Ронда Грей - Однажды в нашем городе
— Ласкай меня, — шепнул он, склонившись над ее грудью. — Милая, ласкай меня!
Ее до глубины души тронул его голос, такой молящий, такой ранимый, и Элен уступила просьбе. В ее власти оказалось растопить этот холод, эту безжалостность, которую Ник так часто демонстрировал ей, она могла превратить его в человека, который сходит с ума от вожделения.
Сквозь тонкую ткань рубашки Элен коснулась пальцами его груди. Он опустил руку вниз, прикоснулся к ее ноге и медленно, легкими, дразнящими движениями провел рукой вверх, туда, где заканчивались чулки.
— А теперь ласкай меня так, как я буду ласкать тебя, — прошептал он.
И Элен повиновалась. Ее рука несмело скользнула вниз, но Ник задыхаясь прохрипел:
— Не здесь. Нам лучше пойти наверх, в постель. Кэтлин может…
Кэтлин? Это имя непрошеным гостем ворвалось в затуманенное сознание Элен. И волшебство исчезло, его сменила грубая реальность. Элен отшатнулась и забилась в угол софы. Красная от стыда, женщина торопливо застегивала бюстгальтер.
— Тебе помочь? — спросил Ник, и в его голосе прозвучало удивление пополам с явной враждебностью.
И это возмутило больше всего. Любая на ее месте разозлилась бы. Она злилась, и в этом нет ничего удивительного. Но Палмерс, казалось, не способен утратить самообладание. Не думая отвечать на его очередной выпад, она застегнула бюстгальтер и блузку, стараясь делать это как можно спокойнее, будто ничего и не происходило.
— Итак, — пробормотал он, — напомни мне, пожалуйста, о чем мы только что говорили.
— Не прикидывайся, Николас, — огрызнулась Элен.
— Ах да, — воскликнул он с притворной радостью. — Эврика! Мы обсуждали неопознанный объект «это». Но «это», — продолжал он в том же шутовском тоне, — как я полагаю, подразумевает вопрос, захочу ли я видеть тебя в моей постели по ночам. Ну что же, мы только что наглядно продемонстрировали ответ на него.
Элен захотелось влепить ему пощечину, однако разыгрывать роль девственницы, репутация которой может пострадать от его инсинуаций, она не стала.
Но он не имеет права разговаривать с ней, как… как…
— Не смей обращаться со мной, как со шлюхой, Николас! Я этого не потерплю.
Он желчно рассмеялся.
— Почему нет? Насколько я знаю, у тебя на все есть прейскурант, дорогая. Или ты станешь это отрицать, сославшись на девичью память?
Элен тяжело вздохнула. Да, она помнила, что сделала. Ошибки молодости. Камень, брошенный в пруд, до сих пор оставляет круги. Сколько еще лет Ник будет напоминать ей о содеянном?
— Я полагаю, ты говоришь о деньгах, данных мне, чтобы я отстала от Ричарда?
— Это был единственный раз, когда я предложил тебе деньги. И довольно значительную сумму.
Элен презрительно рассмеялась.
— Если бы ты только знал, почему я их взяла, Николас!
— Хотел бы узнать. Рассказывай.
— Ты ни за что не поверишь…
— Так попробуй убедить меня.
Элен покачала головой. Она и так чувствовала себя не очень уверенно, но если сказать, что она сделала это из любви к Нику, какой козырь даст она ему в руки? Он сможет играть на ее чувствах, смеясь над этой нелепой любовью, вопреки здравому смыслу пронесенной сквозь годы. Странно, как это он не напоминает ей о том, что она хотела отдать свою дочь. Но все еще впереди. Можно только представить, с каким наслаждением будет Палмерс мстить ей, если поймет, как много для нее значит.
— Мы еще не закончили обсуждение взаимных прав и обязанностей, — продолжал Ник. — Но должен тебя заверить, этот пункт соглашения будет зависеть только от твоего желания. Я не собираюсь ни к чему тебя принуждать. — Тон его откровенно подчеркивал: «Не больно нуждаюсь в твоих услугах!» — Я хочу лишь, чтобы наш брак не выглядел фиктивным в глазах окружающих.
Глаза его сверкали, притягивая к себе, обещая наслаждение. Элен едва сдерживалась, чтобы не ринуться на этот свет, не открыться перед Ником. К чему? Все равно этот брак останется фарсом. Настоящее супружество подразумевает любовь, а ее-то как раз Палмерс и не питает. Неужели в ней напрочь отсутствует уважение к себе? Неужели она готова покорно пойти за ним, зная, что его интересует только женское тело — источник удовлетворения его низменных инстинктов?
— Однако, — продолжал Ник, — я вполне могу принять твою точку зрения. Возможно, мысль о том, чтобы делить со мной ложе, покажется пресной, потому что тебе требуется большее разнообразие в сексуальном плане, чем могу предложить я. Но должен сказать, моя дорогая, что я ни с кем не желаю тебя делить. — Глаза его вспыхнули вновь, на этот раз угрозой. — Я не из той породы. Если ты собираешься вести двойную игру, соблюдай осмотрительность. Я не хочу, чтобы подружки нашей дочери трепали ее имя, зная, что мать Эви — дешевка.
Элен проглотила подступивший к горлу ком. Как же низко она пала в его глазах! Ниже уже некуда.
— Твой ответ, дорогая?
Она гордо вскинула подбородок.
— Ты ждешь ответа на столь любезно сформулированное предложение? — съязвила Элен.
— Именно.
— Звучит хуже, чем просьба спуститься в ад. А какова альтернатива этому фарсу?
Он жестко усмехнулся.
— Альтернативы нет, дорогая. По крайней мере, приемлемой для нас обоих. Если ты мне откажешь, я подам в суд, и мы окажемся перед перспективой трудной и хлопотной борьбы. Цена, — он намеренно сделал ударение на этом слове, — окажется астрономической. Ты готова платить по счетам?
Палмерс знал, что Элен с ним не справиться. Он переиграл ее по всем статьям и это тоже знал.
Элен зло взглянула в его штормовые глаза. Ничего, Николас Палмерс, однажды ты пожалеешь о том, что заставил меня на это пойти!
9
— Элен, дорогая! — воскликнула миссис Нортон. — Ты стала просто красавицей!
— Неужели? — ответила дочь, глядя на большое зеркало в спальне матери на незнакомку в полном свадебном облачении, точь-в-точь похожую на нее, Элен.
— О, не могу дождаться, хочу посмотреть, как просияет Николас, увидев тебя.
Зато я вполне могу подождать, мрачно думала невеста. Единственное, что я читаю на его лице, это вожделение. И еще презрение. Временами, честно говоря, приятнее видеть последнее. Это свидетельствовало о том, что он иногда воспринимает «невесту» не только телом, но и умом.
Последние семь дней, пока Элен жила, скорее сосуществовала, с Палмерсом под одной крышей, она его почти не видела. Все время он отдавал делам. Примерно час перед уходом на работу играл с Эвелин (в это время Элен была еще в постели), а возвратившись поздно вечером, едва добирался до спальни и заваливался спать. Но этот режим, по крайней мере, помогал избегать щекотливых ситуаций.
