Румелия Лейн - Роза пустыни
— Джули! — Клэй побледнел. — Ты делаешь слишком поспешные выводы. Не забывай, мы здесь всего один день.
— Мне было достаточно одного часа!
— Ты сразу же решила, что Мейхью детям не подходят.
— А тебе все равно, что с ними будет!
Они стояли, с негодованием глядя друг на друга, потом Клэй со вздохом повернулся к дверям:
— У Джона сейчас трудные времена. Чтобы наладить жизнь на ферме, надо потрудиться, а его единственный помощник — молодой местный управляющий. К тому же не хватает рабочих рук. А Стефани просто трудно привыкнуть, но кто может ее винить? — Клэй бросил недокуренную сигарету в пепельницу и посмотрел на Джули. — Вместо того чтобы осуждать, попытайся лучше помочь Стефани поближе познакомиться с детьми.
Не говоря больше ни слова, он вышел из комнаты.
День прошел в томительном напряжении. Клэй с Джоном куда-то уходили и обсуждали дела на ферме, а Джули все это время пыталась наладить отношения детей с тетей. Это оказалось не так-то легко. Стефани в дорогом наряде и с голливудским макияжем на лице пыталась изображать само добродушие. Неудивительно, что, заслышав ее зов, дети прятались. Им она казалась всего лишь красивой статуей.
После обеда Джон занялся бумажной работой, а Стефани увлекла Клэя на веранду. Джули рано ушла в свою комнату. Такой распорядок продолжался много дней, и она заметила, что все больше времени проводит с Джанет и Марком.
Как-то утром Джули увидела, как Клэй со Стефани поехали верхом в долину. Она отвернулась и прикусила губу. Разве Клэй не видит, что тетя совсем не обращает внимания на племянников? Рано или поздно ей придется воспитывать их, но она относится к ним как к лишним предметам мебели.
Однажды, проходя мимо детской, Джули услышала голос Стефани:
— Я настаиваю, Джанет, ты меня слышишь? Ты должна называть дядю Джона папой. Ему это понравится. А теперь скажи «мама», как я тебя учила.
Тишина.
Джули заглянула в комнату и увидела Джанет. На глазах девочки были слезы. Стефани схватила ее за плечи:
— Ты будешь называть меня мамой, маленькая упрямица!
— Как вы можете? — вскричала Джули. — Прошло всего несколько недель с момента авиакатастрофы. Вы хотите, чтобы дети вас возненавидели?
Стефани повернулась, ее глаза сверкали от гнева.
— Слушайте, вас наняли для того, чтобы привезти детей сюда, но это не дает вам права вмешиваться в их воспитание.
— Воспитание! — Джули разразилась недоверчивым смехом.
— Смейтесь на здоровье, но я знаю, что Джону здесь нравится не больше, чем мне.
Стефани выбежала из комнаты, а Джанет разрыдалась.
— Мне здесь не нравится. Я хочу к маме!
Джули с трудом сдержала слезы.
— Мне надо в деревню за припасами, поеду на машине Джона. Хочешь со мной? — Клэй смахнул пыль с ветрового стекла и приготовился сесть за руль. — Там есть несколько магазинов, — продолжал он, — и довольно приличная гостиница.
В этот миг Джули подумала, что отдала бы все, чтобы повторился тот вечер на Ниле. Внезапно Джули вспомнила о Стефани и остановилась.
— Взять с собой детей?
Клэй нетерпеливо вздохнул:
— Не надо. Дай Стефани шанс.
— Я бы с радостью, но она всегда занята другими делами.
— Например?
В карих глазах сверкнул гнев, и Джули жалким голосом произнесла:
— Ничего особенного. Забудь. А в деревню я не поеду.
Почему упоминание о Стефани вызывает такую реакцию, думала она, торопливо входя в дом? Раздался рев двигателя, и машина свернула за угол. Что происходит с ней и с Клэем? Всего пару дней назад они страстно обнимали друг друга, как настоящие влюбленные. Джули была убеждена, что лишь будущее детей стоит между ее счастьем и счастьем Клэя. Теперь она не была уже в этом уверена. После приезда в Бонголу они почти не разговаривали. Со сжавшимся от боли сердцем Джули подумала, что, наверное, на этом и закончилась вся любовь Клэя: одной романтической ночью на берегах Нила.
Она сидела в комнате, слушая веселый смех детей, когда дядя окатывал их водой из садового шланга. Они были вполне счастливы. Возможно, все-таки стоит сходить в деревню.
Джули взяла сумочку и вышла из дома.
Ей ничего не оставалось, кроме как воспользоваться машиной Клэя, которую ему одолжил Хабиб. И хотя она понятия не имела, где находится деревня, ее было нетрудно отыскать, следуя по следам шин.
Если верить Стефани, ее муж привез ее в Бонголу, чтобы таким образом поквитаться с ней. И это было ужасное наказание, если сравнить маленький уютный ночной клуб в Найроби и захудалую ферму высоко в горах. Но не менее ужасно, когда жена не желает иметь детей. И хотя никто об этом прямо не говорил, Джули была убеждена, что именно в этом и кроется корень всех бед.
Она видела лицо Джона, когда он смотрел на Марка и Джанет. Не оставалось сомнений в том, что муж и жена находились по разные стороны баррикад, когда речь заходила о детях. Стефани, которой было не больше тридцати, должно быть, откладывала рождение детей на потом, но Джон, будучи старше ее, с тревогой понимал, что скоро ему будет слишком поздно завести семью.
Джули вздохнула. Как жестоко оставлять детей на произвол судьбы, когда ситуация в семье Мейхью так накалена. И какие же разные две сестры! Если бы Стефани была больше похожа на Линн, дети смогли бы только сплотить мужа и жену. А теперь, похоже, все еще больше запуталось.
Наконец Джули приехала в деревню Хифта с приземистыми белыми домами, щурившимися от палящего солнца. Мотель был единственным двухэтажным зданием. Он выходил на площадь, засаженную тенистыми деревьями, а внутренний дворик представлял собой нечто вроде гостиной на открытом воздухе, где между столиками были высажены апельсиновые деревья и гибискус.
Джули оставила машину на площади и отправилась исследовать деревню. Витрины лавок были заставлены увеличительными стеклами, свистками, тамбуринами, горшками и сковородками, чашками и блюдцами, ножницами и зеркалами. По соседству с местной галантереей были хлопчатобумажные ткани из Ланкашира, саржевые одеяла и индийские шелка.
И хотя у Джули не было с собой местных денег, она не могла устоять перед удовольствием повертеть в руках какую-нибудь безделушку. Продавцы, вместо того чтобы выражать недовольство, только широко улыбались в ответ. Сначала Джули было немного не по себе, когда мимо проходили местные жители, с ног до головы закутанные в свои национальные одеяния. Но постепенно она успокоилась, когда заметила на лицах дружелюбные улыбки. В конце усыпанной гравием дороги стояла сверкающая бензозаправка. Очевидно, транспорт, следовавший в другие районы, останавливался в этой деревне.
