Энн Макалистер - Однажды приедет принц...
Она сузила глаза:
— Ты мне мстишь?
— Что? Конечно нет! — возмущенно возразил он.
— Тогда что это?
Вместо ответа, Деметриос повернулся и поплыл вдоль лодки, как будто собирался миновать ее и плыть дальше.
— Уплывешь от лодки, я прыгну за тобой! — предупредила Анни.
Он повернулся:
— Прыгнешь, и я утоплю тебя.
Она не понимала, почему он так взбешен.
— Ладно, если тебе так сильно хочется плавать, плыви. Я буду сидеть здесь и наблюдать за тобой.
— Поиграешь в спасателей Малибу? Будешь держать наготове спасательный круг?
Она пожала плечами.
Деметриос сделал три взмаха руками, добрался до борта лодки, подтянулся и забрался на палубу. Вода ручьями стекала по его голым ногам и капала с шорт. Он смерил Анни взглядом сверху вниз и отряхнулся, как пес, обрызгав ее с ног до головы.
— Довольна? — сердито буркнул он.
Анни уставилась на его сильное мускулистое тело и через силу выдавила из себя:
— Я…
Но Деметриос не стал дожидаться ее ответа. Он перепрыгнул через перила и проследовал по трапу в свою каюту.
— Деметриос? — Голос Анни был тихий, но решительный. — Нам нужно поговорить!
— Иди спать! — крикнул он.
Он погасил свет и укрылся с головой. Она постучала снова. Затем еще раз.
— Принцесса!
— Пожалуйста…
Ох уж эта королевская вежливость! Проклятье! Деметриос повернулся и пригладил волосы.
— Подожди.
Он опять зажег свет, натянул плавки, шорты и футболку, затем заставил себя дышать ровно и резко открыл дверь.
— Что?
Она смотрела на него точно так же, как тогда на яхте Джерарда. Обеспокоенно. Растерянно. Как будто испытывала боль. Меньше всего ему сейчас хотелось иметь дело с женщиной, которая испытывает боль.
— Я запуталась, — сказала Анни выразительно, в лучших традициях пансиона благородных девиц. — Надеюсь, ты поможешь мне пролить свет на кое-какие вещи?
— Боюсь, я не очень хорош в таких делах, принцесса, — грубо отчеканил Деметриос. — И я понятия не имею, о чем ты говоришь. Я просто хотел искупаться. Это полезно для здоровья. Я невредим и снова на борту. Поэтому, может, мы отложим этот разговор до завтра и… — Он начал прикрывать дверь.
Она поставила ногу в дверной проем.
Они оба посмотрели вниз на ее босые пальцы, ногти на которых были нежного персикового цвета. Деметриос тяжко вздохнул. Затем развернул Анни и, слегка подталкивая, повел в главную каюту. Он указал ей на кресло, сам сел напротив.
— Что же ты хочешь узнать, принцесса?
Она подалась к нему:
— Почему ты на меня злишься?
— Я не злюсь на тебя.
— Значит, не на меня. Тогда на себя? — решилась она. — За то, что взял меня с собой?
— Нет. Да. Черт, это тебе не телевикторина!
— Будет ею, если ты сам не начнешь говорить. Мы хорошо уживались первое время. А сейчас все не так. Что случилось?
Он, сузив глаза, посмотрел на нее:
— Это элементарно, принцесса. Все дело в биологии.
— Нет, дело не в этом!
Деметриос немного растерялся от ее слов, но тут же возразил:
— Конечно же в этом! Мужчина. Женщина. Страсть. Ты же помнишь, какое предложение сделала мне, когда мы встретились первый раз?
— Да, и ты очень сопротивлялся, — ответила она, покраснев.
— Но, судя по всему, недостаточно сильно, — заметил он с иронией. — Потому что мы занимались сексом.
— И это тебя напугало!
— Потому что я не делал это условием, при котором ты бы поехала со мной. Помнишь, я сказал, что буду рад заняться этим в любое время. Просто скажи когда.
Она пожала плечами и поднялась, встретившись с ним взглядом:
— Давай сделаем это сейчас.
Анни невозмутимо смотрела на него.
— Ты ведь сказала, что тебе нужно защитить себя, — недоверчиво протянул Деметриос.
Она лишь повела плечами:
— Не сработало. Я все равно влюбилась в тебя.
Она как будто ударила его со всего размаху ниже пояса. Деметриос почувствовал слабость в коленях. Шокированный, он медленно покачал головой:
— Нет, не влюбилась.
— Ты, что ли, ясновидящий?
— Черт бы тебя побрал, Анни! Ты не можешь…
— Я пыталась, — согласилась она. — Но не сработало. Мои проблемы, не твои. Итак, — Анни протянула ему руку, — пойдем?
Деметриос не двинулся. Затем глубоко вздохнул. Еще раз. И еще раз.
— Нет, — наконец выдавил он.
Они пристально посмотрели друг на друга. В ее синих глазах сквозило недоверие. Деметриос не винил ее. Похоже на то, что он сам себе не верил.
— Ты хочешь меня, — заявила она, но как-то неуверенно.
— Хотеть и что-то делать по этому поводу — совершенно разные вещи. — Деметриос прислонился к стенной перегородке и сложил руки на груди. И не произнес ни слова. В этом не было нужды.
Снаружи по-прежнему лило как из ведра, но ветер почти стих.
— Ничего не понимаю, — после длительной паузы пролепетала она.
— Этого никогда не случится!
— Ты никогда больше не займешься сексом вообще? Или ты никогда больше не займешься сексом именно со мной?
Деметриос скрипнул зубами и прямо заявил:
— С тобой.
Ее ресницы задрожали, и она покачала головой, как будто он говорил какие-то глупости:
— Но почему?
Он опять начал мерить каюту шагами.
— Все просто. Ты хочешь любви. Ты хочешь семью. Я — нет.
— Я не предлагаю тебе руку и сердце. Но раз уж ты заговорил об этом, почему ты так настроен против брака?
— Это не твое дело!
Какое-то время Анни молчала. Затем задержала дыхание и медленно выдохнула:
— Из-за Лиссы.
Он вздрогнул, взгляд его стал колючим.
— Я поняла, — тихо продолжила она. — Деметриос, но ты не можешь вечно горевать! Ты не можешь умереть, потому что она умерла. Ты любил ее, и она любила тебя. Но однажды ты полюбишь кого-нибудь еще и…
— Она не любила меня! — резко перебил он Анни. — Мой брак был настоящей катастрофой, — открыто заявил он. — Это было самой большой ошибкой в моей жизни. Я сильно разочарован и больше никогда не женюсь. Никогда.
Казалось, прошла вечность, прежде чем Анни пошевелилась. Она села прямо и посмотрела на него с нежностью и состраданием. Но он не нуждался в таких вещах.
— Я думала… В журналах писали, — поправила она себя, — что все было просто волшебно. Вы идеально подходили друг другу. Она была такой красивой…
— Я тоже так думал. Когда-то, — согласился он. — Но все оказалось другим. Лисса… была другой. Я говорю не о внешности. — Как не хотелось Деметриосу ворошить прошлое, опять воскрешать в памяти свой брак с Лиссой! — Она была просто одержимой быть лучше всех, иметь все самое лучшее. Вот что для нее имело значение. Хорошие фильмы. Хорошие роли. Подходящий дом. Подходящий муж. — Горькая гримаса появилась на его лице и тут же исчезла. — В конечном счете она всегда играла роль, которую определила для себя еще в детстве. Для этого ей пришлось доказывать, что она на что-то способна.
