Лори Фостер - Удачный контракт
Тони бросил бумаги в сторону и резко оттолкнул кресло от стола Потом угрожающе шагнул к Джону, но брат лишь покачал головой.
— Взгляни на себя. Ты совсем раскис. Брось все, иди к ней, скажи, что любишь ее и хочешь, чтобы она вернулась.
И против своего желания Тони взорвался:
— Она бросила меня, осел! И назад дороги нет.
Было почти забавно наблюдать, как покраснело лицо Джона. Очевидно, эта возможность не приходила ему в голову.
— Почему? — только и смог пробормотать он. — Этого я не понимаю. Похоже, она без ума от тебя. Я в этом просто уверен.
Без ума от него? Тони остановился.
— Мне нужно заняться делом, — проскрежетал он сквозь зубы, мечтая остаться в одиночестве и предаться своему горю, но Джон снова покачал головой.
— Не понимаю. Если ты хочешь ее, то почему не сватаешься к ней?
— Свататься к ней? Свататься? Что это за слово такое?
— Самое подходящее.
В этот момент в дверь ввалился Брайан. И Джон без малейших колебаний изложил ему всю ситуацию. Тони сжал голову руками и рухнул в свое кресло за столом. Двое мужчин спокойно продолжали обсуждать его жизнь, словно его самого и не было в кабинете. Проклятые сплетники! Хорошо хоть, мать и сестра не знают.
Не успел он это подумать, как в кабинет влетела Кэйт.
— Что ты сделал с Оливией?
Тони откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
Джон начал снова все объяснять с самого начала, и Кэйт, выслушав брата, заявила:
— Дело серьезное. Я попробовала поговорить с ней, но…
— Ты разговаривала с ней? — встревожился Тони. — Когда?
— Сегодня утром. Она выглядит ужасно. Совсем не похожа на себя.
— Что ты имеешь в виду? Она до сих пор болеет? — Он заметил, как переглянулась его родня, но в этот момент ничто не имело значения.
— Ничего не знаю по поводу ее болезни, Тони. Я полагаю, это называется «разбитое сердце». И между прочим, именно ты разбил его. Я хочу сказать, совершенно очевидно, что Оливия без ума от тебя.
Вот снова! Тони подался вперед и недовольно проговорил:
— Ну почему все твердят одно и то же? Эта женщина бросила меня.
— Но почему? Что ты с ней сделал? — в один голос спросили Кэйт и Брайан.
Этого Тони выдержать уже не мог. Вскочив на ноги, он бросился вон из кабинета.
— Все! Хватит. У меня сейчас ленч.
Джон поймал его за руку на пороге кабинета.
— Я всегда полагал, что ты разумный человек, Тони. Но сейчас ведешь себя как последний дурак. Хватит сидеть тут и дуться. Иди и все исправь!
— И как же, по-твоему, это сделать?
Джон хлопнул его по плечу и усмехнулся.
— Я же сказал, что ты у нас умный. Что-нибудь придумаешь.
Тони потребовалось еще несколько дней, чтобы разработать надежный план. Это единственный способ пробиться к Оливии.
Он будет апеллировать к ее деловой этике.
Он перехватил ее в одном из магазинов в центре города, где она деловито натягивала мерцающую белыми огоньками гирлянду в выходившей в холл отеля витрине. Она стояла на небольшой табуретке, на ее лице играла улыбка, весь вид излучал здоровье и счастье. Гм. Совсем не похоже на женщину, страдающую по любимому мужчине. Тони едва не развернулся и не ушел, но в этот момент Оливия заметила его, и улыбка мгновенно исчезла. Ее темные глаза смотрели внимательно и настороженно.
Он приблизился и подал руку, помогая ей спуститься с табуретки.
— Привет, Оливия.
— Тони? Что занесло тебя в наши края?
— Честно говоря, искал тебя.
Настороженность во взгляде усилилась, и Оливия нервно сплела пальцы.
— Вот как?
— Думаю, нам нужно обсудить некоторые вопросы. А ты как считаешь? — Он старался говорить мягко, не желая раздражать ее без крайней необходимости.
— Я… я думаю… нужно. — Она повернулась и позвала помощницу. — Закончишь с гирляндой, хорошо, Алисия? Я буду в своем кабинете.
Не говоря ни слова, она двинулась в глубь магазина. По торговому залу были развешены красные и белые рождественские гирлянды, и Тони вдруг подумал: украшала ли она свою квартиру? Вряд ли!
Впрочем, в этом году он тоже не развешивал украшения. Просто это не казалось важным.
Кабинетик был меньше, чем тот, в котором они встречались прежде. Она закрыла дверь, как только он вошел, затем прошла и села за стол.
— Как поживаешь, Оливия? Кэйт сказала, ты выглядишь больной.
На долю секунды в ее глазах промелькнул испуг, но Оливия тут же расслабилась:
— Это утренняя тошнота. Хотя схватывает в самое неподходящее время, не только по утрам.
Превосходно, подумал Тони. Лучшего начала невозможно и пожелать.
— Ты заметила еще какие-то перемены?
Взглянув на него несколько встревоженно, она улыбнулась и сказала:
— Ты знаешь, заметила. Всякие мелочи, но просто удивительно, как малыш дает о себе знать. Пусть даже это еще самое начало.
— Какие именно мелочи? — Он неотрывно смотрел ей в глаза, не позволяя отворачиваться.
Она покраснела, потом покачала головой.
— Ничего особенного. Так… мелочи.
— Но я хочу знать! Это, если помнишь, часть нашего соглашения.
Оливия вздрогнула.
— О чем ты говоришь?
Тони потребовалась вся его воля, чтобы скрыть нарастающее предвкушение. Догадайся она о его конечных мотивах, и все пропало! Он взял в руки кружевной лоскуток со стола и начал с повышенным вниманием изучать его.
— Ты согласилась позволить мне видеть все перемены — если забеременеешь. Сейчас я, конечно, понимаю, ты согласилась лишь потому, что полагала, до этого дело не дойдет…
Ее лицо побледнело.
— Я уже выразила свои сожаления относительно всего, что случилось. Но ребенка я оставлю у себя.
— Я требую возможности видеться с малышом.
— Разумеется.
— И, — продолжил он, — я хочу оплатить половину расходов на ребенка. В том смысле, что я буду оплачивать половину твоих медицинских счетов.
— Нет! — Она подалась вперед, испепеляя его взглядом. — Я уже сказала: мне от тебя ничего не нужно.
— И я тебе верю. Но мое право — оплатить половину.
— Но это мое тело и мой ребенок! — Оливия словно споткнулась. — Хорошо. Это и твой ребенок тоже. И когда он родится, ты, если захочешь, можешь оплачивать часть счетов педиатра. Здесь я согласна. Но свои счета я буду оплачивать сама.
— Я могу привлечь тебя к суду, ты знаешь.
Она открыла рот от удивления.
— Через суд потребуешь, чтобы я брала твои деньги?
— Если угодно. Дело чести — соблюдать договор.
Чувствуя себя чудовищем, Тони поднялся, обошел вокруг стола и повернул ее кресло к себе. Опустившись на колени, он взял ее руки и крепко сжал их.
