Белл Робинс - Любовь и измена
Он наклонился к ней.
— Господи, Лола, ну как же ты не понимаешь? Говорю же тебе: не любовью я с ней занимался. Не любовью! Скорее изливал свою ненависть! И я не мог встретиться с тобой после того, что ты мне сказала. Я столько лет потом зализывал раны!.. Своими короткими словами ты разбила мое сердце…
— Ты даже не попрощался…
— Черт! Да не мог я, не мог!
Ему отчаянно хотелось, чтобы она посмотрела на него и увидела, что он говорит искренне. Но она смотрела вдаль и думала о чем-то своем, неизвестном ему.
— Я не пытаюсь оправдать свое поведение, — продолжил Алекс, не дождавшись никакой реакции. — Я просто объясняю тебе, почему совершил то, что совершил.
— Знаешь, Лехандро, когда я сказала, что не поеду с тобой, мне и в голову не приходило, что ты вот так исчезнешь из моей жизни, — тихо произнесла Долорес. — Ведь мы столько лет дружили… Ну, до того, как…
Он ответил с горьким смешком:
— Ты разбила мне сердце, Лола, отвергла мою любовь. Неужели ты всерьез полагала, что после этого я буду писать письма, рассказывая о погоде и о достопримечательностях?
Она вскинула голову и упрямо заявила:
— Теперь это уже не имеет никакого значения. Отец и мама все равно скоро умерли, так что, если бы даже я тогда и уехала с тобой, мне пришлось бы вернуться. А ты, Лехандро… — Долорес внимательно посмотрела ему в глаза, словно в душу заглянула. — Ты бы вернулся тогда со мной?
— Безусловно, — не задумываясь ни на мгновение, ответил он.
— Ну, вот видишь… Я так и думала…
— Ты в одиночку принимала серьезные решения, которые касались нас обоих… Тебе не кажется, что ты слишком много взяла на себя?
— Не только нас, но еще и Марибель, — поправила Долорес. — Но нет, мне не кажется. Я сделала так, как считала лучшим для всех.
— Нет! Не для всех! Возможно, для тебя, но не для меня. И тем более не для Марибель. Она меня, родного отца, терпеть не может. И я готов ее понять!
— Успокойся, она примет тебя. Дай ей только немного времени, — заверила его Долорес, надеясь, что она права. — Ты, впрочем, никогда не был образцом терпеливости.
— Так же, как и ты. И не спорь!
— Ну хорошо. Как скажешь. Давай не будем ссориться из-за Марибель.
— Не будем, — успокаиваясь, согласился Алекс. Он не мог понять эту женщину. Не мог, и все тут! Такая страстная, почти яростная и одновременно такая рассудительная…
— Ты был единственным моим настоящим другом, — задумчиво продолжила она. — И мне бы хотелось, чтобы ты продолжал оставаться им и теперь.
— Другом, который мечтает о том, чтобы ты принадлежала ему? Ну нет, эту ошибку я уже совершил однажды.
— Нет, Лехандро, не эту. Ты влюбился в меня. Это-то и было твоей настоящей ошибкой.
Странные слова… Что они значат? Что она хочет сказать ему? Повторить, что не любила его? Что сделать? Как сломать этот чертов барьер?
И Алекс сказал ей правду, истинную правду.
— Я никогда и никого в жизни не любил так, как тебя, Лола…
У нее голова пошла кругом. Она столько раз видела его фотографии в иллюстрированных журналах — красивый, уверенный в себе бизнесмен с такими же красивыми, уверенными в себе, разодетыми и осыпанными драгоценностями женщинами. И он говорит ей, что ни одну из них не любил так, как ее, простую девчонку из крошечного захолустного городка на Богом забытом острове, Долорес Орнеро?!
— Ты не веришь мне, да? — внезапно охрипшим голосом спросил Алекс.
— Не знаю.
Алекс почувствовал, как его сердце мучительно сжалось. Ей удалось снова ударить его в то же самое место. И оно по-прежнему болело. Эта женщина готова второй раз причинить ему ту же невероятную боль. Неужели он ей позволит? Что же он за идиот такой?
Он сглотнул свои чувства, встал и буркнул:
— Давай немного пройдемся.
Долорес коротко кивнула.
Алекс потянулся за пустой корзиной, она сделала то же самое движение в это же мгновение. Их руки соприкоснулись, по пальцам пробежало нечто очень напоминающее разряд электрического тока, и… Со сдавленным стоном он толкнул ее на землю, сам упал сверху и впился в ее рот.
Долорес ответила на его поцелуй — горячо и страстно, без сомнений и малейшей сдержанности. Сладостный ее язык заплясал внутри его рта, возбуждая и зажигая и без того кипящую кровь. Огонь побежал по его жилам, лишая остатков самоконтроля и побуждая к обладанию этой женщиной. Но где-то в самых тайных глубинах души он не хотел делать этого.
Приподнявшись на локте, Алекс вгляделся в прекрасное пылающее лицо, медленно обвел пальцем контур щеки, подбородка, погладил приоткрытые губы.
— Боже, Лола, твоя красота поражает меня каждый раз, как я вижу тебя, — задумчиво произнес он.
Глаза ее немедленно наполнились слезами.
— Когда ты так смотришь на меня, мне трудно дышать, — беспомощно прошептала Долорес в ответ и притянула его к себе.
С гулко бьющимся сердцем Алекс начал целовать и ласкать ее губы, гладить черные рассыпавшиеся волосы. Потом, словно невзначай, повел пальцами по шее, по плечу… Она не оттолкнула его руку, напротив, выгнулась ему навстречу и дрожащими пальцами начала освобождать край футболки из-под пояса брюк.
Он перестал контролировать себя в тот момент, когда ощутил прикосновение ее ладони к своей груди, одним движением сорвал с себя футболку, спустил бретельку купальника с ее плеча и припал губами к восхитительно твердой ягоде соска. Долорес выкрикнула что-то неразборчивое и, скользнув рукой по его телу вниз, нашла то, что искала, и задохнулась, ощутив всю силу вызванного ею желания.
— Я хочу тебя, хочу, Лехандро — лихорадочно прошептала Долорес, пытаясь расстегнуть молнию на его брюках. — Возьми меня… сейчас…
Собрав воедино остатки разума, силы воли и Бог знает чего еще, он откатился в сторону и, с трудом дыша, сказал:
— Нет, Лола, нет. Мы не можем. Мне… нечем предохраняться… Тебе наверняка тоже…
Она ошеломленно взглянула ему в лицо, словно не понимая, о чем идет речь. Потом тряхнула головой.
— Черт, я даже не подумала об этом… Господи, какая глупость! Обычно я проявляю больше здравомыслия.
Переход от неземного блаженства к суровой реальности оказался слишком стремительным. Алекс едко спросил:
— Обычно? Ты имеешь в виду — с другими твоими любовниками?
Долорес заставила себя усмехнуться.
— Побойся Господа! Ты что, видел выстроившихся у моих дверей страстных воздыхателей?
Он резко сел.
— Хочешь сказать, что…
— Я ничего не хочу сказать! — огрызнулась Долорес. — Тебя не касаются подробности моей личной жизни!
Ага, значит, у нее есть секреты, которые она желает сохранить таковыми. Изо всех сил стараясь дышать ровно, Алекс произнес: