Салли Лэннинг - Голос сердца
Гаролд сжал кулаки. Агнес заслуживает правды, решил он и хрипло произнес:
— Я не знаю, как это — любить женщину. Я никогда не любил: Но я буду верен тебе, клянусь!
С болью в сердце Гаролд увидел, что ее глаза наполняются слезами. Если я коснусь ее, то все пропало, подумал он и услышал:
— Тогда я выйду за тебя замуж, Гаролд.
Он брякнул первое, что пришло в голову:
— Я… я не купил тебе кольцо.
— Ненавижу бриллианты, — сказала Агнес.
— Тогда я не буду покупать тебе бриллианты, — ответил Гаролд и, подумав: «У нее вид бунтаря-подростка», неожиданно ощутил себя в водовороте эмоций, которые варьировались от безудержной радости до чего-то куда более сложного.
Он посмотрел на часы.
— Мне пора. Я позвоню тебе, когда вернусь. — И с прежним невозмутимым видом добавил: — Чудесный суп. Хорошо, что ты умеешь готовить.
Агнес поднялась и проводила его до двери.
— Еще раз спасибо за цветы.
Кажется, он никогда не хотел поцеловать Агнес так сильно, как в этот миг.
— Ну, до свидания, — сказал он хмуро.
— До свидания.
9
День ее свадьбы.
Агнес лежала на кровати в той же комнате, которая была отведена ей в день свадьбы матери и Марка. Стоял ноябрь, далеко не самый любимый месяц Агнес. Шел дождь.
Ровно в час она и Гаролд должны пожениться. Марк настоял на присутствии тети Флоренс и дяди Саймона. После торжественного обеда — так выразилась Тереза — молодые улетали на четыре дня на Канары. Оттуда должны были отправиться в Брайтон, где у Гаролда был дом, в котором он собирался поселиться на пару лет.
На все это Агнес согласилась. Ее решение выйти замуж за Гаролда оказалось тем камешком, который обрушивает лавину.
На работе Агнес без проблем дали отпуск на год. Она сдала свою квартиру, а мебель и картины отправились в Брайтон.
Шаг за шагом я удалялась от прежней жизни, делаю все так, чтобы вписаться в жизнь Гаролда, работу Гаролда, дом Гаролда в Брайтоне, ребенка Гаролда, думала Агнес печально. Плод безрассудной связи. Если она и не понимала раньше, то теперь твердо знала, почему он был главой огромной бизнес-империи. Потому что, когда решался на что-то, действовал решительно и безжалостно, сметая все преграды на пути.
Она слишком устала, чтобы спорить с Гаролдом. Гораздо проще соглашаться. Оставить работу. Выйти замуж. Жить на Аляске. Родить тройню, если ему так хочется. Какая разница?
Она чувствовала себя куклой в витрине магазина, той самой, которая даже говорить умеет, если нажать кнопку на спине. Да, Гаролд. Нет, Гаролд. Как скажешь, Гаролд.
Что с ней произошло? Она никогда не склонялась перед ударами судьбы. Она ничего бы не добилась в жизни, если бы была пассивна и соглашалась со всеми. Агнес всегда была борцом.
Но в поединке с Гаролдом не было смысла. Она пыталась — и проиграла.
Я живу во сне, размышляла Агнес. Но сюжет сновидения выбираю не я. Это делает Гаролд.
А что произойдет, если я вдруг проснусь? Если бы у нее хватило духу, она бы бросилась к конюшне, вскочила на Алариха и ускакала навстречу закату. Но льет дождь, и заката не будет, а к вечеру она все равно выйдет замуж. Бежать слишком поздно.
Агнес свернулась калачиком, укрылась с головой. На следующий день после того, как Гаролд посетил ее в Эдинбурге, неожиданно, но очень кстати приехали Марк и Тереза. Она угостила их остатками супа-пюре. А когда мать похвалила его, выпалила:
— Гаролд и я решили пожениться!
— Что? — воскликнули одновременно Тереза и Марк.
— Через две недели в «Максвелл-холле», если вы не против.
— Дорогая! — Тереза, вскочив, поцеловала дочь. — Конечно, не против! Я так рада за тебя. Любовь с первого взгляда, а я даже и не заметила!
Марк резко сказал:
— Но мне казалось, что вы совершенно несовместимы.
— Да нет же, — храбро соврала Агнес, — просто потребовалось время, чтобы выяснить это.
Вся ее тщательно отрепетированная речь мигом вылетела из головы. Рассеянно глядя на плавающую в супе петрушку, она добавила:
— Я беременна. Это будет ваш внук.
Тереза лишилась дара речи. А Марк осторожно спросил:
— Ты любишь Гаролда, Агнес?
— Полюблю. Со временем, — сказала она, потупившись.
— А он тебя?
— Спросите его, — последовал вызывающий ответ.
Марк покачал головой.
— Я однажды подвел Гаролда, когда он был маленьким. Очень подвел, отсюда его циничное отношение к женщинам. Не знаю, сколько раз я мечтал изменить прошлое, винил мою слепоту и глупость…
— Он рассказал мне о Рейчел, — перебила его Агнес.
— Правда? — Марк проницательно взглянул на нее. — Интересно. Он упорно отказывается говорить об этом со мной. Если настолько открыт тебе, Агнес, может, ты и подходящая жена для него…
Ворочаясь в постели дождливым ноябрьским утром и пряча лицо в подушку, Агнес не считала, что будет походящей женой Гаролду.
Он почти не касался ее с тех пор, как узнал о беременности. Как будто она вызывала у него отвращение. Как будто перестала быть предметом его вожделения. Гаролд не хотел жениться на ней. И не хотел спать с ней.
Четыре дня наедине? Она страшилась их.
В дверь постучали.
— Дорогая, ты проснулась?
Агнес заставила себя улыбнуться.
— Входи, мама.
— Я принесла тебе завтрак, — сказала Тереза.
Поднос был застелен белой крахмальной салфеткой, и на нем стояла серебряная вазочка с белой розой.
— Как мило с твоей стороны.
— Агнес, я так надеюсь, что ты будешь счастлива. Я хочу, чтобы ты была так же счастлива с сыном Марка, как я с ним самим.
Тереза явно отрепетировала эту маленькую речь. Зная, что не имеет права заплакать, Агнес сказала:
— Спасибо, мама. Я уверена, что все так и будет.
— Знаешь, а он извинился. Гаролд, я имею в виду. За то, что пытался откупиться от меня. Сказал, что жалеет о своем поступке, видя как мы с Марком подходим друг другу. Это было после того, как ты уехала отсюда в последний раз.
— Правда? — удивилась Агнес.
— Он сказал это не то чтобы с энтузиазмом… Впрочем, я не думаю, что Гаролд привык извиняться. — Тереза склонила голову набок. — Марк рассказал мне о Рейчел: ведьма, настоящая ведьма, и патологически ревнивая притом. Она ненавидела Гаролда сразу за две вещи: он был сыном другой женщины и отец любил его. Думаю, именно поэтому Марк так хочет внука. Чтобы хоть частично наверстать упущенное.
— Я рада, что Гаролд извинился, — произнесла Агнес, и на сердце у нее чуть-чуть полегчало.
После завтрака она собрала вещи для медового месяца, неторопливо приняла ванну и оделась в шелковые — ей всегда нравился этот материал — юбку и тунику. Белый шелк. Пусть она и не девственница, но сейчас Агнес чувствовала себя таковой.
