Ольга Лазорева - Аромат рябины
Ночью, в совершеннейшем отчаянии, лежа без сна, она отправила Коле SMS-ку:
«Когда же ослеп художник? И нарисовал звук падения розы на пол дворца?»
И через час, впадая в странное оцепенение, следующую:
«А может, та роза упала на крышку моего хрустального гроба?»
Коля не ответил. Он так ничего и не знал.
ЗИНОЧКА
Зиночка Шепелева, умненькая и хорошенькая, но, по общему мнению коллектива, чрезмерно стервозная, влетела в офис без одной минуты девять. Кивнув сотрудникам, она сняла кашемировое приталенное пальто модного темно-оранжевого цвета и аккуратно повесила его в шкаф. Пригладив растрепавшиеся рыжеватые волосы, поблескивая очаровательными синими глазками, она прошла к своему столу, покачивая бедрами и дробно постукивая высоченными шпильками узких кожаных сапог. Немногочисленные мужчины невольно проводили ее взглядами, а женщины нахмурились.
— Зиночка, ты снова чуть не опоздала, — ехидно заметила Татьяна, старший менеджер отдела. — Что, утром никак не встанешь? И чем же ты ночами занимаешься? — не удержалась она от колкого замечания и тут же стала невозмутимо смотреть в экран монитора.
— Чем я ночами занимаюсь, вас абсолютно не касается! — отрезала Зина. И улыбнувшись, добавила: — Впрочем, спасибо за заботу о моем здоровье.
— А? — удивилась Татьяна, оторвавшись от монитора. — Что ты сказала?
— Проехали! — засмеялась Зина, усаживаясь за стол.
Сотрудники тихо захихикали, ожидая продолжения. Пререкания и колкости Зиночки были обычной прелюдией перед началом рабочего дня, и это всех как-то бодрило.
— Значит, так, дорогие мои, — сурово проговорила Татьяна, — сегодня все или почти все, — уточнила она, — работаем на складе. Сами знаете, вчера выставку привезли, нужно ее разобрать. Наши трудяги-студенты не успевают. Так что дружненько надеваем спецовки, снимаем каблуки, — Татьяна покосилась на сапоги Зиночки, — и топаем на склад. Вопросы?
Сотрудники, вздохнув практически одновременно, промолчали и начали выползать из-за столов. Зина посидела немного, раздувая ноздри и сжимая губы, но потом тоже встала.
— Шепелева, вы хотите что-то сказать? — сухо поинтересовалась Татьяна.
— Не хочу! Но вообще-то я менеджер по работе с клиентами, и это указано в моем трудовом договоре. А вот по поводу разгрузки товара там нет ни слова.
— Вы работаете в коммерческой структуре, — отчеканила Татьяна, встала из-за стола и одернула пиджак, — и получаете очень неплохие деньги! И будете выполнять все, что вам скажут. Ясно?
Татьяна перевела взгляд с Зины на остальных. Те опустили глаза.
— Может, и полы мыть? — усмехнулась Зина, и тонкий румянец залил ее щеки.
— А что, это такое зазорное занятие мыть полы? — скривила губы Татьяна. — Таким белоручкам, как вы, это лишь на пользу!
— Хватит вам препираться, — неожиданно вмешался один из сотрудников. — Никак мирно с Зиночкой существовать у вас не получается. Пошли уже на склад. А то опять допоздна там сидеть придется. А вы тут время на пустяки теряете.
— Допоздна? Как бы не до утра! — возмутилась Лена, юная черноглазая и черноволосая секретарша, работающая в компании чуть больше месяца. — Да мы в прошлый раз все выходные до утра проработали, тоже выставку распаковывали. А эта, мне кажется, еще масштабнее, эта-то с ВВЦ приехала, там под нее целый павильон отведен был. Вон спросите Сашу и Мишу. Они на ней работали у стендов.
— Ладно, хватит мне тут митинги устраивать! — отрезала Татьяна. — Живо на склад и без лишних разговоров!
Сотрудники, недовольно переговариваясь, накинули синие спецовочные халаты и вышли из офиса.
