.
— Григорьева!.. Григорьева!.. — раздалось одновременно со всех сторон. — Нет ее… Пошла покурить… Следующего давайте…
Алена во все глаза смотрела на машину, которая только что припарковалась у дома, как раз напротив академии. Это была «ауди-100», Но это была не просто «ауди» это была «ауди»… Андрея.
Из машины вышел сам Андрей. В руках у него был букет алых роз и перевязанная шелковой лентой коробка. Хохлачев включил сигнализацию и вошел в парадное.
Сначала Алена ничего не чувствовала. Настолько она была удивлена, поражена, обескуражена тем, что увидела своего Андрея здесь, где его быть никак не должно, да еще с цветами, да еще с подарочной коробкой…
«Женщина! — поняла она сразу, как только немного пришла в себя. — Он пошел к женщине! У него есть другая!.. Секретарша?!»
Произнося про себя слово «другая», она тут же испытала жесточайший приступ ревности. Ей захотелось выскочить на улицу, схватить камень потяжелей и изуродовать машину Андрея, на которой он приехал не к ней… к другой!
Но Алена никуда не побежала, осталась стоять на месте.
«Что же я так сразу… Другая… Да еще — секретарша… — взяла она себя в руки. — Может, он зашел поздравить с днем рождения кого-нибудь из своих старых знакомых. Их же у него, как у коренного петербуржца, должно быть много. Но почему он тогда ничего мне не сказал ни вчера, ни сегодня утром? Забыл… Вспомнил только сегодня днем… Надо спросить вечером, где он был… Только так, чтобы он ничего не заподозрил…»
На прослушивание она так и не пошла. До того ли ей было? И до вечера она ждать не могла. Вопрос: к кому ходил Андрей, кому он понес цветы? — полностью завладел ею. И от ответа на этот вопрос зависело все, потому что Андрей и стал за последнее время для нее всем.
Она нашла в сумочке жетон, спустилась в гардероб, где висел телефон, и позвонила на «мобильник» Андрея.
— Абонент отключен или находится вне зоны досягания сигнала, — после провала тишины, сообщил автомат.
Алена порылась в сумочке — жетона больше не было.
— Держи, — услышала она знакомый голос. Перед ней стоял студент, который с месяц назад предлагал взять щеночка.
— А-а-а… это опять ты? И опять на вешалке? — протянула Алена.
— А это ты, — отозвался молодой человек. — И опять в мое дежурство…
Алена взяла жетон.
— Спасибо. От нас, кошек.
— Пожалуйста. От нас, собак.
Она позвонила в офис. Трубку подняла Светлана.
— Света, — будничным голосом сказала Алена, — Андрея дай.
— Он поехал на объект… Что-нибудь передать?
— Нет, спасибо… Я еще позвоню…
«Отключил трубку… Секретарше сказал, что едет на объект… Но, слава Богу, Светлана здесь ни при чем… Уже хорошо… Может быть, ничего серьезного?..»
Но вместо того чтобы успокоиться, Алена разволновалась еще больше. Она вдруг вспомнила, как в тот день, когда приезжала сюда, на Моховую, в первый раз, она встретила Андрея. Он стоял у светофора на Литейном, правая мигалка была включена — это она ясно помнила… Значит, он хотел повернуть направо, но не повернул, потому что в машину села она. Направо — это на Пестеля, а с Пестеля на Моховую!..
«Он ездит сюда регулярно… — поняла Алена. — Вот уже несколько месяцев…»
Когда она вышла на улицу, машины Андрея уже не было. Алена стояла в нерешительности у входа в академию, мешая входящим и выходящим, не зная, куда ей идти, что делать…
— Провалилась? — снова оказался рядом с ней студент-собачник. — Не расстраивайся… А хочешь, я побуду с тобой? А то, как бы чего не случилось…
— Даже если случится, у нас, кошек, девять жизней…
— Тебе далеко?
— Пока не знаю…
— Тогда, может быть, в Летний сад, прогуляться?
«Только не это», — воскликнула она про себя, а вслух сказала:
— Я на «Чернышевскую».
Молодой человек увязался за ней. Оказалось, что его звали Игнат.
— Игнат?! — переспросила Алена.
«Это уже попахивает мистикой. Игната я выдумала, когда рассказывала Андрею про свой московско-воронежский роман…»
— Зачем тебе театр? — спросила Алена. — Больших денег все равно театром не заработаешь. Промурыжиться статистом, а там и помирать время.
— А тебе зачем театр?
— Я первая спросила.
— Вот ты говорила про девять кошачьих жизней… А я хочу, чтобы их у меня было девятьсот девяносто девять…
Они вышли к Литейному, и на перекрестке, на том самом, где Алена случайно встретилась с Хохлачевым, Игнат вдруг предложил:
— Зайдем в кафе? Там все наши частенько посиживают. У меня есть последние… и я хочу угостить тебя шампанским…
— Так девушек в кафе не приглашают, — сказала Алена. — Извини, я вспомнила, что меня ждут.
Она остановила проезжавшие мимо белые «Жигули», поторговалась с водителем и поехала к Андрею домой.
— Если что, ты знаешь, где меня найти, — сказал на прощание Игнат. — Мы, собаки, умеем ждать.
Она открыла дверь своим ключом, который дал ей Хохлачев. Ответный жест — передачу ключей от теткиной квартиры — она делать не стала. Да Андрей и не настаивал. И даже не заострил на этом внимание.
Не переобуваясь, Алена прошла в комнату, села на стул и просидела так почти час…
