Фиона Харпер - Волшебный час
Женщина сжала губы. Придется обороняться. Это был единственный способ.
— Ты сел на самолет и улетел за тысячу миль от меня, не сказав ни слова. Не дал опомниться.
— Ты всегда во мне сомневалась. Зато сама была идеальной!
Она поднялась, чтобы лучше видеть его глаза.
— Да, была. Я вела хозяйство. А ты в это время копался со своими железками в мастерской.
Господи, как знакомо звучит!.. Кажется, она завела старую пластинку.
— Ладно. Случалось так, что я иногда забывал даже умываться, так был занят. Но если откровенно, ты и сама была лишь наполовину открыта для меня, — и он похлопал себя по груди — там, где находилось сердце.
Адель почувствовала, будто ее ударили в солнечное сплетение. Ее губы задрожали.
Говорить она не могла: ярость и отчаяние охватили ее.
— Разве я когда-нибудь говорил, что не люблю тебя? — Он нервно разворошил волосы и шагнул к окну.
— Не знаю… Я правда не знаю. До этого вечера я никогда не задавалась этим вопросом, в какие бы глупые игры мы с тобой ни играли.
Сердце ее стучало, и она слышала эти гулкие удары. Зато теперь перед ней стоит окончательный выбор. Первое: она снова может закрыться от него и начать сражаться. Второе: ей надо снять последние защитные барьеры и открыться. Только так она сможет спасти их брак.
Она подошла к нему, а он повернулся, словно почувствовал ее приближение. Адель взяла его руки в свои. Они были такими тяжелыми, словно налились свинцом.
— Я точно люблю тебя, — сказала она, глядя на него. — Даже больше, чем люблю. Если такое возможно…
Его лицо оставалось равнодушным.
— Я понял, что этого недостаточно, — сказал Ник, высвободил руки и сделал шаг назад.
Адель не двинулась с места. Он прошел через комнату и вышел.
Недостаточно. Любви уже было недостаточно.
Она медленно опустилась в кресло. Пора признать — она всегда об этом знала. Он был прав: она никогда не была хорошей женой, не подходила на роль матери. Ничего удивительного, что теперь она ему не нужна.
Адель подошла к кровати, сбросила туфли и накрылась одеялом. Ей казалось, что у них все хорошо, когда на самом деле все рухнуло.
Вот как. Он просто прошел мимо нее. И теперь она лежит одна, уставившись в потолок невидящим взглядом.
Начало светать, и Адель наконец перестала бороться с бессонницей. Сумка с вещами так и стояла около кровати, где ее оставил вчера Ник. Адель медленно расстегнула ее, пальцами нащупала нужные вещи.
Надела джинсы, ботинки, теплый свитер, пальто и вышла.
Отдаленные горные вершины были покрыты снегом. Небо на горизонте приобрело чудный бледно-розовый оттенок, вода залива была тихая, спокойная. Адель спустилась вниз, к гальке, и оказалась у кромки воды.
И что ей теперь делать?
Единственный план, который возник в ее мыслях, — отправиться домой и заняться работой, погрузившись с головой в бизнес.
Никто не говорил, что это хороший план. Это был плохой план. На удивление плохой план. Ведь именно этим она и занималась с тех самых пор, как Ник оставил ее. Только на работе она может контролировать ход вещей. А это именно то, что ей было всегда надо. Но не теперь.
Теперь — недостаточно.
Слова Ника до сих пор барабанным боем гремели в голове. Вот, значит, каков был его вердикт по поводу их отношений.
Адель снова взглянула на снежные вершины гор, сверкающие от восходящего солнца розовым цветом.
Женщина сунула руки в карманы и зашагала назад в отель.
Вернувшись, она не пыталась найти Ника. Где он провел ночь, не ее дело. К такому состоянию она давно привыкла. Вечеринка уже закончилась.
Адель вошла в зал и уселась в темноте в одно из кресел, ожидая, когда проснутся остальные.
Тут и нашла ее Мэгги, которая встала раньше всех.
— Адель?
Та повернула голову. С трудом сосредоточилась на подошедшей свекрови.
— Что ты тут так рано делаешь?
Адель слишком устала, чтобы придумывать подходящий предлог. Наверное, если бы она это сделала, это лишь ухудшило бы ситуацию.
— Мы с Ником поссорились, и теперь я не знаю, где он.
Мэгги повернулась в сторону коридора, потом оглянулась на нее.
— Я недавно видела его там. Он сказал, что собирается пойти в горы со своим двоюродным братом, Саймоном. Я думала, ты знаешь.
Адель отрицательно покачала головой.
— Он вернется, дорогая. Так он поступал всегда в детстве, когда его настигали трудности. Первым делом было убежать от них и спрятаться на время. Ему никогда не нравилось, если кто-нибудь видел его в таком состоянии. Он всегда любил, чтобы окружающие видели его улыбку, а не слезы.
— На этот раз он точно не вернется. По крайней мере ко мне.
Мэгги села рядом с ней и выглянула в окно. Через некоторое время она сказала:
— Мне очень жаль. Я думала, это путешествие сблизит вас, а вместо этого… короче, мой план провалился.
— План? — Адель резко развернулась к Мэгги. — Так ты знала? Про нас с Ником?
Мэгги подняла бровь.
— Дорогая, мне шестьдесят пять, и я не тупица. Я знала, что между вами пробежала кошка. А Ник никогда не умел ничего скрывать.
Адель молча кивнула.
— Вот я и подумала: время, которое вы проведете вместе, может соединить вас, пойти на пользу вашему браку, — казалось, Мэгги была на грани слез. Такого Адель за ней и не подозревала. Она обняла пожилую женщину. — И почти сработало! По крайней мере, мне так показалось. Ты выглядела такой счастливой, когда приехала…
— Так и было. Но потом, — Адель замялась, — что-то пошло не так. Мне надо было быть честной с тобой с самого начала.
— Не вини себя. Ты и правда очень изменилась с тех пор, как мы виделись в последний раз. Чтобы повзрослеть, нам иногда нужна сильная встряска.
Адель выдала неверную улыбку.
— Да уж…
— Сара рассказала мне о ребенке, Адель. Мне так жаль, если б ты знала!..
Нет, больше плакать она не может, не будет. Ее горло сжалось помимо воли, и она ничего не ответила. Мэгги лишь прижала ее к себе, поглаживая по плечам. Как настоящая мать.
Теперь Адель было ясно, почему Ник так привязан к своей семье. Трудно к ним не привязаться. Ведь все они — твоя поддержка. Твой тыл. А на ее родителей никогда нельзя было положиться. Они не были ее поддержкой. Вот и она не стала поддержкой для Ника.
Дорога домой была гладкой. Ни пробок, ни других приключений. Адель включила спутниковый навигатор, хотя все равно не слушала его инструкций.
Еще недавно ей казалось, что их дорога сюда была ужасной. Но теперь-то она ощущала настоящий кошмар. И это был кошмар одиночества.
Один перевал — и Ник с Саймоном окажутся на вершине горы Бен-Даб. Вид отсюда был восхитительным. Древние горы с острыми вершинами выглядели величественными и одинокими одновременно.
