Джулия Бирн - Волшебство любви
Правда, именно Диверелл должен был держать их в узде. Разве не он обещал глаз с племянника не спускать? Как же он допустил, что неопытный мальчик сорит деньгами в игорных заведениях? И откуда у него эти деньги?
Ответов на эти вопросы, естественно, не находилось. Коляска остановилась у дома Диверелла, она расплатилась с кучером, пулей взлетела по ступеням крыльца и что было силы дернула молоточек. Словно преследуемая дьяволами, ворвалась она в дом мимо ошарашенного швейцара и потребовала хозяина.
– Их светлость наверху, мисс Смит, – холодно сообщил швейцар. – Пойду узнаю, можно ли их побеспокоить.
– Неужели все жители Лондона полдня проводят в постели? – возмутилась Фиби. – Передайте его светлости, что, если он не спустится немедленно, его ждут большие неприятности. И не только его самого, но и всю семью. Даже…
– В чем дело, мисс Смит?
Вопрос звучал сверху. Фиби подняла глаза – и начатая фраза застряла в горле. Ей надо было сказать очень многое, но как обращаться к стоящему на два этажа выше мужчине, одетому лишь в бриджи, сапоги и сорочку нараспашку с закатанными рукавами, обнажавшую его загорелую шею и руки, покрытые темным пушком?
Она судорожно сглотнула, недоумевая, почему вид Диверелла, застигнутого в момент одевания, парализовал ее умственные способности. Диверелл между тем, слегка улыбаясь, подошел к верхней ступени лестницы.
– Не желаете ли подняться, мисс Смит?
– Подняться? – повторила она. Вернее, губы ее шевельнулись, но изо рта не вылетело ни звука.
– У вас, очевидно, важные новости для меня. Доуди, принеси в студию чай для мисс Смит.
Фиби, точно в трансе, приблизилась к основанию лестницы.
– Нет-нет, благодарю вас, не надо…
И начала подниматься, дыша с каждой ступенькой все тяжелее.
И не потому, что ступеньки были высокие, – направленные на нее глаза Диверелла лишали ее дара речи, затрудняли дыхание. Издали она не могла разобрать их выражения, а вблизи и вовсе уставилась на его открытую шею с бьющимся на ней пульсом. Фиби чувствовала, как ее нервы напряглись. Почему – не совсем понятно, Диверелл ведь не первый мужчина, которого она увидела не вполне одетым. Однажды Джеральд после плавания в керслейкском пруду предстал перед ней с совершенно голой грудью. Впрочем, это не одно и то же.
Диверелл не подросток, а зрелый мужчина. По крайней мере, на целый фут выше ее ростом, в плечах – косая сажень, весь из мускулов – одним словом, воплощенная мужественность. Ее охватило странное желание подойти к нему вплотную, дотронуться до груди, ощутить силу, которую она до этого лишь угадывала в нем.
Что за дикий порыв? Вконец разнервничавшаяся девушка, поднявшись до конца лестницы, повернула в первую распахнутую дверь и застыла на месте, закрыв глаза. Вот что называется из огня да в полымя! Она попала, видимо, в спальню. Что же делать теперь?
Резко повернувшись, она, не открывая глаз, бросилась к выходу и налетела прямо на Диверелла.
Фиби обдало жаром. Не подхвати он ее, она бы рухнула у его ног. Напуганная этой мыслью, она не сразу заметила, что он держит ее на расстоянии какого-нибудь дюйма от себя.
– Почему вас так напугал вид этой комнаты, мисс Смит?
Она перевела дыхание и открыла глаза. На лице Себастьяна вопреки ее ожиданиям сияла улыбка.
– Я… То есть… – Голос ее напоминал мышиный писк. Она снова набрала в грудь воздуху и попыталась говорить громче: – Мне бы не следовало заходить сюда, милорд.
– Как раз наоборот, следовало, – пробормотал он и повернул ее кругом. – Посмотрите, где вы находитесь.
Перед ней раскинулось просторное помещение, залитое столь ярким светом, что она была вынуждена зажмуриться. Забитое статуями и статуэтками различной степени готовности, оно не имело ни малейшего сходства со спальней. Несколько завершенных работ стояли на подставках у стены, а перед ней, на покрытой гипсовой крошкой скамье, были разложены различные инструменты, о назначении которых она могла лишь догадываться.
– Вот уж не ожидала! – Фиби взглянула на длинные пальцы, также покрытые белой пылью, которые продолжали сжимать ее предплечье. Затем перевела взгляд на его лицо. – Да вы, оказывается, скульптор, милорд!
Диверелл еще какое-то время удерживал ее руку, вглядываясь сверху вниз в ее лицо. Он явно не был чрезмерно польщен ее открытием, но и раздражения оно у него не вызвало.
Сделав шаг в сторону, он налил воды в таз, губкой смыл с рук белую пыль и пояснил:
– Это всего лишь любимое занятие. Увлекся я много лет назад, поначалу вырезал фигурки из дерева. Чтобы убить время.
– Убить время?
– Нет занятия скучнее, чем в горах Индии ждать появления бандитов.
Недаром, значит, при первом знакомстве он все время виделся ей средневековым воином в боевых доспехах.
И руки у него как у воина. Большие. Сильные.
И, тем не менее, руки эти способны делать очень изящные вещицы, подумала она, вспомнив канделябр в его кабинете.
– Ах да, Психея, – пробормотала она, заливаясь краской при воспоминании о нагой статуе.
– Признаюсь, моя работа. Надеюсь, она не очень вас шокировала, мисс Смит.
– Конечно, нет, милорд, – поспешно заявила Фиби, моля Бога не дать ей покраснеть еще сильнее. – Ваша Психея сделана в чисто классическом стиле. Очень точное… Очень точное подражание древним грекам. То есть…
– Вам, наверное, чересчур жарко здесь, мисс Смит? И то подумать – окон масса, а день необычайно солнечный. Может, вам перейти в тень?
– Не беспокойтесь, мне не жарко. – Она выпрямилась и сделала серьезную мину. – Но я… Но я не привыкла беседовать с джентльменом, который не удосужился надеть сюртук перед посещением дамы.
– Но откуда мне было знать, что вы намерены меня посетить? – беззлобно возразил он, останавливаясь перед ней и окидывая ее взглядом с ног до головы. – Да и вправе ли вы меня порицать, мисс Смит, если сами одеты небрежно? – Он улыбнулся. – Шляпка ваша, к примеру, вот-вот окончательно сползет набок. Если разрешите…
Пальцы его коснулись шеи Фиби, и она чуть не вскрикнула от неожиданности. Пока он поправлял шляпку и завязывал ее ленты, она, вся напрягшись, не шевелилась.
А Себастьян не особенно торопился. Его твердые, теплые пальцы то и дело дотрагивались до ее открытой шеи, и почему-то – Фиби никак не могла понять, почему – сердце ее норовило выпрыгнуть из груди, дыхание остановилось, нервы натянулись, подобно струнам арфы. А ведь он всего-навсего касался ее шеи. Но, когда пальцы его замерли на бешено бившемся пульсе, Фиби словно лишилась рассудка. Ноги ее подкосились, ей захотелось опереться о Себастьяна, чтобы он обхватил ее и прижал к себе, не давая упасть.
