Эйми Карсон - Победить в любовной схватке
Многолетний опыт научил Каттера, как бороться с фанатами, но он ненавидел влюбленное, почти фанатичное выражение на лице у этого парня. Разве тот не слышал новость? Что Каттер выкинул безрассудную глупость, стоившую ему карьеры?
— Конечно, парень, — сказал он грубо. Нацарапав свою подпись, он протянул салфетку в надежде, что это все.
Но Эммануэль продолжил:
— Я видел по телевизору, как вы въехали в Честера Куна, — сказал он, забирая салфетку. На Каттера накатила волна тошноты, пока парнишка тараторил с сияющими от волнения глазами. — Чувак, это было чертовски потрясающе! — сказал он, ударяя кулаком по воздуху. — То, как вы пролетели через финишную черту на крыше! И заняли второе место.
Желчь поднялась к горлу Каттера, когда на него нахлынули воспоминания и он мысленно вновь очутился в гоночном автомобиле. Не обращая внимания, Эммануэль продолжал, его глаза светились восхищением:
— Только у вас хватило храбрости, чтобы принять вызов этого козла Честера Куна.
— Эй, — перебил его Каттер, — разве у тебя нет других гостей, которых ты должен обслуживать?
Сквозь пелену полуобморочного состояния Каттер видел, как подросток сделал шаг назад. Лицо Эммануэля стало равнодушным, глаза — безжизненными.
— Ясное дело, чувак.
Подросток повернулся и направился прочь, а Каттер боролся с приступом тошноты. Подросток назвал его храбрым, но Каттеру было виднее.
В голове стучали воспоминания об аварии, он смотрел вслед Эммануэлю. Каттер узнал это отсутствующее выражение на лице подростка — он сам надевал его миллион раз. И обожание тоже. Но его отец не заслуживал этого, и Каттер, черт возьми, абсолютно точно не заслуживал восхищения Эммануэля.
Он закрыл глаза, когда его воспоминания об аварии начали беспорядочно возвращаться. В них не было никакой самоотверженности с его стороны. Каттер был просто взбешен наглостью Честера Куна, когда тот бросил Каттеру вызов. Потому что… это была трасса Каттера.
Он пошел на рискованный шаг, разрушил карьеру — и все из-за злости и тщеславия.
Аромат лазаньи, которая так аппетитно пахла до этого, практически прикончил его. Борясь с тошнотой, Каттер постепенно начал осознавать присутствие остальных гостей за столом.
Взглянув на Джессику, он увидел откровенное разочарование в глазах. Наконец она заговорила неодобрительным тоном:
— Что это было? Ты только что разбил сердце этого ребенка.
Каттер взял липкой рукой стакан холодного чая:
— Я в этом сомневаюсь. — Он откашлялся, поерзал на стуле, подавив в себе желание удрать, убежать от горькой правды. Но Джессика ждала ответа, и он попытался: — Даже если это и так, он переживет.
— Этот мальчик восхищается тобой, — с укором произнесла Джессика.
Каттер сжал стакан в руке, борясь с желанием раздавить его. Или по крайней мере, швырнуть о стену. Но он не мог этого сделать. Потому что он, дурак, сидел рядом с Джессикой на этой нелепой вечеринке.
Он втянул воздух и затем медленно выдохнул, ослабил хватку на стакане, заставляя себя успокоиться. Его не заботило, что думали о нем люди. Это помогло ему выжить.
— С каких это пор слепое поклонение какого-то парнишки — моя проблема?
— Но ты, по крайней мере, должен попытаться…
— Солнце, — прервал он ее, ощущая на себе взгляды соседей по столу. — Я никому ничего не должен. И только потому, что какой-то витающий в облаках наивный ребенок…
Она подняла руку.
— Этому витающему в облаках ребенку нужно как можно больше положительного мужского влияния, — сказала Джессика, глядя на него. — Он растет без отца, и ты должен быть особенно внимателен к нему.
Он поднял бровь:
— Ты считаешь, остальной мир будет нежен с ним только потому, что у него было ужасное детство?
Она нахмурилась, и между бровей появилась легкая морщинка. Каттер знал, что она понимала: ответ был «нет».
— Именно, — сказал он.
Каттеру приходилось усваивать это снова и снова. И когда ему казалось, что он уже больше не может, мир переворачивался и снова давал ему пинка. Подростком он мчался за этими машинами, злясь и попадая в беду, пока не понял, что всем плевать. Но в действительности он ничему не научился. Потому что он опять позволил своей злости одержать верх… и разрушил свою гоночную карьеру.
И сейчас уже не было возможности это исправить.
Разочарованно вздохнув, он провел рукой по волосам:
— Возможно, парень также поймет, что если жизнь — отстой, ему просто нужно смириться с этим.
Лицо Джессики потемнело.
— Но это ужасно.
— Это правда, — ответил Каттер, со скрипом отдвигая свой стул и поднимаясь. Ему невыносимо захотелось уйти. — Да, жизнь может быть ужасной. — Они смотрели друг на друга несколько секунд. — Я не голоден, — наконец произнес Каттер и бросил салфетку на пустую тарелку. — Приятного аппетита.
Глава 10
Утром следующего дня Джессика направилась к Каттеру. Его спортивная машина была припаркована на подъездной дорожке, поэтому она знала, что он дома. Но он не отвечал на стук во входную дверь. Это означало, что он либо на заднем дворе… Либо не хочет с ней разговаривать. С Каттером нельзя знать наверняка.
Она завернула за угол и увидела его у бассейна поливающим из шланга террасу. Теперь у нее были все доказательства, что ей нужно держаться подальше от Каттера Томпсона. Когда он унизил того бедного подростка, Джессика осознала, что эмоционально и ментально он мертв.
Проблемы? Самое время уйти в себя. Переживаешь? Оскорби кого-нибудь. Не нужно быть доктором психологии, чтобы понять, что в любых взаимоотношениях он станет поступать точно так же.
Стив тоже не любил выражать свои чувства, и она была на сто процентов уверена, что это разрушило их брак. Но Стив никогда не был настолько сдержан. И он никогда бы не повел себя так грубо, как Каттер с Эммануэлем.
Вчера вечером Джессика легла спать очень злой, проснулась встревоженной и провела все утро, пытаясь разобраться в своих эмоциях. Это было подобно раскачиванию маятника. Она даже не была уверена, что, когда маятник остановится, ей вообще понравится настоящий Каттер Томпсон.
Вода вылетала из шланга и с силой била по дереву, Каттер гнал листья от бассейна к высокому ограждению. Джессика поправила блузку и поднялась на террасу.
Каттер холодно взглянул на нее:
— Ты здесь, чтобы опять сделать мне внушение?
— Нет, — сказала она, подходя ближе к нему. — Я пришла, чтобы обсудить наш план на последний раунд. — Но не только: она не знала, как заговорить об Эммануэле. — Я хочу убедиться, что мы закончим благотворительную акцию на правильной ноте. — Джессика едва слышно вздохнула и продолжила: — Стив и я обсуждали тебя после того, как ты ушел из спортзала.
