Карла Кэссиди - Всего лишь миг
Клиф оторвался от ее губ, с трудом перевел дыхание.
– Эди… ты должна мне сказать… Ты совершенно уверена? Ты поняла: никаких условий, никаких обещаний, только этот миг, единственный миг. – Глаза его угрожающе блестели.
Эди улыбнулась, подняв на него глаза, полные любовной истомы.
– За всю свою жизнь я ни в чем еще не была так уверена, как сейчас.
Она взяла его за руку и повела в спальню. Грациозным движением скинула джинсы и легла на кровать в легком, как дымка, лифчике и кружевных трусиках. Ее глаза призывали его.
И лежа там, глядя на Клифа, видя, как пламя страсти поглощает мрак его глаз, видя, несмотря на полотенце на бедрах, что он готов ей уступить, Эди преисполнилась чувства, что они поступают правильно, что они просто пешки в руках судьбы, исполняющие ее предназначение.
Клиф остановился в изножье кровати, жадно пожирая ее глазами. Его взор разгорячил Эди, кожа ее порозовела, она пылала с головы до ног, но ей было этого мало. Она жаждала не только взгляда, она жаждала пыла его ласк, пламени последнего испепеляющего мгновения.
– Клиф… – Еле слышный шепот слетел с ее губ, но этого было достаточно, чтобы нарушить оцепенение, которое охватило Клифа, когда он стоял, упиваясь прелестью Эди. Три стремительных шага, и он присоединился к ней, обрушившись на нее всем телом.
– О Эди. – Его губы вновь овладели ее губами, язык ласкал ее рот. Клиф сместил свой вес на один бок, рука нежно коснулась ключиц, спустилась к лифчику, стала играть окаймлявшим его кружевом. Тело Эди изогнулось под ним, нетерпеливо стремясь избавиться от последних преград. Его рука продолжала теребить кружево лифчика, и, застонав от нетерпения, Эди потянулась рукой за спину, чтобы его расстегнуть, но Клиф ее остановил. – Не торопись… Я хочу, чтобы все было медленно, хочу смаковать каждый миг, – горячо выдохнул он ей в лицо. Его слова вызвали в ней радостный трепет, но его и сравнить нельзя было с тем, как содрогнулась она от желания, когда Клиф стал сквозь ажурную материю лифчика целовать ее соски. Его жаркое дыхание и влажные губы заставляли Эди судорожно глотать воздух.
Рука Клифа оставила лифчик, медленно скользнула по ее плоскому животу, пальцы проникли под резинку трусов. Они ласкали ее – вверх-вниз, вверх-вниз, – ни разу не спустившись туда, где она их ожидала. Он продолжал нежно гладить ее, руки его, дразня, подступали к заветной черте, затем опять ускользали, переполняя ее сладкой мукой неутоленного желания и всепоглощающим наслаждением. Губы Клифа следовали за руками тем же томящим ее путем, и, позабыв обо всем, Эди упивалась блаженством. Она не знала, что на ее теле так много эрогенных мест – ямка под коленом, внутренняя часть бедер, – где одно прикосновение руки или языка Клифа заставляет ее терять рассудок.
Эди понимала, зачем Клиф дразнит и томит ее, – он хочет довести ее до предела, когда завершение будет иметь силу взрыва. Ей хотелось ответить ему тем же. Ей хотелось, чтобы их слияние было таким же чудом для него, как для нее. Она перекатилась наверх, села, охватив ногами его бедра.
– Что… что ты делаешь? – простонал Клиф, в глазах – голая страсть.
– Изменение позы – правило игры. – Эди наклонилась и поцеловала его, одновременно приподнявшись, чтобы убрать эту досадную помеху – полотенце.
Медленно оторвав от него губы, Эди провела ими по подбородку Клифа, по шее и остановилась на его плоском соске. Вкус его кожи был для нее эликсиром, распаляющим костер ее страсти. Она опьянела от прикосновения к его обнаженному телу, от запаха его кожи.
Клиф закрыл глаза, стараясь унять дрожь, сотрясавшую его с ног до головы, в то время как язык Эди томил и жег его. Она подняла голову, и Клиф вздохнул со смешанным чувством облегчения и утраты. Но на смену тут же пришло новое ощущение. Кончики ее шелковистых волос, свисавших с плеч, щекотали ему кожу, заставляя стонать от почти болезненного наслаждения. Волосы Эди плясали на нем, лаская плоский твердый живот.
Мучительно вскрикнув, Клиф перекатился на нее, принялся неловко расстегивать лифчик.
Руки Клифа ласкали ее пышную грудь, исторгая у Эди невнятные звуки. Эди знала, чего он хочет, ведь она хотела того же. Хватит томить, хватит мучить. Она хочет чувствовать его плоть в своей, хочет… нет, она больше не может ждать, она должна отдаться ему немедленно.
Эди помогла ему, сбросив трусы, и исступленно вскрикнула, когда Клиф опять опустился на нее. На какой-то миг глаза их встретились, задержались друг на друге, говоря на языке любовников, посылая в подсознание сигналы, слышные им одним, а затем, вознесшись над Эди всем телом, он проник в нее.
Мгновение он лежал неподвижно; Эди посмотрела на него. Лицо его было напряжено, жилы на шее натянулись, как струны.
Она поняла, что Клиф пытается сдержать себя, предупреждает ее, что он над собой не властен. Он не осознает, что он – в ней, что, даже если все завершится в эту минуту, она будет полностью удовлетворена.
Медленно проведя ногтями по его спине, Эди шевельнула бедрами.
– Все в порядке, – тихо проговорила она, подталкивая его движением бедер.
Если раньше Клиф хоть как-то владел собой, теперь самообладание полностью оставило его. Тело его импульсивно дернулось вперед, и Эди, уткнувшаяся лицом ему в грудь, невнятно вскрикнула. Словно старинные любовники, привыкшие друг к другу, знающие, что нужно партнеру, они двигались в едином безумном ритме. Никаких проб, никаких колебаний. Они подходили друг другу, словно занимались вместе любовью много лет.
Эди ощущала, как сокращаются ее мышцы в то время, как она поднимается все выше к пику наслажденья. Она прижимала Клифа к себе все тесней, желая полностью его поглотить и не выпускать целую вечность. Достигнув апогея, Эди судорожно глотнула воздух, почувствовав, как в тот же миг тело Клифа окаменело – он тоже достиг зенита. Они спустились с вершины вместе, тяжело дыша, сжимая друг друга в объятиях, молча поражаясь чуду, которое с ними произошло.
С минуту Клиф тяжело лежал на ней, затем чуть сдвинулся вбок и лег с ней рядом. Эди глядела на него, не отрывая влюбленных глаз, обуреваемая такой радостью, таким безграничным счастьем, что на глаза навернулись слезы.
А глаза Клифа были закрыты, густые ресницы бросали тень на щеки. Эди поражалась его красоте, открывшейся теперь, когда он побрился. Она жадно всматривалась в него. Заметила небольшую родинку у края рта – сокровище, раньше прятавшееся под щетиной.
Каждую отдельную черточку она откладывала в памяти, чтобы с наслаждением вспоминать ее поздней. Эди заметила, какой у него усталый вид, какие глубокие морщины перерезают лоб, подумала, как долго он не спал.
