Люси Гордон - И пусть цветет шиповник
— Вот, вот, — удовлетворенно заметил Руджеро. — Это именно та реакция, которой я ожидал. Будешь еще?
— Да, да, да!
Наконец они перешли к сладкому, кофе и ликеру. И тут Полли сказала:
— Кстати, если говорить снова о профессиях и работе, то у меня вопрос. Как у тебя дела на заводе? И как твоя рука? Не болит?
— Там полно дел. На данный момент меня обсуждают все мои сотрудники.
— Еще бы!
— Слава богу, было доказано, авария произошла не из-за неисправности мотоцикла. Во-первых, и свидетелей много, а во-вторых, после этого случая мотоцикл тщательно проверили и протестировали, уже без меня. Впрочем… мне тяжело слушать сплетни. Все утверждают, будто я немного того…
— Да, да, а я могу это только подтвердить. — Девушка злорадно усмехнулась.
— Ах ты, маленькая злобная ведьмочка!
— Забыл? Я же Золушка!
Так они проболтали довольно долго. Вдруг послышался бой часов, настоящих старинных часов.
— Что это? — встрепенулась Полли и стала озираться по сторонам.
— Как что? Это же полночь! — широко улыбнулся Руджеро. — Не боишься снова превратиться в замарашку?
— Да уж, — она невольно загрустила. — А я и забыла, что для всех золушек всегда настает полночь, когда надо сбросить шикарный наряд и возвратиться к плошкам и поварешкам.
В этот момент он приблизился к ней и совершенно точно поцеловал бы, если бы она не прижала палец к его губам.
— Ни-ни. А ведь и правда пора домой, — прошептала девушка. — Бал окончен.
— Но ведь ты должна непременно потерять свою туфельку, а?
Полли мотнула головой.
— Это точно не про меня. Я же вымуштрованная медсестра. Всегда на страже порядка.
Его улыбка была чересчур грустной. Они взялись за руки и зашагали по кривым узеньким улочкам города.
Глава одиннадцатая
Наутро Полли одолели привычные в последнее время мысли.
Не стоило забывать накануне, кто ты есть на самом деле, дорогая.
Вчера она попросила Сару забрать Мэтью к себе.
— Не хочу, чтобы он еще больше привыкал ко мне, — пояснила она.
Ребенка и все его вещи унесли еще днем. Придя домой после ужина с Руджеро, девушка упала на кровать. Она чувствовала себя свободной и одинокой. Впрочем, все члены семьи Ринуччи, включая Руджеро, по очереди заглядывали к ней и желали спокойной ночи.
У Полли началась депрессия. В течение целых трех дней она не выходила из комнаты. Сара позаботилась о том, чтобы ей приносили еду наверх. Наконец девушке стало немного лучше.
В один из этих дней она сидела у окна, наблюдая, как Руджеро играет во дворе с малышом. Кажется, им обоим повезло, думала она.
В этот самый момент Сара, стоящая рядом с ними, указала на окно, в ее сторону. Все повернулись к ней и помахали. На краткий миг девушке показалось: они прощаются с ней.
Улучив момент, когда внизу никого не было, Полли спустилась.
— Давненько ты не выходила, — Руджеро стоял на пороге гостиной.
— Да, давно. Но это и к лучшему. Так вы с Мэтти привыкнете друг к Другу, а я не буду вас смущать.
— Я научил его новым словам. А Тони клянется и божится, что малыш недавно назвал меня «папа», хотя я этого и не слышал, — он усмехнулся. — Впрочем, я не возражаю, как бы он меня пока ни называл. Возможно, когда он вырастет, он будет обо мне не самого лучшего мнения.
— Отлично. Так ты наконец, видимо, образумился?
— Что ты имеешь в виду? — спросил Руджеро.
— Прекратил свои эскапады на мотоциклетных гонках, — пояснила она.
— Почему же, разве на то есть причина?
— Есть. Во-первых, ты еще не до конца выздоровел. Поостерегись, а то снова попадешь в аварию. И кто знает, вдруг на стадионе не окажется опытной медсестры. А ребенок, твой ребенок, не должен потерять еще и отца. Он ведь совсем недавно потерял мать.
— Ну-ну, не волнуйся так! Раньше ничего подобного со мной не случалось, не случится и впредь. Наши мотоциклы одни из самых лучших в мире.
— Все равно, нанял бы профессионального гонщика или каскадера. Думаю, не только я бы обрадовалась.
У рта Руджеро образовалась упрямая складка.
— Нет, это буду делать я сам, — проговорил он. — Только в таком случае я узнаю обо всех неисправностях мотоцикла. Кстати, завтра я участвую в гонках.
— Боюсь, второй аварии нам не избежать, — произнесла подошедшая Сара. — Я знала, вы снова устраиваете эти ужасные заезды, но я не знала, что ты согласился принять в них участие, — продолжила она. — Уступи же дорогу другим, наконец!
— А ты не распоряжайся моей жизнью, мама! — выкрикнул Руджеро. — Впрочем, и ты тоже, Полли!
И он ушел, прежде чем обе женщины сказали хоть слово.
Сара громко выругалась.
— Мне жаль, дорогая. Не стоило встревать в ваш разговор. У тебя самой все получилось бы гораздо лучше.
— Нет, я не справляюсь, — вздохнула девушка. — Он такой упрямый! Не понимаю. Я думала, мы с ним это уже обсудили, когда разговаривали про Мэтти. Потом вдруг что-то произошло. Но ведь все хорошо: он играет с сыном, учит его новым словам, смеется вместе с ним и в то же время не желает ради него оставить свои опасные привычки… Не могу понять… — Она неопределенно махнула рукой.
— Попытайся еще раз его убедить, — посоветовала пожилая женщина.
Полли знала, сейчас она руководствуется скорее отчаянием и гневом, чем любовью и заботой.
В этот день в Неаполе не было никого из родственников Руджеро, поэтому на стадион могли пойти только Сара, Тони или Полли. Пожилая женщина тут же отказалась от этой затеи.
— Конечно, конечно, — проговорил Руджеро. — Ты просто пойдешь по магазинам и в конце концов окажешься на соседней улице. Как всегда.
— Но не в этот раз, — твердо заявила его мать. — Я собираюсь остаться дома и приглядеть за внуком. Меня не касается, что ты собираешься делать. У меня есть Мэтти, а это гораздо важнее.
Но когда он ушел, она обернулась к Полли и прошептала:
— Ты же будешь там, а? Вдруг что случится! Я тебя очень прошу!
— Конечно. Но, может, он прав, и ничего не произойдет.
Девушка старалась придать своему голосу уверенность, но, несмотря на это, в ее сердце прокрался страх.
Никогда не надо забывать о страшном «а вдруг».
На трибуны разрешалось приходить только привилегированным зрителям. Это могли быть потенциальные покупатели, журналисты, кто-нибудь с завода, друзья и родственники гонщиков.
В компании мотоциклистов Руджеро немного расслабился. Он говорил с ними на одном языке. Они знали, что такое скорость, опасность и риск. Он давно их не видел, соскучился по своеобразным банкирским шуткам. Никто не понимал его так, как эти люди.
