Розмари Картер - Завещание с особыми условиями
— Тебе что, действительно неприятны мои прикосновения? — спросил он. — Неужели я тебя так плохо знаю?
Не имело смысла лгать. Тихим голосом Саманта ответила:
— Нет, ты все понял правильно.
— Значит, ты все-таки хочешь заняться со мной любовью?
Не оборачиваясь, она тихо произнесла:
— Одна часть меня хочет…
— Саманта! — радостно откликнулся Макс.
Чувствуя, что он опять сейчас обнимет ее, она быстро отодвинулась и с трудом заставила себя взглянуть на него.
— Только одна часть, Макс. Эмоциональная сторона, сторона, которую я, кажется, не способна контролировать. Эта сторона не может не отвечать тебе.
— Это главная часть, Саманта! Единственная часть!
Он приблизился к ней, но она предостерегающе вытянула руку.
— Нет, Макс. Есть и другие части моего существа: разум говорит мне, что это будет ошибкой.
— Ты не понимаешь…
— Я не могу позволить тебе опять причинить мне боль, Макс.
— Я никогда не сделаю тебе больно! — страстно поклялся он.
— Не физически. Но ты все равно сделаешь мне больно, если я позволю тебе.
— Опять Эдна… — озадаченно протянул Макс. — Не можем ли мы, наконец, от нее избавиться?
— Может, ты и можешь, но я — нет.
— Ты даже не позволяешь мне ничего объяснить.
— Нет, — отрубила Саманта.
Некоторое время Макс сосредоточенно молчал. В лунном свете, падавшем через окно, Саманта видела, что его лицо напряжено, губы сжаты.
— Мы должны покончить с этим, — наконец произнес он.
— Мы не можем.
— Мы должны. Ты только что сказала, что продолжаешь испытывать ко мне прежние чувства. — В его голосе послышался гнев.
— Физически, — заставила себя произнести Саманта. — Так было всегда. Но, Макс, я не могу испытывать больше ничего, когда я не верю тебе, и не должна. Этого никогда не будет.
Макс так резко отошел от нее, будто она его ударила. Глядя на него, сильно любя его, несмотря ни на что, Саманта забыла о своих обидах и подошла к нему.
— Хорошо, — наконец тяжело произнес Макс. — Если ты так чувствуешь, не стоит нам спать в одной постели. Будем жить в одной комнате, пока Мелисса здесь. Для блага Энни. Я, как ты предлагала, составлю вместе несколько кресел, но…
— Макс… — начала она.
— Но помни: настанет день, когда я верну себе твое доверие.
Глава седьмая
Было уже за полночь, когда Саманта проснулась. Она полежала несколько секунд, вглядываясь в темноту. Еще в полусне она испытала дискомфорт, ощутив пустоту в комнате… как будто что-то исчезло.
Опираясь на локоть, Саманта посмотрела на кресла, где Макс спал всю прошедшую с приезда Мелиссы неделю. Они были пусты. Она подождала несколько секунд, думая, что Макс в ванной. Время шло, а он не возвращался, и Саманта решила поискать его.
Она вышла из спальни и огляделась. Дверь в кабинет Макса была приоткрыта, и Саманта заметила, что там горит свет.
Макс сидел за письменным столом, сосредоточенно наморщив лоб. Перед ним лежало несколько толстых папок, и повсюду были разложены бумаги. Он печатал двумя пальцами.
— Макс, — позвала она из-за двери.
Он взглянул на нее.
— Саманта… я разбудил тебя?
— Нет. Я проснулась и поняла, что тебя нет в комнате. — Она когда-то читала: если люди любят друг друга, то у них развивается нечто вроде шестого чувства. Подобное часто происходит с близнецами. Она не стала говорить Максу, что то же произошло и с ней. Он подумает, что она сошла с ума. — Что ты делаешь?
Он скорчил унылую гримасу:
— Работаю.
— Я вижу. Но почему в такое время? Господи, Макс, да сейчас же три часа утра. Разве это не может подождать?
— Ты говоришь как настоящая жена.
Он улыбался, а когда она в ответ тоже улыбнулась ему, между ними возникло то взаимопонимание, которое бывало у них раньше. Саманта задохнулась от внезапно охватившего ее чувства, в горле встал комок. Меньше всего ей хотелось выглядеть сентиментальной, когда она поняла, что, к несчастью, ее боль так никуда и не ушла, ничего не забыто.
— И правда, с чего бы это? Я ведь тебе не жена. — Саманта замолчала, увидев промелькнувшее на лице Макса незнакомое выражение горечи. Она подождала, пока он что-нибудь скажет, но, так и не дождавшись, добавила: — Но это не мешает мне удивляться, что ты сидишь здесь в такое время.
— Так получилось. Послезавтра мне нужно выступать в суде, а я все еще не готов. — Макс обвел рукой горы бумаг, громоздящиеся перед ним.
— Но ты же всегда так замечательно организован.
— На этот раз нет. Возникло множество неувязок. Поступили срочные материалы, которые нужно просмотреть. К тому же мой секретарь заболел.
— А ты не можешь спать, потому что размышляешь об этом деле, и решил, что лучше посидеть и поработать над ним.
— Ты хорошо меня знаешь.
— Да кое-что знаю… Но можно получить нервное истощение, если работать по ночам. Неужели нельзя подождать до утра?
— Боюсь, что нет. Уж лучше работать — все равно не засну. Иди ложись, Саманта. Какой смысл мучиться нам обоим, дорогая?
Лучше бы он этого не говорил. Проявления нежности, даже такие незначительные, делали их неизбежное расставание еще труднее. Но не сейчас же говорить об этом. Сейчас он выглядит таким уставшим, что у Саманты сердце сжалось.
Войдя в кабинет, она произнесла:
— Я помогу тебе.
Макс удивился. Он подошел к ней и прикоснулся к ее щеке:
— Не нужно, но спасибо за предложение.
Саманте так захотелось прильнуть к его груди! Вся прошедшая неделя, как она и предполагала, превратилась для нее в пытку. Ночевать в одной комнате с Максом — и избегать физического контакта, которого она так хотела, по которому так истосковалась!
Он не обманул ее: не пытался больше заняться с ней любовью. Неоднократно Саманта собиралась сама сделать первый шаг, но всякий раз ее что-либо удерживало: гордость, гнев, который никогда не оставлял ее, мысль о том, что Эдна — причина такого осторожного поведения Макса.
— Макс, я просто хочу помочь. Ты ведь печатаешь двумя пальцами. А я, если помнишь, хорошая машинистка.
— Да, я помню.
— Раньше я всегда помогала тебе. Почему же не помочь теперь?
— Очень важная причина, — отводя руку от ее лица, мягко сказал Макс. — Все изменилось, как ты любишь повторять мне: мы уже не женаты, в привычном смысле этого слова.
Саманта не была готова к той боли, которую вызвали у нее эти слова. Одно дело, когда она произносит их, и совершенно другое — слышать их от Макса.
Стараясь скрыть эту боль, она сказала:
— Причина недостаточно основательна. При чем здесь наш брак? Я просто хочу помочь. Вдвоем мы сделаем эту работу гораздо быстрее, чем ты один. Ты будешь диктовать, а я печатать, и мы в два счета справимся.
