Триш Мори - Счастье по ошибке
Вернувшись к себе в комнату, она отыскала свою старую одежду и переоделась. Затем долго стояла и смотрела на дверь детской комнаты, где спал самый прекрасный в мире мужчина.
«Эта ошибка будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь!» — с горечью подумала Анджела и покинула дом.
Когда Доминик проснулся и с еще закрытыми глазами потянулся к Анджеле, то не обнаружил ее. Она ушла. Подушка еще хранила отпечаток ее головы, но самой женщины уже не было рядом. «Ну что ж, может быть, это и к лучшему», — легкомысленно подумал он. Ведь это был только секс. Он заставил себя подняться с постели и направился в ванную. Только секс? А как она относилась к этому? Ничего, у него еще будет время спросить ее об этом. К чему торопиться? И хорошо даже, что она ушла, не будет этих бессмысленных объяснений. Так действительно всем будет проще.
Доминик влез под душ и подставил лицо под струи холодной воды.
Глава 10
Клиника, в которую они вошли, выглядела именно так, как и должна выглядеть современная медицинская клиника, ничего лишнего, самое современное оборудование и атмосфера абсолютной стерильности, нигде ни пылинки.
Доминик молча шел рядом с ней. Держался он подчеркнуто холодно. Глаза были скрыты солнцезащитными очками, но Анджела легко могла представить себе его тяжелый немигающий взгляд. Она прекрасно понимала, почему у него так резко испортилось настроение, ведь именно врачи этой клиники предлагали ей избавиться от его ребенка. Может быть, именно поэтому он и захотел пойти вместе с ней. По всей видимости, просто не доверял работающим здесь врачам.
«Только бы не было очереди, а то я скоро лопну от выпитой воды», — молила Бога Анджела.
К счастью, ждать ей не пришлось. В течение десяти минут ее переодели и уложили на кушетку для проведения УЗИ-обследования. Анджела чувствовала, как датчик давит на ее надувшийся живот, и ей это было неприятно, но вид взволнованного Доминика, которого попросили спокойно подождать, пока включат аппарат, отвлекал ее от собственных мыслей.
«Доминик, не волнуйся, все будет хорошо», — порывалась она ему сказать, но каждый раз сдерживала себя. Ведь он беспокоится не за нее, а за своего ребенка. И она не могла скрыть, что ее мучает ревность. Ему хотелось иметь ребенка от Карлы. Именно Карла была и навсегда останется той женщиной, которую он любил. И к своему стыду, Анджела ничего не могла поделать с собой — ревность к умершей женщине душила ее.
«Господи, ну что я за человек?» — старалась она себя урезонить.
Внезапно на глазах Анджелы появились слезы, и она даже мысленно извинилась перед невинным младенцем, лежавшим у нее под сердцем. Он обязательно должен быть счастливым. Он никогда ничего не узнает о ее душевных страданиях. Иметь такого заботливого и — к чему лукавить? — богатого отца — счастье!
— Ну как дела? Все в порядке? — нетерпеливо спросил Доминик.
Врач улыбнулся:
— Все выглядит отлично. Ваш ребенок ведет себя образцово-показательно. Одну минуточку… Вы хотите знать, кто у вас — девочка или мальчик?
Вопрос повис в воздухе, и Доминик обратился к Анджеле:
— Как ты думаешь?
Она не ожидала этого. Он спрашивал ее? Но ей было важно лишь одно — чтобы ребенок был здоров, а все остальное не важно. Мальчик или девочка — какая разница? Тем более что ей придется навсегда уйти из его жизни.
— Это твой ребенок, Доминик, так что выбор за тобой.
Он внимательно посмотрел на Анджелу, будто пытаясь увидеть на ее лице что-то для себя очень важное.
— Нет, — в конце концов решил он. — Не говорите нам.
Врач кивнул и лишь развернул к ним экран, чтобы они могли увидеть младенца.
Анджела молча лежала и изучала свои ноги.
Увиденное потрясло ее до глубины души. Ее ребенок! Маленькое живое существо. И такой родной, что просто глаз не оторвать! Ее охватило острое чувство вины из-за того, что она не хотела его иметь, а еще ужас, что ей придется расстаться с ним. Но ребенок никогда и не был ее. Она всего лишь суррогатная мать и не имеет права претендовать на большее. Доминик был абсолютно прав, когда уже в первый день потребовал заключить договор. Там все очень четко связано, и она не может ни на йоту от него отступить.
Ее охватил еще больший страх. Как она теперь будет жить? Одно дело, назло Доминику, который не позволил ей пойти на работу, отремонтировать и устроить детскую комнату для какого-то абстрактного ребенка, и совсем другое дело — заниматься этим ради малыша, которого… любишь!
Пока она думала о малыше как об исключительно ребенке Доминика, все было нормально, но теперь… она не могла думать о нем как о постороннем. Какая же она все-таки глупая! Ну почему раньше не поняла, как трудно будет отказаться от собственного счастья!
— Посмотри, тебе видно оттуда? — Счастливый голос Доминика отвлек Анджелу от охвативших ее мыслей. — Ребенок сосет палец!
Несмотря на охвативший ее страх, Анджела взглянула на экран. Изображение было неясным и то появлялось, то пропадало. Она продолжала вглядываться в младенца, пока тоска по чужому малышу не накрыла ее с головой. Ей вдруг захотелось, чтобы малыш побыстрее появился на свет и чтобы она смогла, прижав его к груди, гладить нежную, бархатистую кожицу и баюкать его на руках.
Короче — быть его матерью!
— Красавец! — с восторгом воскликнул Доминик, и она перевела на него взгляд. Он так и впился в экран, неспособный оторвать глаз от своего еще не рожденного ребенка.
Анджела незаметно вздохнула. Она не представляла для Доминика никакого интереса. Ребенок — это все, что он хотел иметь, что целиком и полностью занимало его. С ней же ему до поры до времени приходится мириться, но она явно лишний человек в его жизни.
И у нее нет права грустить! А значит, хорошо, что у нее хватило сил установить между ними дистанцию и всем своим видом, как и поведением, показать, что физическая близость между ними была нелепой случайностью и больше никогда не повторится. И ее самолюбие не пострадало, ведь она первая отошла в сторону, не дожидаясь, когда он сделает то же самое. А то, что рано или поздно это обязательно случилось бы, она не сомневалась. По крайней мере, она сохранила хоть какое-то достоинство в собственных глазах. Мужчины, подобные Доминику, не влюбляются в женщин ее круга, им подавай светских красавиц, способных упрочить их социальное и финансовое положение. Анджела была уверена в своих выводах, ведь после той ночи он не делал никаких попыток приблизиться к ней. Разве это не является подтверждением того, что, в отличие от нее, для Доминика та ночь ровным счетом ничего не значила? Она не сомневалась, что сделала все абсолютно правильно. Если она и впредь сумеет вести себя таким образом, то у нее появится надежда сохранить если не сердце, то хотя бы гордость.
