Бренда Джексон - Укротить мустанга
Она сидела перед горящим камином и смотрела на языки пламени, размышляя о Маккинноне и Линетт.
– Я ждала тебя к ужину, – она обернулась на стук закрываемой двери.
– Возникли некоторые сложности, я должен был разобраться, – он пожал плечами. – Ты хотела со мной поговорить?
– Вообще-то да, – прямо заявила Кейси и внимательно посмотрела на Маккиннона.
По-моему, он нарочно задержался – надеялся, что я не дождусь его и лягу спать.
Ну уж нет, я должна разобраться, что происходит.
– Говорю же, я был занят. Пришел сразу, как освободился. Уже поздно, почему ты не спишь?
– Маккиннон, не увиливай, – попросила Кейси. – Я ведь вижу, тебя что-то угнетает.
Гримаса боли на секунду исказила его лицо, но в следующую секунду оно снова стало непроницаемым.
– Я целый день думал о нас.
Сердце Кейси замерло.
До конца лета еще несколько недель! Неужели он решил, что наш роман уже исчерпал себя?
Она с волнением ждала продолжения.
– Скоро состоятся скачки, а потом ты уедешь.
– А ты рад тому, что я уеду? – Пусть мне будет больно, но я должна знать!
— Рад? – Маккиннон горько усмехнулся. – Нет. Хотя и расстраиваться не буду. В конце концов, мы заключили соглашение. Ты готовишь Черного Принца к скачкам, получаешь свои деньги, и мы расстаемся.
– Так ты этого хочешь, – констатировала Кейси. Значит, все ошибались... И прежде всего я. Я приняла его страсть и желание за любовь.
— Не то чтобы хочу, – Маккиннон ответил не сразу. – Но, наверное, так будет лучше.
– Лучше для кого? – выкрикнула Кейси. Сердце ее сжималось от боли.
Все кончено.
Еще вчера она думала, что ей хватит сил жить воспоминаниями о счастье, которое ей довелось испытать. Но сейчас все выглядело иначе – теперь Кейси понимала свою мать. Кэролайн Робертс поступила мудро, хотя ее решение причинило ей боль, но она радовалась, когда смотрела на своих детей, удивительно похожих на единственного мужчину, которого она любила.
Да, история повторяется, усмехнулась Кейси. Неужели она подсознательно знала, что счастье, которым наполнил ее жизнь Маккиннон, недолговечно, и потому никогда не предохранялась?
Только в отличие от Кэролайн Робертс я позволю своему ребенку знать, кто его отец.
— Значит, ты считаешь, так будет лучше, – она собрала в кулак всю свою волю, чтобы говорить спокойно. – Хорошо, в конце лета я уеду, но если узнаю, что беременна, дам тебе знать.
– Ты не можешь забеременеть от меня, – невозмутимо сказал Маккиннон. Его лицо вновь исказила судорога, но он быстро взял себя в руки.
– В свободное время ты практикуешь как врач? – она негромко рассмеялась, чтобы не показать ему свою растерянность.
– В этом нет необходимости, – строго, почти торжественно произнес он.
– Гадалка нагадала? – с ехидцей поинтересовалась Кейси.
Скажи ей, твердил Маккиннону внутренний голос, скажи, почему у тебя не может быть детей! Правда докажет, что все женщины ведут себя предсказуемо и одинаково.
Линетт быстро оценила мою откровенность. Интересно, сколько времени понадобится Кейси, чтобы собрать вещи и уехать? Может, она и Черного Принца до скачек не доведет и сама разорвет наше соглашение?..
Подбодренный словами Дюранго, Маккиннон на всех парах летел домой, чтобы признаться Кейси в любви. Наконец-то он с оптимизмом смотрел в будущее.
Но все мгновенно изменилось, когда он увидел Кейси с ребенком на руках.
Дон Харви попросила Кейси присмотреть за ее малышом, ей срочно потребовалось о чем-то переговорить с мужем наедине. Никем не замеченный, Маккиннон стоял у входа в конюшню и не мог оторвать глаз от лица Кейси. Оно словно светилось изнутри. Кейси с любовью смотрела на ребенка и что-то ласково ему шептала.
Маккинноном немедленно овладели прежние сомнения. Надежда на то, что они с Кейси могут остаться вместе, погасла. Да, эта женщина разбудила его сердце, любовь к ней будет жить в нем вечно, но лишить ее счастья стать матерью? Маккиннон не мог принять от нее такой жертвы, даже если она ответит ему взаимностью...
Мне не нужна ничья жалость. Правда, только правда.
Лицо его превратилось в маску.
– Ты не можешь забеременеть от меня, и на это есть вполне определенная причина... – Кейси молчала, и следующие слова дались Маккиннону с еще большим трудом. – Когда мне исполнилось шестнадцать, я узнал не только о том, что Мартин – мой приемный отец. Оказывается, у моего родного отца была редкая болезнь крови, передающаяся по наследству, но она проявляется не у всех. Два-три поколения она дремлет, а затем неожиданно просыпается. Если это произошло, то человек, пораженный ею, вскоре погибает... как правило, еще ребенком, – он сглотнул. – Я не хочу, чтобы такая участь постигла моих детей, поэтому несколько лет назад я сделал операцию. Теперь эта болезнь умрет со мной, но детей у меня не будет.
– Понятно, – тихо сказала Кейси. Ее сердце наполнилось состраданием.
– Да. Теперь ты сама видишь, у нас нет будущего.
Кейси посмотрела Маккиннону прямо в лицо. Его взгляд был непроницаемым.
– Значит, по этой причине ты не хочешь жениться? Ты рассказал все Линетт, и она тебя бросила? – Кейси покачала головой. А я чуть с ума не сошла, гадая, почему его отношение ко мне так резко изменилось. – Теперь от любой женщины ты ждешь только подвоха и убиваешь готовое вспыхнуть между вами чувство в зародыше?
– Что-то в этом роде, – мужчина устало провел рукой по волосам. – Извини, но мне нужно побыть одному.
Не дожидаясь ответа, Маккиннон вышел и осторожно прикрыл за собой дверь.
Кейси уже готова была броситься за ним, но какая-то сила удержала ее. Она устало опустилась в кресло. Неужели Маккиннон думает, что, если он не может подарить ей детей, это что-нибудь меняет в их отношениях? Она любит его, и этим все сказано. Он думает, что поступает благородно, но ошибается! Без него ее жизнь потеряет всякий смысл.
Теперь понятно, почему он всегда сдержан и прячет свои эмоции. Не все могут решиться на такой шаг – в двадцать три года проявить подобное мужество дорогого стоит.
Жаль, что у него никогда не будет своих детей, ведь нет никаких сомнений – он стал бы замечательным отцом. С другой стороны, можно усыновить ребенка или сделать искусственное оплодотворение. Да она на все готова ради него!
Я скажу ему об этом завтра, решила Кейси. Пусть сегодня побудет один, если хочет. Признание далось ему нелегко, и она была благодарна ему за честность. Но пусть не думает, что таким образом сможет от нее отделаться. Если потребуется, она будет бороться и за себя, и за него.
