Ронда Грей - О самом главном
Вот Уильям ловко чистит и режет яблоко — Кэй почти любуется его движениями, красотой больших мужских рук… И тут же может злым взглядом встретить его шутку.
Ужин закончился, и через некоторое время Эстер решила уйти к себе, но перед этим немного прогуляться в одиночестве. Задумавшись, она налетела ненароком на Уильяма и тут же стала смущенно извиняться.
— Ничего страшного, мой прекрасный бухгалтер, — успокоил женщину Уильям, — Жаль, что не во всем вы так же решительны и напористы. И еще жаль, что я обойден…
Он подыскивал слово. Эстер нетерпеливо спросила:
— Чем вы, собственно, обойдены?
— Как чем? — Он приподнял в удивлении бровь. — Вашим вниманием, естественно.
— Что-то я вас не понимаю… — тихо и, пожалуй, излишне серьезно произнесла молодая женщина.
— Уж так-таки не понимаете? Ладно, объясню: сегодня я как никогда нуждаюсь в женской ласке.
Она поначалу оторопела от его слов, а потом запальчиво проговорила:
— Сами позволили ей уйти от себя, а теперь вот переживаете, хотите ее, но былого, увы, не вернешь…
— С чего вы взяли? — возразил Уильям.
— Единственно разумное объяснение вашего подавленного состояния.
— Разумное? — Уильям с сосредоточенным видом осмысливал сказанное ею. — Бывают моменты, моя дорогая мисс Олдфилд, когда меньше всего хочется быть разумным.
Эстер, секунду поколебавшись, повернулась, чтобы уйти, но он поймал ее за запястье.
— Не пытайтесь здесь поцеловать меня! — с угрозой в голосе предупредила Эстер.
Его шокирующе циничный взгляд скользнул вниз с копны кудрей к вырезу платья.
— Означает ли то, что я от вас услышал, что в более подходящем месте я могу вас поцеловать?
— Нет, я имела в виду… — Эстер запнулась.
— Ну, конечно, мир перевернется, если чего доброго вас утром увидят выходящей из моей комнаты. Или у вас есть на примете другое место, где мы могли бы прийти к взаимоприемлемому решению проблемы? Нет, скорее всего, вы пойдете путем преодоления собственного желания. Вы перетерпите острую жажду близости, чтобы в один прекрасный день поставить себе в заслугу собственную силу воли! Неужели не боитесь упустить свой шанс, ведь он может больше никогда не повториться?
— Как не повторился для вас упущенный шанс с ней?
— Упущенный шанс с ней? Разве я говорил нечто подобное? — Он отпустил ее запястье и с удивительной нежностью кончиками пальцев коснулся ее губ. — Вы ошиблись, я ничего подобного не говорил.
А каково сейчас Кэй? — вдруг подумала Эстер. Переживает она трагедию прошлого или вовсе не считает ее трагедией? Господи, да какое ей дело до этой холодной красавицы! Неожиданно для самой себя, просто поддавшись внезапному порыву, Эстер вдруг произнесла:
— Насколько я понимаю, вы предлагаете на пару дней приостановить работу и куда-нибудь сбежать вдвоем?
— Да, — коротко подтвердил Уильям.
— Но я ничего вам не могу обещать… Я хочу сказать… Нет, я не знаю точно, что я хочу вам сказать. — В ее глазах промелькнул отблеск странной грусти.
— Но сама идея вас не пугает?
— Дело совсем не в этом. Как вы сможете покинуть дом сейчас при таких обстоятельствах?
— Не беспокойтесь. За Мартином присмотрит София, за домом — Чарлз, раз уж он оказался тут.
— Но…
— Господи! Не надо никаких «но», Эстер. Просто скажите «да».
— А куда мы полетим?..
Солнце уже почти скрылось за горизонтом, и его лучи были видны только потому, что самолет успел набрать высоту. Никто не вышел проводить их. И Эстер подумала, что те люди в доме даже не заметили их побега.
— Предлагаю полететь в Кип-Белл, — сказал Уильям, внимательно вглядываясь в панель приборов. — Вы когда-нибудь были там?
— Да, конечно. Но только проездом. Не останавливалась.
— Это хорошо, — сказал Уильям со значением.
— Почему?
— Что «почему»?
— Почему это хорошо?
— Ну, теперь остановитесь. А мне хорошо, что я не один, а то пришлось бы бояться привидений.
Они приземлились на небольшом аэродроме. Картер загнал самолет в ангар, нанял автомобиль…
Увидев растерянность на лице спутницы, подбодрил:
— Выше нос, Эстер, нам предстоят маленькие, но счастливые каникулы. Улыбку на лицо! Мы ведь едем на праздник, а не на поминки!..
— Ну как, нравится номер?
Эстер оглядела апартаменты. Она предполагала, что этот маленький отель будет довольно дорогим, но такой роскоши все же не ожидала. Из окна открывался замечательный вид на залив, но был виден и кусочек улицы. На ней теснились шикарные рестораны и ресторанчики, кафе и бары под открытым небом.
Номер находился на втором этаже. Целая квартира — спальня, гостиная, а между ними уютный кабинет и даже кухня для желающих готовить себе самим. В гостиной — телевизор, проигрыватель. Была и нависавшая над бассейном терраса. Мебель располагала к неге, полы устланы толстыми коврами. В спальне стояла поистине королевская кровать, а в туалетной комнате, отделанной мрамором, — огромная, утопленная в пол ванна.
— Билл!..
— Нет, Эстер, не говори ни слова! — И он поднял ее на руки.
Когда через несколько долгих минут они прервали поцелуй, она не могла сразу перевести дыхание. Взгляд ее блуждал, губы горели. Но Билл не отпустил ее и теперь. За плечи он притянул податливое женское тело к своей сильной, мускулистой груди. Он шептал ей ласковые слова, городил чепуху, задавая дурацкие вопросы. Она не отстранялась и, едва различив вопросительные интонации в его голосе, отвечала что-то вроде «да», «возможно», «тебе кажется», «не знаю». А Билл тем временем расстегивал пуговицы ее блузки.
И вот она стоит перед ним в одних джинсах и изящном кружевном лифчике. Мысли путались, скакали, но одна звучала в сознании четко: уж если мне когда-нибудь суждено совершить это, то лучше прямо сейчас, пока мне не стало страшно… Эстер чувствовала себя несколько напряженно, но по-прежнему не пыталась высвободиться из его объятий.
— Как мне это нравится, — сказал Уильям почти неслышно и проник пальцами под тонкую паутинку лифчика. При этом он внимательно следил за своими действиями, потом, подняв взгляд, посмотрел ей в глаза: — Я думаю, что мы можем позволить себе расслабиться и отдохнуть.
— Что ты имеешь в виду?
— Сначала пойдем и немного поплаваем…
Эстер положила свои ладони ему на плечи, чтобы удержать равновесие, и прижалась к нему.
— Я не взяла купальника…
Он медленно поднял ее замечательные густые волосы.
— Какие они у тебя красивые. — А потом совершенно другим, будничным тоном сказал: — Эту беду тут легко поправить.
