Анна Де Пало - Надежные мужские объятия
— Наутро после стрельбы на автостоянке мне позвонил Квентин. Похоже, он узнал все подробности покушения раньше, чем я успела ему об этом сообщить.
— И поэтому ты решила, что это я ему рассказал, — предположил собеседник.
— С моей стороны было вполне логично сделать такой вывод, — возразила Элли.
Коннор насмешливо приподнял бровь.
— Конечно, логично, имея дело с подлым доносчиком вроде меня — ты это хотела сказать? — И добавил:
— Еще бы, ведь лет десять назад я силком вытаскивал тебя из бара, а потом доложил обо всем родителям. Полагаю, именно тогда я потерял твое доверие?
— Очень может быть, — парировала девушка. Как бы там ни было, ты же не станешь отрицать, что внушал Квентину, будто мне нужно оставить работу в окружной прокуратуре, поскольку она стала слишком опасной?
— Я ничего никому не внушал. Квент сам завел этот разговор. — Рафферти задумчиво посмотрел на собеседницу и добавил:
— Но не буду отрицать, что согласен с ним.
Эллисон почувствовала, что начинает закипать. К счастью, танец закончился и оркестр решил немного отдохнуть. Девушка освободилась из объятий Коннора.
— Отлично. В таком случае, чем быстрее мы найдем того, кто присылает мне письма с угрозами, тем меньше я буду подвергаться риску, работая в прокуратуре, и тем скорее буду иметь удовольствие помахать тебе рукой на прощание.
Сказать по-честному — жду не дождусь и того, и другого.
С этими словами она резко развернулась и пошла прочь, не дав Коннору возможности ответить. Краем глаза Элли успела заметить, как лицо собеседника перекосилось от злости.
«Это тебе за все», — подумала девушка. Какая глупость — надеяться, что между ними возможно что-то необычное, роман, которого ждешь всю жизнь. Как мог этот Рафферти уважать ее, если привык смотреть на Эллисон только как на избалованную девчонку из богатой семьи, которую нужно постоянно держать под присмотром! Под его присмотром.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
В День поминовения родители Эллисон всегда устраивали барбекю в своем загородном доме. Это была одна из семейных традиций. Коннор, которого Уиттейкеры, разумеется, тоже приглашали на обед, всегда с нетерпением ждал этого дня. Но сейчас все было по-другому.
В прошлый раз традиционный семейный сбор прошел под знаком головокружительного романа между Квентином и Элизабет. Теперь, спустя год, лучший друг Коннора, с которым они вместе учились в университете, — муж Лиз и счастливый отец новорожденного Николаса.
Рафферти сделал глоток пива и бросил взгляд через лужайку — на предмет своих грустных размышлений. Эллисон держала на руках маленького племянника, покачивала его и что-то тихо напевала. Коннором вдруг овладела такая невыносимая тоска, что захотелось кричать от боли. Дело было даже не в сексуальном желании, которое красавица обычно возбуждала в нем. В этот момент его чувства мужчины были гораздо сложнее и глубже. Ему внезапно, и необыкновенно отчетливо, представилась Эллисон, склонившаяся над кроваткой маленького Рафферти.
Необходимо срочно взять себя в руки. От этих фантазий с ума можно сойти, если вовремя не остановиться. Коннор напомнил себе, что, пока не удастся выяснить, кто присылает Элли письма с угрозами, о романтических отношениях с этой красавицей лучше вообще забыть.
Если все пойдет как надо, план задержания должен вскоре сработать. На всякий случай Коннор проверил свой мобильный телефон. Звонка пока не было, но время еще оставалось.
— Эй, Рафферти!
Коннор обернулся и едва успел поймать летевший прямо в него волейбольный мяч.
— Хватит сидеть тут, надувшись как сыч. Ной Уиттейкер хлопнул его по плечу. — Пошевеливай своей хвостовой частью. Пойдем сыграем в волейбол. Ты будешь в моей команде, против Квентина и Мэтта.
Направляясь следом за приятелем к волейбольной площадке за домом, Коннор подумал, что, возможно, игра поможет ему отвлечься от грустных мыслей по поводу Эллисон.
Ной бросил на него быстрый взгляд.
— Кстати, Элли играет за нас. Ну как, я тебя обрадовал?
— Почему бы и нет?
— Не знаю, — Ной пожал плечами. — Просто, когда вы с ней оказываетесь рядом, на окружающих искры фонтаном сыплются. Черт возьми, глядя со стороны, можно подумать, что вы без ума друг от друга.
Рафферти чуть не споткнулся от такого неожиданного заявления. Неожиданного — потому что это было правдой. Он действительно сходил с ума по Эллисон, не мыслил своей жизни без нее.
Это было не просто страстное влечение — Коннор испытывал к ней настоящую любовь.
«Ну вот, наконец-то найдено определение для тех противоречивых чувств, которые я всегда испытывал к Элли», — подумал мужчина. И он заставит свою маленькую принцессу признаться в ответных чувствах, чего бы ему это ни стоило. А все остальные проблемы можно будет и потом решить.
И пусть они родились и воспитывались в совершенно разной атмосфере — этого уже не изменить, — но в сердце Коннора пылала искренняя, чистая любовь к ней, та любовь, которая приходит лишь раз в жизни. Если же Эллисон этого недостаточно — сердце его больно сжалось, — тогда пусть попробует найти другого, который будет относиться к ней с такой же нежностью и трепетом.
Ной помахал рукой у приятеля перед лицом.
— Эй, Рафферти, ты все еще с нами, простыми смертными, или уже паришь в облаках?
Коннор знал, что его друг ожидает такого же легкомысленного ответа.
— А я считал, что мое существование под вопросом только для твоей сестры — в последнее время она предпочитает меня не замечать.
— Ну, еще бы, ты ведь большой специалист выводить Элли из равновесия — тут тебе нет равных.
— Здесь мы можем посоревноваться с твоей сестрицей.
Ной взглянул на приятеля и хитро улыбнулся.
— В таком случае почему бы тебе не заняться ею вплотную? — предложил он полушутя. — Ты знаешь, родители были бы в восторге от такого зятя. К тому же ты сделал бы нам большое одолжение, взяв на себя воспитание Элли.
Коннор ответил приятелю недоуменным взглядом. Он готов был поклясться, что в тоне Ноя звучали серьезные нотки.
— Если дорожишь своим здоровьем, лучше не рассказывай Эллисон об этом плане.
Ной прикинулся оскорбленным в лучших чувствах:
— Что?! Уж не хочешь ли ты сказать, что я пытаюсь поскорее сбыть Элли с рук?
Коннор ответил скептическим взглядом. В этот момент они подошли к волейбольной сетке, натянутой над лужайкой за домом Уиттейкеров.
Приятель тяжело вздохнул, словно его поймали с поличным.
— Ладно, так и быть. Признаюсь, виноват.
