Александр Ермак - Записки озабоченного (Гормональный репортаж)
— Знаю, что ты хочешь сказать. Говори. Но руки в ход не пускай…
— Сволочь, гад, скотина…
— Ну, еще, еще…
Выругав его еще и еще, я успокоился:
— Ладно, отпусти руку, специалист.
— Ты уверен?
— Отпускай, отпускай…
Казимир высвободил руку и сходил на кухню за пивом:
— На, охладись.
Пить хотелось, но я с подозрением посмотрел на бутылку:
— После шампанского? Впрочем хочу, — я отпил, — Так, какого черта?
Казимир спокойно ответил:
— Ты же сам сказал, хочется чего-нибудь такого, от чего бы все задрожало, закипело… Кто знает, чего тебе на самом деле хочется. Скажи спасибо, что я тебя к голубым не отправил.
У меня чуть бутылка из руки не выскользнула:
— У тебя что, и такие знакомые есть?
Казимир уклончиво кивнул:
— Разные есть.
— А что же ты раньше мне ничего не рассказывал… Просветил бы…
Казимир посмотрел на мою быстро пустеющую бутылку и снова сходил на кухню:
— Ты же знаешь, там, где я работал, да и где сейчас, не принято говорить о том, о чем тебя не спрашивали. Вот ты об этом не спрашивал, я тебе и не говорил. Сейчас спрашиваешь, отвечаю…
— Ну?
Казимир зевнул:
— Ты вообще не представляешь, как много вокруг таких, кого просто женщины не интересуют. Всякие фетишисты, вуайеристы, педофилы… Я по прежней работе много этого добра повидал.
— У тебя что, это обязанность была с ними контачить? Как с теми проститутками, которых мы с тобой, помнишь, тогда оприходовали…
— Да, практически та же ситуация. Многие из, так скажем, необычных людей у нас засветились, на учете стоят — как потенциальные маньяки или жертвы маньяков. А главное, интересные вещи о своих партнерах рассказывают. Не все, конечно, и не обо всех. Но…
Я икнул и взялся за новую бутылку:
— Почему не все?
— Потому…
Видимо что-то вспомнив, Казимир нахмурился. Потом профессионально глубоко вздохнул, уже спокойно открыл новую бутылочку и для себя:
— Думаешь, я почему с работы тогда уволился. У меня же уже и звание было, И выслуга. Хорошая перспектива. Вот из-за этой перспективы и погорел.
Я не понял:
— Как так?
Казимир отпил из горлышка:
— Да так вот… Начальник меня один большой вызывает и, глядя на мое личное дело, говорит: «Я к тебе давно присматриваюсь. Ты парень серьезный, хранить информацию умеешь. Такие люди нам нужны… А на сегодня в мое распоряжение поступаешь. Ночное дежурство». Я радуюсь, конечно, что начальство ценит. На дежурство собираюсь — о повышении думаю. Даже и в мыслях не было, что на одном из дежурств и закончится моя державная карьера…
Я, раскрыв рот, жду продолжения рассказа. Казимир ведь не любит говорить о своей работе, а тут во как разошелся.
Он встал со стула:
— А может водочки накатим?
Мне после шампанского и пива было уже все равно:
— Накатим.
Мы опрокинули по стопарику, и Казимир продолжил:
— То первое дежурство прошло нормально. Съездили на точку, взяли двух проституток. Завезли их на конспиративную квартиру. Оприходовали по полной программе без протокола. В следующее дежурство повторили. А потом он не девушек взял, а двух перевертышей…
Я выпил еще пятьдесят и поморщился:
— Мужиков?
— Ну да, тех, что вместо баб. Я на квартиру вместе с начальником приехал. Но ни к одному из этих не прикоснулся. А он засмеялся и с обоими у меня на глазах часа два забавлялся… Смотреть противно, но что делать, молчу. А еще через неделю приехали мы с ним в одно заведение. Цивильный такой ресторан: зеркала, бархат. Покушали неплохо. Графинчик распилили. Смотрю, у него глазенки заблестели. Но не из-за водки. Он ведро может выпить, тренированный. Не к добру, думаю, этот блеск. Встаем. Из зала выходим через боковую дверь в маленькую комнату. Там дамочка стоит. «Здравствуйте, — говорит ему по имени-отчеству, — проходите, всегда вам рады. А это?.».. И на меня указывает. Начальник ей: «Это мой друг. Устройте ему экскурсию с посещением моего любимого кинозала». Та улыбается, кивает и меня под руку берет. Выходим с ней еще через какую-то дверь в тамбур темный. Оттуда — по коридору. Начальник мой в одну дверь заходит. А дамочка меня дальше ведет.
Я смотрю в пустую рюмку:
— Куда дальше-то?
Казимир наливает нам еще по одной:
— Куда-куда, по коридору. Там этих дверей, как в больнице. Одна за одной. А в каждой двери глазок врезан. Это уже как в тюряге получается. Довела до последней двери и говорит: «Посмотрите в глазок». Смотрю — ничего особенного: девахи симпатичные, ну, голые, ну, целуются. Жму плечами. Она меня к следующей двери. А там куча этих — «перевертышей» — с каким-то мужиком работают, кто чем может. Ничего не говорю. Дальше идем, подглядываем. Ага, посредине следующей комнаты — коза и овечка. Дамочка меня спрашивает: «Не желаете?» «Нет, — говорю — спасибо»…
Казимир замолчал. Но я не дал ему прерваться надолго:
— А дальше?
— А дальше было много еще чего. Наверное, не все вспомню. Так, голая старуха на велотренажере. Вся в складках, в морщинах педали крутит… Потом не разберешь кто в черной шапке с застегнутым ртом на молнии… Еще одноногий мужик… В общем, все как в настоящих порнофильмах — я их по работе много видел. И эта курва меня все время спрашивает: «Не желаете? Не хотите?». Так до последней двери дошли. Смотрю, а там детишки. Лет, наверное, по пять-семь, самым старшим — ну, десять-двенадцать. Совсем голенькие с черными повязками на глазах ходят и ползают. Смотрю на них и думаю, в какие-то странные жмурки играют. А потом вижу: это не они играют, это мой начальник с ними играет.
— Да ну?
Казимир налил нам еще:
— Я на суку эту вылупился. А она мне: «Смотрите, смотрите. Ваш друг сам хотел, чтоб вы на него глядели…» «Давайте, — говорю, — меня на выход». И на следующий же день рапорт подал. И вот в частной охране теперь пробавляюсь…
Я выпил, но рюмку не поставил:
— А налей еще.
— А держи.
Мозги мои работали все медленнее, но я еще мог спрашивать:
— А ты никуда не заявлял?
— А куда? Думаешь там кто клиенты? Мой начальник, да и все остальные такие же… Только себе таких приключений на задницу поимеешь…
— Бедные дети…
Казимир вздохнул:
— Да. А что сделаешь? Они их собирают брошенных. Отмывают, откармливают, обучают… Детишки вырастают, просто не понимая, что с ними делают. А когда начинают соображать, то уже поздно: по-другому жить не могут, да и не дадут им. И становятся взрослыми профессиональными проститутками. И кончают также наркота, маньяки, суициды…
Я встал с дивана, качнулся:
