Сьюзен Кросби - Его главный секрет
— Лесли собирается заглянуть сюда на днях. Ты можешь дать ей свой ключ, и она заберет твою почту. Тебе небезопасно появляться дома.
— Вот уже несколько дней все спокойно, — сказала Тэсса расстроенным голосом. — Если ты со мной, не понимаю, почему я не могу…
— В этот раз он прислал письмо мне, — произнес Чейз, вынимая что-то из кармана.
Чейз был в ярости. Письмо было похоже на то, которое получила Тэсса. Такие же буквы, вырезанные из газеты, отвратительные слова, но больше всего его злило то, что в письме говорилось, что он недостоин Тэссы.
Как будто Чейз этого не знал. Он знал об этом с первого дня их встречи.
— Чейз…
— Не падай духом, — подбодрил он Тэссу, услышав в ее голосе испуг.
— Я не могу с этим справиться. — Она села на край его кровати и опустила голову. — Раньше я думала, что смогу. Я не заслужила того, что со мной происходит. Впрочем, как и ты.
Она подняла голову, и их взгляды встретились.
— С тех пор как ты привел меня сюда, я хотела обсудить наши отношения. Мне нужно, чтобы ты меня выслушал.
Он отошел от нее и остановился рядом с книжными полками. Люди и проблемы окружали его шестнадцать часов в день. Книги же на некоторое время уводили его из этого мира.
После того, как Тэсса появилась здесь, он ничего не читал.
Завтра он сделает попытку выманить врага из его укрытия. Завтра он выкурит зверя из его логова. Завтра.
А сегодня…
— Как только уедет Лесли, — сказал он, повернувшись к Тэссе, — мы могли бы взять машину и поехать на пикник. Я выслушаю все, что ты скажешь.
— Спасибо тебе.
Спасибо тебе, подумал он. За все, что ты дала мне. Потому, что лучше влюбляться и терять, чем никогда не любить вообще.
Глава одиннадцатая
Если бы ситуация была другой, Чейз уединился бы с Тэссой в убежище Себастьяна в горах Невады. Они могли бы расстелить одеяла под деревьями. Вместо этого они решили поехать на скалистый берег океана к северу от Сан-Франциско. По тропинке спустились вниз к пляжу и уселись рядом с выступом, образовавшимся от тысячелетней работы морских волн. Время от времени кто-нибудь проходил рядом, но они не обращали ни на кого внимания.
Чейз взглянул на нее, когда закончил свой ланч. Тэсса сидела, положив подбородок на колени, и смотрела на океан. Легкий бриз шевелил ее волосы.
— Как давно я не была здесь, — сказала она. — Я совсем забыла, каким мирным может быть океан.
— Если бы у меня был выбор, — сказал он, глядя на горизонт, — я бы хотел иметь дом с видом на океан и пляж.
— А я бы хотела поехать на Гавайи.
Казалось, она не торопилась начинать разговор, и это его радовало. Он засмотрелся на движения ее руки, когда она расстегивала блузку и снимала ее. На ней был открытый купальник. Внезапно Чейз забыл обо всех обещаниях, которые давал себе и ей. Забыл о том, что им кто-то угрожает. Он только хотел наслаждаться этим временем вдвоем с ней.
— Я вижу, ты используешь все свое оружие.
— Мне было жарко, — сказала она, улыбнувшись.
— Именно поэтому ты вся в мурашках.
— Ты хочешь, чтобы я надела блузку?
— Нет. — Тэсса услышала вызов в его голосе. — Начинай. Можешь меня дразнить. Увидишь, как хорошо я умею сопротивляться твоим чарам.
Но ей совсем не хотелось знать, как хорошо он умеет сопротивляться.
— Я скучала по тебе, — сказала она, прислонившись щекой к его коленям и устремив на него взгляд. — Не могу поверить, что я снова рядом с тобой. Ты делал все так легко и верно в прошлые выходные, Чейз.
— Иногда я не был в этом уверен. Я боялся, что причиню тебе боль.
— Нет. Я никогда не чувствовала себя счастливее.
— Я чувствовал то же самое. Но это ничего не меняет. Между ними снова начала расти стена.
— Нет, мне кажется, что это не так. Может, рассказать тебе о своем брате, о том, что с ним случилось и как это изменило нашу жизнь? — Она накинула блузку, но не стала застегивать. — До той ночи я даже никогда не слышала такого слова — «изнасилование». У меня в одиннадцать лет были только еще неясные мысли о том, что такое секс. Я думала, что секс — это для того, чтобы рождались дети… У нас с Брентом семь лет разницы в возрасте, но я обожала его. Отец Брента умер, когда ему было четыре года. И мой отец вырастил его, как собственного сына. Родители не стали менять его фамилию, так как мать хотела, чтобы его род продолжал свое существование. Мы жили не богато, но были счастливы. Все изменилось в ту самую ночь. Все. За эту ночь я повзрослела. Жизнь Брента остановилась. После этого у моих родителей появилась мания оберегать нас. Я даже не могу описать тебе, во что это превратилось. Отец продал магазин, мы переехали в другой район города, и я пошла в новую школу. Фамилия Брента появлялась в газетах, но нашей фамилии не было, поэтому никто не знал, кто я. Мне было запрещено говорить о том, что случилось. Мне пришлось притворяться и вести себя так, как будто ничего не произошло. И кроме того, был Брент в инвалидной коляске, нуждающийся во внимании и заботе. И я стала таким же пленником, как и он. У меня не было ни одного свидания, пока я училась в школе.
Чейз внимательно смотрел на нее.
— Мне жаль.
После этих слов в глазах Тэссы появился блеск.
— Не говори так. Тебе не о чем жалеть, Чейз. Не о чем. Ты был такой же жертвой, как и Брент. Это не твоя вина. Когда же ты сможешь понять это?
— Я никогда не соглашусь с этим. Я знал, что такое хорошо и что такое плохо.
— Как ты можешь освободиться от этого, если продолжаешь давать каждый месяц Бренту деньги?
Он услышал обвинение в ее голосе.
— Ты осуждаешь меня за то, что я помогал твоему брату?
— Да!
— Почему?
— Потому, что это и тебя мучает, и Бренту постоянно напоминает о том, что произошло. У тебя самые лучшие намерения, но они приводят к самым плачевным результатам. Неужели все твое образование, весь твой опыт не подсказывают тебе, что ты заставляешь его просто бездельничать, вместо того, чтобы приносить какую-нибудь пользу?
Чейз сидел молча. Он никогда не думал, что…
— Это было трудно для Брента, почти невозможно. Он был спортсменом, и вдруг для него стало невозможно даже самостоятельно ходить. Но, в конечном счете он справился с собой, начал изучать в колледже компьютеры. И вдруг, проучившись всего один семестр, решил, что ему уже ничего не нужно. Все свое время проводит у телевизора, кроме первого воскресенья каждого месяца, когда просит мать взять его с собой в парк. И в любую погоду, в солнечную или дождливую, она оставляет его там, а сама идет в церковь. Это единственное время, когда он бывает на улице, не считая посещений врача.
