Анна Де Пало - Надежные мужские объятия
Краем глаза Коннор заметил, что Элли, сидевшая рядом, несколько напряглась при этих словах.
— Ты имеешь в виду, помимо выплаты гонорара со множеством нулей? — обратилась она к отцу.
Тут в разговор включился Квентин:
— Собственно говоря, я предлагал заплатить ему… — Он постарался не замечать сердитый взгляд друга, — но Коннор наотрез отказался, заявил, что поможет на добровольных началах.
Эллисон резко повернулась к Коннору — тот смотрел ей прямо в глаза. Все мысли, которые в этот момент пролетели в голове девушки, красноречиво отразились на ее лице: оказывается, Рафферти нарочно ввел ее в заблуждение. На этот раз ему нет прощения.
— Послушай меня, Элли, — мягко начала миссис Уиттейкер, понимая, какой тонкий предмет затрагивает, — сейчас в твоей карьере наступает такой момент, когда нужно подумать о другой должности. Нельзя все время работать помощником окружного прокурора.
Коннор почувствовал, что еще немного — и Элли взорвется.
— Может быть, я хочу сделать карьеру в окружной прокуратуре! — воскликнула девушка. Почему никто об этом не думает?
Рафферти знал, что дипломат из него никудышный, но все же решил, что пора вмешаться:
— В самом деле, возможно, нам следует больше доверять профессиональному мастерству Эллисон?
Элли повернулась и пристально посмотрела ему в глаза. Судя по выражению лица, ее крайне изумило услышанное. Стараясь не встречаться с ней взглядом, Коннор добавил:
— Ко мне лично это тоже относится.
— Спасибо. — В голосе девушки звучало удивление.
— Эллисон не позволила себя запугать, — продолжал Рафферти серьезно. — Я считаю, что у нее хватит мужества для работы прокурором. — Он взглянул на Элли, в глазах которой застыл немой вопрос, сделал глубокий вдох и подытожил:
— Так что, если она решила продвигаться по служебной лестнице в прокуратуре округа, давайте все вместе пожелаем ей удачи.
Все собравшиеся за столом задумчиво молчали. Первым тишину нарушил Мэтт:
— Я думаю, Коннор прав. Мы привыкли относиться к Элли как к объекту любви и постоянной опеки. И поэтому не замечали в ней сильного человека, способного противостоять трудностям.
— Мы просто хотели быть уверенными, что с тобой ничего не случится, дорогая, — пояснил мистер Уиттейкер. — Никто не собирался ограничивать твою свободу, просто в последнее время все так запуталось.
— Вот именно, — поддержала мужа Эйва. — Мне очень жаль, что нам не всегда удавалось принимать в расчет твои планы, Элли. Но это потому, что мы очень любим тебя.
— Я так понимаю, — добавил Квентин, — что настало время для всеобщих извинений. Позвольте и мне присоединиться с искренним раскаянием.
— И если ты действительно хочешь продолжать работать в прокуратуре, — сказала Эйва, ища глазами одобрение во взгляде мужа, — мы все, разумеется, поддержим тебя. Конечно, последнее слово за тобой. Мне только хотелось бы, чтобы это было хорошо обдуманное и взвешенное решение.
Эллисон улыбнулась в ответ.
— Спасибо, мама. — Рафферти заметил, как она бросила на него быстрый взгляд, прежде чем продолжать:
— И постарайтесь не сильно за меня переживать. Благодаря Коннору я научилась вести себя более осмотрительно.
Девушка сама удивилась, что сказала такое, а ее сосед воспринял эти слова с заметным удовлетворением. Теперь он будет чувствовать себя спокойнее, навсегда уходя из ее дома — и из ее жизни.
Гости уже почти разъехались. Эллисон на кухне заворачивала кое-что из еды, которая осталась после приема. Подняв голову, она увидела на пороге Лиз.
— Привет, — сказала подруга, забирая со стола свою сумочку и пакет с подгузниками. — Мы с Квентином уже собрались уезжать. — Лиз внимательно посмотрела на подругу. — А у тебя грустный вид.
— Спасибо, — криво усмехнулась Элли.
Она открыла дверцу холодильника и поставила внутрь несколько пластиковых контейнеров с едой. Лиз склонила голову набок, словно что-то обдумывала.
— Это очень странно, если разобраться. Ведь Кендэлла поймали, теперь, кажется, ты должна прыгать под потолок от радости.
«Должна, конечно», — подумала Эллисон, но радоваться почему-то не хотелось.
— И поскольку я не могу оставить тебя в таком состоянии, — заявила подруга, — позволь мне предложить тебе ответную услугу.
— То есть?
— В прошлом году ты помогла мне понять, что не стоит бросать Квентина, поскольку мы любим друг друга, и единственное, что нужно сделать, это немного ускорить события. — Девушка улыбнулась и продолжила:
— Вот сейчас я пытаюсь отплатить тебе той же монетой.
Эллисон пожала плечами.
— Спасибо, конечно, за заботу. Но, к сожалению, должна тебе сказать, что у нас совсем другая история.
Собеседница рассмеялась.
— Да что ты говоришь? Тебе так кажется, потому что ты влюбилась в парня по уши. В прошлом году я чувствовала себя точно так же.
Какое-то мгновение Элли молча смотрела на подругу. Ну конечно, год назад, стоило немного надавить, и Лиз призналась, что любит Квента. И теперь уже поздно говорить об опасности влюбиться в Коннора: Эллисон давно любит его страстно, безоглядно — и отрицать это бессмысленно.
Однако Рафферти заявил, что до конца выходных съедет из ее бостонской квартиры, и хозяйка лишь молча кивнула в ответ. А тут еще выяснилось, что он наотрез отказался брать деньги за услуги телохранителя. Получается, все это время парень находился при ней за просто так — и еще противостоял настойчивым попыткам Элли избавиться от непрошеного гостя?
В кухню вошел Квентин.
— Так вот ты где! — воскликнул он, нежно целуя жену в губы. — А я-то ищу тебя по всему дому. Ну что, уже собралась?
Лиз улыбнулась.
— Да. Извини, что заставила тебя ждать. Нам тут с Эллисон нужно было поговорить о своем, о девичьем.
— Ах, вот как? — Квентин вскинул бровь. — И о чем же это?
— О Конноре, — просто ответила Лиз.
— Понятно.
— Что тебе понятно? — поинтересовалась Элли. И почему он отказался брать деньги?
На лице Квента расплылась многозначительная улыбка.
— О, это вопрос на миллион долларов. Кто ж его знает? Может, парень — скрытый мазохист.
Сестра удивленно открыла рот, не в силах вымолвить ни слова. Квентин задумчиво смотрел на нее и наконец предложил:
— Почему бы тебе самой не спросить его об этом?
Эллисон с вызовом тряхнула головой.
— Не понимаю, о чем ты.
Вскоре Квентин с женой уехали, но перед самым отъездом, уже прощаясь, Лиз успела шепнуть на ухо подруге:
— Все будет хорошо. Вот увидишь.
