Арлин Джеймс - Срочно нужен папа
— Хоть на час. — Бетти пожала плечами. — Я присмотрю за детьми.
— Ты не против? — осторожно спросила Хеллер.
— Да нет же, мне все равно нечего делать.
Хеллер обрадованно вздохнула и направилась к двери.
— Дейви спит. Мы уже позавтракали. Если хочешь есть, в холодильнике остались макароны и сыр.
На пороге дома Хеллер задержалась и оглянулась на детей, снова расположившихся на полу с книгой.
— Играйте спокойно, дети, пока Дейви спит, а как только он проснется, мы все вместе пойдем в парк. — (Дети обрадованно заулыбались.) — Мне надо выйти ненадолго, но я не задержусь.
Послав ей воздушные поцелуи, они снова уткнулись в книгу. Довольная — хоть несколько минут свободы, — Хеллер выбежала из дому.
Ее старушка, в которую механик влил новые силы, завелась с первого раза и быстро доставила Хеллер в другой конец города — в квартал новостроек, где жил Джек Тайлер. Припарковавшись у дороги, близ пруда, на берегу которого загорали любители купания, она искоса оглядела отдыхающих, в основном — женщин, и убедилась, что Джека среди них нет. Перевела взгляд на ребят, игравших в воде мячом, но и там его не оказалось. Успокоившись на этот счет, она быстро зашагала по тротуару к двухэтажному дому, в котором, судя по номеру на фасаде, находилась квартира Джека. Она располагалась на первом этаже, ибо Джек не хотел по нескольку раз в день расхаживать с больным коленом по лестнице. Мысль о его больном колене придала Хеллер храбрости: она приблизилась к двери и постучала латунным молотком.
В ответ ни звука. Отчаявшись, Хеллер подошла к краю террасы, на которой стояла, и увидела седан Джека. Значит, он дома. Она закрыла глаза, набрала в грудь воздуха и подняла молоток, но так и не успела постучать: дверь распахнулась, открыв ее взору Джека в одних трикотажных шортах серого цвета, волосы у него были взъерошенные и мокрые, в руках полотенце, на усах и бровях застыли капельки воды. Он изумился необычайно.
— Хеллер?!
Сердце у нее дрогнуло, мужество мигом пропало. Она не могла отвести взгляда от его широкой груди. Как ни странно, без рубашки Джек казался не таким великаном, но он буквально источал физическую силу. Под бронзовой гладкой кожей перекатывались могучие мускулы, узкая полоска темных волос уходила за эластичный пояс шорт. Хеллер сглотнула слюну и сделала шаг назад.
— Кажется, я не вовремя.
— Нет-нет! — Он схватил ее за кисть, но тут же отпустил, словно обжегшись. — Просто я отмываюсь после купания в пруду.
— Да-да, — кивнула она. Значит, он был на пляже, со всеми этими женщинами! Она невольно скривила рот в недовольную гримасу.
Несколько мгновений он стоял истуканом, затем окинул ее с ног до головы внимательным взглядом, словно пытался таким образом понять, что привело ее сюда. Хеллер отвернулась и от смущения стала поправлять рукой прическу. Он поспешно обтер полотенцем голову и лицо и отступил назад.
— Проходите! Пожалуйста, проходите!
Чувствуя себя законченной идиоткой, Хеллер бросила прощальный взгляд на автостоянку, опустила голову и решительно переступила порог. Он запер за ней дверь, она же стала нервно оглядываться вокруг себя, лишь бы не смотреть на него. Маленькая выложенная кафелем прихожая, с одежным шкафом у задней стены, справа переходила в гостиную, а слева — в кухню. В тусклом освещении она рассмотрела обеденную нишу у полукруглого окна: серый пластиковый стол с голубой хромированной отделкой и четыре стула с серо-голубым твидовым покрытием. Позади виднелась корзина с фруктами и чайник в виде жирного петуха, придававшие уют довольно строгой серо-белой кухоньке. Но внимание Хеллер немедленно привлек холодильник. Приблизившись к нему, она рассмотрела, что его двойная дверца сплошь увешана рисунками и вырезанными фигурками. На одну из картинок магнитом было прикреплено объявление Коди.
— Вы храните его, — пробормотала она, пересекая сияющую чистотой кухню, и кончиками пальцев разгладила бумажку. — И не только его. Ничего себе коллекция! — Нагнувшись, она с трудом разобрала надпись на рисунке, изображающем, по-видимому, школу. — «Мистеру Тайлеру: лучшему директору всех времен. Гэйл Дж.». — Хеллер улыбнулась. — Умно.
— Гэйл очень умная девочка, — подтвердил он, приглаживая волосы.
— Вы ведь любите детей, правда?
— Иначе я не мог бы делать то, что делаю.
— А своих тем не менее у вас нет… — вырвалось у нее, о чем она пожалела прежде, чем отзвучали слова.
— Я не женат.
Она кивнула, покраснев до ушей.
— Но вы, надо полагать, пришли не для того, чтобы обсудить мое семейное положение или полюбоваться коллекцией детских рисунков, — откашлявшись, произнес он.
— Нет, не для того, — ответила Хеллер, избегая его взгляда.
— А для чего же? — мягко поинтересовался он.
Она повернула голову в его сторону ровно настолько, что в поле ее зрения попали его босые ступни. Затем глаза ее скользнули выше и добрались до колен. Левое, все в шрамах, было деформировано, одна его сторона была совсем плоской, а другая выступала вперед намного больше, чем на другой ноге. Хеллер откинула волосы со лба, смело посмотрела ему прямо в глаза и промолвила:
— Я беспокоилась за вас.
— Да? — Он иронически поднял одну бровь.
— Я давно ничего о вас не слышала и начала волноваться, не болит ли ваше колено.
Он перекинул полотенце через плечо и сложил руки, отчего напряглись мускулы. Грудь его стала казаться много шире, а руки в верхней своей части напомнили ей стволы деревьев.
— Не более обычного, — сообщил он. — Даже чуть поменьше. Плавание чрезвычайно полезно в этом смысле — укрепляет мышцы, а значит, кости несут меньшую нагрузку.
— О, я и не знала.
— Ну, откуда же вам знать. А теперь выкладывайте начистоту, что заставило вас прийти.
Она раскрыла рот, но, так и не издав ни звука, закрыла его. Он, явно недовольный, покачал головой и вышел в гостиную, она — тише воды, ниже травы — за ним следом. В этой небольшой прохладной комнате он уселся на дальний край желто-коричневого дивана.
Хеллер осмотрелась. Ей бросились в глаза отделанные мягчайшей кожей диван с креслами, девственной чистоты стеклянные столешницы журнальных столиков, высокие керамические лампы под бежевыми абажурами. Мраморный фасад маленького камина украшала разрисованная доска с несколькими спортивными наградами на ней. На стенах висели портреты в серебряных рамах — явно родителей и самых близких родственников. У противоположной дивану стены помещалась техника — телевизор, стерео, проигрыватель для компакт-дисков, видик и самая последняя приставка для видеоигр.
