Сьюзен Мейер - Доброе утро!
Дэнни скрипнул зубами. Решение созрело мгновенно.
Или он попытается избавиться от чувства вины, или ему придется отвезти Сару к Грейс и отказаться от совместной опеки.
Грейс направлялась на кухню, чтобы приготовить себе какао, когда раздался стук в дверь. Часы показывали девять часов вечера. Кто так поздно?
Может, это родители, обеспокоенные ее душевным состоянием, пришли проведать ее? Увидев в дверной глазок Дэнни со спящей девочкой на руках, она отпрыгнула в сторону и распахнула дверь.
– Что случилось?! – Грейс протянула руки к Саре. – Что-то не так?
– Мы можем поговорить? – спросил он, замявшись на пороге.
Она внимательно осмотрела ребенка.
– С ней все в порядке?
Он кивнул.
– Да, но у нас с тобой есть проблемы, которые стоит обсудить.
Сердце у Грейс ушло в пятки. Неужели Робби оказался прав? Дэнни разыграл ее и теперь потребует полной опеки. Она виновата. Влюбилась и забыла об осторожности.
Впрочем, он просил о разговоре как человек, который скорее готов давать, чем брать. Теперь ей нужно быть сильной и осторожной. Она не может пасть жертвой его красивых, темных глаз…
Она должна держаться мужественно.
– Дэнни, уже поздно, и наши адвокаты сказали, что…
– Мой адвокат со мной вообще не разговаривал. Мне нужно сказать тебе несколько слов. Положи Сару в кровать. В ее кроватку.
Нежность его голоса подкупила ее. Ее адвокат не одобрит их разговора без предварительной консультации, но Грейс все равно отступила назад, приглашая Дэнни в дом.
Он не решался войти. Вспомнив, что он лучше себя чувствует, когда получает задания, Грейс крикнула уже с лестницы:
– Я собиралась пить какао. Пройди в кухню и достань чашки.
– Хорошо.
Вернувшись, она заметила, что он расставил табуреты у стола.
– Не хочешь какао? – взяла она инициативу на себя.
– Я бы не против.
Он говорил так тихо и робко, что Грейс растерялась. В ожидании, пока он заговорит, она поставила кастрюлю на плиту, налила молоко, добавила какао. Дэнни молчал, и она включила плиту и направилась к стойке.
– Что-то случилось с Сарой?
– Нет. С ней все в порядке. – Он поймал на себе ее взгляд. – Почему ты это сделала? Почему ты разрешила мне забирать ее?
Она пожала плечами.
– Ты папа Сары. Она любит тебя. Ты любишь ее.
– И?… – Он не сводил с нее пристального взгляда.
– А что еще?
– Ты же не отдала Сару мне, чтобы подтолкнуть меня!
– Подтолкнуть тебя к чему? – Она рассмеялась. – О господи. Дэнни, ты же не верил, что я спала с тобой только потому, потому что ты мне нравился. Ты был уверен, что я обманщица, что мне нужны лишь твои деньги. Ты не поверил в мою беременность и выгнал меня. Ты с подозрением отнесся к моей идее о совместной опеке, и ты настаивал на подписании соглашения. Невозможно заставить тебя силой делать что-то.
– И ты не желала, чтобы я, испытывая благодарность за то, что мне разрешили видеться с дочерью, влюбился в тебя?
Некоторое время она в шоке смотрела на него, затем печально покачала головой. Он действительно верит лишь в меркантильность людей, им всегда что-то от него нужно.
– О, Дэнни, я не стремилась с помощью Сары втянуть тебя в отношения со мной.
– Правда?
– Правда. Я отдала тебе Сару потому, что ты ее папа.
– И ты от меня ничего не хочешь?
Грейс заколебалась. Она хотела, чтобы у них была нормальная семья. Она хотела, чтобы он стал тем счастливым, смеющимся парнем, который занимался с ней любовью в доме на пляже. Она хотела, чтобы и он желал ее, чтобы приветствовал ее, раскрыв объятия. Она хотела многого – и ничего. Она бы отдала все, чтобы построить с ним счастливое будущее. Но если он откажется, она просто уйдет в сторону…
Она уже знала, что честность Дэнни ценит превыше всего, поэтому сделала глубокий вздох и закрыла глаза.
– Я многого хочу, но я реалист. Ты не влюбишься, пока не будешь готов к этому. И никому не удастся тебя подтолкнуть.
Он опустился на табурет.
– Знаю. – Указав на плиту, продолжил: – Думаю, какао уже закипело.
– Ой! – Грейс бросилась к плите, горячее молоко перелилось через край кастрюли. – Похоже, мне нужно начинать заново.
– Думаю, нам обоим нужно начинать заново…
Не уверенная, о чем именно он ведет речь, Грейс не стала переспрашивать, поставила кастрюлю в раковину и наполнила ее водой.
– И как ты полагаешь, нам стоит начать?
– Первым шагом станет мое признание.
Она достала другую кастрюлю, налила молоко, насыпала какао. И пусть Грейс всего лишь слушатель, но теперь она намерена постараться понять его, а не выдумывать за него его же жизнь.
– Расскажи мне все.
Пока она зажигала газ, он уселся удобнее.
– Прошлой ночью я еще раз обдумал все события, что произошли со мной за последние несколько лет…
Он сделал паузу.
– И?… – поинтересовалась Грейс, рассудив, что ее молчание он принял бы за невнимание.
– Мой брак с Лидией развалился до случая с Кори.
Грейс резко обернулась.
– Что?
– Сегодня, когда я укачивал Сару в ее колыбельке, я подумал о твоей невыносимой тоске, твоем одиночестве. Ты совершенно не похожа на Лидию. Мы с ней всю нашу совместную жизнь ссорились. Сначала она не хотела детей, затем, когда у нас появился Кори, хотела отдать его в школу для одаренных детей в Калифорнии. Мы ссорились потому, что она продолжала отталкивать сына, она не хотела, чтобы он был рядом.
– О…
– Не хочу сказать, что я не любил ее, когда женился, но мы оказались абсолютно разными людьми, с разными жизненными позициями. Мы упорно шли к разводу еще до смерти Кори. Сегодня я осознал, что мне нужно перестать путать одно с другим. Не смерть Кори положила конец нашему браку.
– О, мне очень жаль…
Он легко рассмеялся.
– Знаешь, что я о тебе думаю? У тебя действительно шестое чувство. Я в этом убедился еще тогда, в доме на пляже, наблюдая за вашим с Орландо общением и слушая ваши беседы. Я видел – ты особенная. Более того, у нас с тобой одна мера ценностей. Особенно в отношении семьи и обязательств. У нас с тобой есть то общее, чего и в помине не было у меня и Лидии. Общие надежды. В воскресенье я осознал, что нас связывает нечто более глубокое, чем простое физическое влечение. – Он замолчал на мгновение. – И я запаниковал.
Грейс хранила молчание, давая ему возможность выговориться.
– Сегодня, укачивая плачущую Сару, я ненавидел себя за то, что забрал у тебя ребенка, злился, что жизнь завела нас в тупик, а потом я внезапно осознал, что это не жизнь виновата, а я! Я не знал, что могу любить тебя, не причинив тебе боли.
Она задержала дыхание, боясь спугнуть робкую догадку.
– Я многое передумал о моем браке с Лидией, о смерти Кори и, в конце концов, пришел к выводу…