Компания, в которой работала Зина вот уже четвертый год, занималась продажей кашпо, ваз, подставок под цветы. Работа была в принципе интересной и нравилась Зине, но отношения с коллегами она наладить не сумела, так как по натуре была замкнутой и мало кому доверяла. Со стороны это выглядело как чрезмерная гордость, заносчивость, пренебрежение к окружающим и завышенное самомнение. Поэтому Зину не любили и за спиной осуждали, считая законченной стервой. Но мужчин она всех без исключения волновала, и они по очереди пытались ухаживать за ней, правда, всегда безуспешно. Все знали, что она не замужем и, кажется, ни с кем серьезно не встречается, что живет с родителями. На этом сведения о ней заканчивались, так как Зина ни с кем и никогда не откровенничала. Даже на корпоративных вечеринках, когда все напивались в хлам и много лишнего рассказывали друг другу, хотя на утро об этом жалели, Зина отмалчивалась, хотя пила наравне со всеми. Она просто становилась злой и острой на язычок и резала всем правду-матку в глаза. На нее обижались, но в душе каждый понимал, что она говорит справедливо. И ее репутация стервы оставалась непоколебимой. Но работала Зина отлично и, как это ни странно, прекрасно договаривалась с покупателями. Ее эффектная внешность в сочетании с легким холодком высокомерия отчего-то импонировала клиентам, и они охотно заключали договора. Благодаря этому ее положение в компании было устойчивым. Зина всегда получала отличные комиссионные, что также не способствовало любви коллег.
Офис находился на пятом этаже, а склад этажом ниже и занимал огромную площадь. Сотрудники, вяло перебрасываясь замечаниями, спустились вниз и, отодвинув высокие металлические двери, зашли на склад. Зина плелась последней. Она не любила разбирать ни экспонаты выставок, ни новый товар, но находиться на складе ей доставляло удовольствие. Семиметровые потолки, множество полок и стеллажей, сплошь уставленных самыми разнообразными вазами, керамическими горшками и яркими пластиковыми кашпо, волновали ее воображение. Зина устраивалась на работу в декабре, и когда ее впервые привели сюда, то у нее захватило дух от какого-то детского восхищения. Ей показалось, что она совсем маленькая девочка, попавшая внутрь огромного сказочного ларца, заполненного всяческими чудесами. В первый миг она даже прищурилась из-за яркого блеска разноцветной новогодней мишуры, сияния елочных игрушек и искусственных серебристых елочек. За этим обилием новогодних товаров она вначале не разглядела вазы и горшки. Возможно, именно этот восторг оставил в ее душе неизгладимый след, и Зина всегда испытывала невольное удовольствие, приходя на склад.
Сейчас здесь вовсю кипела работа. Студенты распаковывали многочисленные коробки, которыми было уставлено все свободное пространство между стеллажами. По каталогу проверялось наличие ваз, образцы аккуратно расставлялись на полках. Заместитель директора Жанна Андреевна, молоденькая блондинка, знающая себе цену, также находилась здесь. Она удовлетворенно улыбнулась, увидев входящих сотрудников, и быстро расставила всех по местам. Зина, тяжело вздохнув, склонилась над коробкой. Бережно вынимая вазы и проверяя их целость, она думала о своем. Еще была только середина апреля, но ее кошелек уже сильно отощал. Практически ползарплаты было потрачено на безумно дорогое лекарство для ее матери, которое ей прописал очередной новый врач. Лекарство было импортным. Но когда врач сообщил, что имеется отечественный аналог в три раза дешевле, Лидия Игнатьевна, мать Зины, поджала губы и попросила выписать именно импортный препарат, потому что наши фармацевты, добавила она, ничего путного создать не могут. Выкупив лекарство, она с гордым видом предъявила его мужу. Виктор Степанович был на пятнадцать лет старше жены и, видимо, по этой причине всегда и во всем потакал ей. Зина была их единственным ребенком, и он уже давно и с радостью отдал себя во власть двум любимым женщинам. В прошлом году он вышел на пенсию и был дома чем-то вроде домработницы. Виктор Степанович ходил за продуктами, стирал, убирал квартиру, готовил еду, пока Зина пропадала все дни на работе, а Лидия Игнатьевна ходила по врачам.
