Лори Пэйдж - А может, это любовь?
Бодрая старушка, которой было под сто, снисходительно улыбалась. Возле нее притулилась Никки. Ее мать, сестра Ника Дина, кормила в сторонке младенца, а отец смотрел на них с явным умилением.
Приятная семья эти Дорелли, подумала Стефани.
Вечер шел своим чередом, и она чувствовала себя счастливой, все вызывало у нее веселый смех.
— Не пей столько шампанского, — предостерег ее Ник. — С непривычки оно может плохо подействовать.
— Я в порядке, — возразила Стефани и улыбнулась.
Ник сначала посмотрел на нее довольно мрачно, но потом улыбнулся и покачал головой, словно решил больше не делать ей замечаний.
— У тебя чертовски обаятельная улыбка, — заявила она. — Я давно заметила.
— Да неужели, — пробормотал Ник, не спуская со Стефани изучающего взгляда. Он ей явно не доверяет. С этим надо что-то делать, подумала она.
После того как был разрезан свадебный торт и все съели по куску (а кто и больше), начались танцы. Вслед за женихом и невестой на площадку вышли и другие пары.
— Давай потанцуем, — предложил Ник Стефани, вставая и протягивая ей руку.
Стало темнеть, и из-за гор появился месяц. Его серебристый серп как бы балансировал на острие одной из вершин. У Стефани даже дух захватило от красоты этой картины.
Ник прижал ее к себе. Тепло его тела окутало ее словно волшебный кокон. Положив голову ему на плечо, она удовлетворенно вздохнула.
Его губы слегка прикоснулись к ее виску. Стефани обняла его одной рукой за шею и закрыла глаза.
— Смотри не усни, Стефи, — прошептал он.
— И не подумаю. Ночь еще только начинается, и нам есть чем заняться…
— Тише.
— Мы можем заняться любовью, — сказала она, не обращая внимания на его предостережение.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
— Черт возьми! — Ник крепко прижал к себе Стефани, но был напряжен. Она же, наоборот, была раскованной, поцеловала его в уголок рта и снова положила голову ему на плечо. Какое блаженство!
Ей было чуть-чуть совестно так беззастенчиво его соблазнять, но мысли не задерживались у нее в голове, а мгновенно улетучивались, как облака, проносившиеся над вершинами гор.
— Поедем домой, Ник, — попросила она.
— Первая здравая мысль за весь вечер.
— Не сердись!
— А я и не сержусь, — тихо произнес Ник.
Она пыталась заглянуть ему в глаза, но всякий раз, когда это удавалось, ей чудилось, что она либо утонет, либо сгорит в их глубине.
— Как-то все перепуталось, — призналась она.
— Это у тебя в голове перепуталось. Ты слишком много выпила.
— Ничего подобного, — возразила Стефани. Может, она и пьяна, но только от любви.
— Я отвезу ее домой, — сообщил Ник остальной компании. — На сегодня с нее довольно. Пэт, поезжай домой на ее машине, а я ее завтра отгоню.
Взяв ключи, Пэт спросила:
— С ней все в порядке?
— Да, просто ей надо выспаться.
— Может, я и лягу, но спать не собираюсь, — строптиво заявила Стефани, стараясь сохранять достоинство.
Ник отвел ее попрощаться со своими родственниками, а потом усадил в машину.
Всю дорогу домой она напевала разные песни про любовь, а Ник чертыхался. Когда они приехали, он помог ей вылезти из машины и дойти до крыльца, как будто она была инвалидом.
— А где Дуги?
— У Клайда. Ночует там.
Стефани бросила жакет на стул в кухне, туфли скинула у дверей, а блузку повесила на дверную ручку.
— Может, хватит?
— Что? — Она не понимала, почему он так распыхтелся. Ведь они в доме одни и у них впереди целая ночь.
— Раскидываешь вещи где попало. Иди в спальню.
— Да, сэр, — робко ответила она.
Ник подобрал разбросанные вещи и пошел вслед за Стефани в спальню. Там он положил жакет и блузку на стул, а туфли поставил под него.
— Будет лучше, если я уйду.
— Останься.
— Не могу.
— Пожалуйста. — Если он уйдет, то все испортит.
— В другой раз. Сегодня ты… мы слишком уязвимы.
— Хорошо, — пробурчала она, но заметила, что он сказал «мы».
Стефани стянула с себя юбку и кинула ее туда, где лежали остальные вещи. Ник ловко перехватил ее в воздухе и положил на стул. Стефани одарила его лучезарной, одобрительной улыбкой.
— Стефи, прошу тебя, не надо. Я не знаю, что ты задумала, просто не делай ничего… слышишь?
— А что я делаю? — Стефани села на постель и достала из-под подушки ночную рубашку. Это была не та, ситцевая, а шелковая с кружевами, которую она приобрела в своем же магазине по совету Эми.
— Решила свести меня с ума, — сердито бросил Ник. — Давай ложись, и я уйду. Или тебе надо в ванную?
— Я ведь не Никки, — не могла она удержаться от смеха.
— Будто я этого не знаю. Но Никки воспитанный ребенок.
— А я? — с притворным негодованием бросила она.
— Опасная женщина, вот ты кто. Сейчас же надевай рубашку и ложись.
Больше у нее не было сил дразнить его. Она пошла в ванную, надела новую рубашку, а сверху такой же шелковый пеньюар и вернулась в спальню.
Ник стоял возле постели. Он уже отвернул край одеяла и ждал, чтобы подоткнуть его со всех сторон, когда она ляжет. У него был вид обреченного человека, решившего погибнуть с честью. Стефани тоже стала серьезной.
Как она хотела, чтобы он был счастлив и любим, чтобы исполнились все его желания! А она была бы его самым сильным желанием!
— Ложись, — сурово приказал он. — Ты выпила слишком много шампанского.
Стефани села на постель и притянула его к себе за талию. Прижавшись щекой к его груди, она услышала, как сильно бьется его сердце. Их любовь могла бы быть такой же сильной и безмятежной, если бы…
Все эти потерянные годы казались ей уходящей назад темной, бесконечной дорогой. Но и будущее может стать таким же, если они не сделают решительного шага. Стефани сжала Ника еще крепче.
— Останься!
— Стефи!..
— Останься!
Ник схватил ее за плечи, а она, откинув голову, посмотрела на него умоляющим, отчаянным взглядом. Она чувствовала, что нечто бесценное уйдет безвозвратно, если они упустят этот момент.
— Не смотри на меня так, черт возьми! — взорвался Ник.
— Как «так»?
— Будто ты умрешь, если я тебя сейчас не поцелую.
— Я не умру, нет, но моя жизнь станет невыносимо печальной.
Стиснув зубы, Ник прижал к себе ее голову и медленными движениями стал гладить ее по волосам, словно надеясь найти в этом какое-то утешение.
— Стефи. — На сей раз в его голосе ей послышалось сомнение.
Стефани выпростала его рубашку из брюк и стала гладить его спину.
— Господи, Ник, какое наслаждение! У тебя такая гладкая, нежная кожа…
