Дженни Адамс - Танец в темноте
— Нет. О нет! — Их поцелуи помогли ей открыть в себе нечто новое. Так что о сожалении и речи быть не могло.
— Это хорошо. — В его взгляде мелькнуло облегчение. Даже больше чем облегчение.
Брент потянул к себе папку, которую Фиона все еще держала, и молодая женщина по инерции шагнула к нему, а он закрыл дверь, в то время как ее взгляд не отрывался от загорелой мужской груди.
Это была красивая грудь с отлично развитой мускулатурой, слегка припорошенная темными волосками. Не стоит ей смотреть так пристально на то место, где сужающаяся книзу полоса волосков скрывается в джинсах.
До Брента, кажется, тоже дошло, что он полуодет. Он махнул в сторону кухни.
— Сделай себе кофе, если хочешь. Я только… Да, я присоединюсь к тебе через минуту.
Он скрылся в комнате, которая, должно быть, была спальней, а Фиона осталась стоять с папкой в руке.
Что ей делать? Приготовить кофе, пока он набросит на себя одежду? Да и станет ли ей легче, если Брент прикроется?
Она прошла на кухню, положила папку на стойку и на дрожащих ногах направилась к входной двери, решительно намереваясь удалиться, пока не натворила или не наговорила чего-нибудь лишнего.
Брент вышел в холл, и Фиона уткнулась прямо ему в грудь. Она вскинула руки, упершись в эту грудь, которая теперь была скромно прикрыта застегнутой на все пуговицы голубой рубашкой.
— Я не знаю, как быть. У меня лучше получается роль «друга», — выпалила она.
Руки Брента, казалось, не знали, дотронуться им или не дотронуться до Фионы, затем легли ей на локти.
Ведь он мог оттолкнуть ее. Возможно, так и собирался сделать. А она могла отодвинуться, когда он прикоснулся к ней. Наверное, могла бы.
Но глаза Брента потемнели, и он резко выдохнул:
— Я хочу…
— Тогда возьми то, что ты хочешь. — Она мечтает об этом, неужели он не видит? — Возьми то, чего мы оба хотим, Брент.
За нее говорило сердце. И сейчас Фиону не беспокоило, справится она с последствиями их отношений или нет.
— Бог мой, Фиона! Я больше не могу с этим бороться. Просто… не могу.
Когда его пальцы сжались у нее на локтях, она подалась ему навстречу, позволила обнять ее и вздохнула от облегчения и удовольствия, как только он привлек ее к себе на грудь и удержал. Сердце к сердцу. Рот Брента накрыл ее губы. Ей это было необходимо, как воздух, и сердце сладко щемило. Эта ноющая боль предупреждала Фиону о том, сколько страданий ей это принесет, потому что она любит Брента. Для него — это желание, потребность, быть может, не более. Но, даже понимая это, она не хотела отступать. И Брент… Ох, как она надеялась и молилась, что Брент тоже не отступит!
Сначала он одаривал Фиону неспешными, ленивыми поцелуями. Долгими, тягучими, дурманящими поцелуями, которые проникали прямо в душу и окутывали неизъяснимым наслаждением. Брент водил пальцами вверх-вниз по ее рукам, потом обнял за талию и мягко держал, продолжая целовать. Дрожь прошла по его телу, и на мгновение он застыл, прижавшись лбом к ее лбу, сделал глубокий вдох.
Это давало о себе знать его состояние, и Фиона погладила его спину и пробормотала, что ей нравятся его прикосновения. Брент расслабился и снова ее поцеловал. Потом еще и еще.
Должно быть, он делал это и прежде, с другими женщинами. И все же она не позволяла себе думать об этом, как не хотела вспоминать свой собственный печальный опыт.
С Брентом все было как в первый раз. Интересно, какие чувства он испытывает к ней? Наверняка ему удалось достичь гармонии с собой, если он все же решился на этот шаг.
— Ты знаешь, чего ты хочешь, что можешь иметь, — прошептала она, и их взгляды встретились. Сомнение мелькнуло в его глазах, но тут же исчезло.
Каким-то образом они оказались на диване. Брент не знал, как это произошло, потому что видел только Фиону. Сердце его стучало, как молот. Он вдохнул ее аромат, и ему захотелось прижаться носом к шее женщины и наслаждаться ее сладостью.
Он так и сделал, и по телу Фионы пробежала дрожь. Тихий томительный стон вырвался из ее горла. Она крепче обняла Брента и держалась за него. Просто держалась, а Брент держался за нее. Причины, по которым он должен был управлять своими эмоциями, рассыпались в прах перед острым и непреодолимым желанием.
— Мне нужно это, Фиона. Этот единственный раз, если ты позволишь.
Всего лишь раз. Они должны понимать это.
На лице Брента отразилось беспокойство за Фиону, замешательство, неуверенность и, сверх того, страсть. Если бы он сказал, что это всего лишь физическое желание, у Фионы оставался бы выбор. Но теперь…
— Значит, у нас это будет, Брент.
Для нее это было даже не решение. Это было веление сердца, бившегося в одном ритме с сердцем Брента. Тело ее стремилось к близости с ним. А если душа стремилась к большему, что ж, она привыкла получать меньше, чем хочет. Жизнь, она такая. Фиона навсегда сохранит память об этих мгновениях и будет жить с ними, и это будет прекрасно. Просто прекрасно.
Фиона приказала себе не грустить и сосредоточила свое внимание на мужчине, державшем ее в объятиях. Она разберется со своими эмоциями потом.
Брент отвел Фиону в спальню. Страсть заставляла его забыть на время и о сомнениях, и о тревогах. Встав рядом с кроватью, он вновь обнял Фиону, заглянул ей в глаза и ласками продемонстрировал свое благоговение перед ней и те чувства, что были заперты в его душе, — словом, все то, что он не мог выразить словами.
Они стягивали друг с друга одежду и бросали ее на пол. За ними подсматривал только солнечный лучик, проникший в спальню сквозь щель между шторами.
Взгляд Брента странствовал по телу Фионы, а руки-скитальцы повторяли пройденный взглядом путь. Он потянул молодую женщину на кровать и ласкал ее, а ее ладони и губы жадно исследовали его тело.
Острое, щемящее желание сосредоточилось где-то в груди. Брент краем сознания отметил это, когда тело его выгнулось навстречу Фионе, и стремительный поток ощущений накрыл мужчину с головой.
Горло сдавило, и Брент страстно поцеловал Фиону. Он, словно в омут, погрузился в эмоции, утратил остатки контроля. Одна мысль билась в мозгу — он должен доставить Фионе удовольствие, сделать эти мгновения незабываемыми для нее. Одобрение, которое он увидел в ее глазах, подстегивало его, и Брент отдавал любимой все, что мог отдать.
Чувства, охватившие его, казались чужими. Нет, он не способен испытывать такое. Брент не верил самому себе. Однако инстинкт вел мужчину все дальше, руки ласкали нежную кожу Фионы, а взгляд проникал прямо ей в душу и взамен впускал в свою.
В последний момент Фиона вскрикнула, и Брент окончательно потерял голову. Тело его сотряслось, он поцеловал ее в губы, в веки и зарылся носом в шею, вдыхая незабываемый аромат. Руки Брента обвили тело Фионы, пальцы гладили влажную кожу. Снова, и снова, и снова.
