Эдна Мир - Милые лжецы
— Майра стала отлучаться с фермы, — спустя какое-то время снова заговорил Клеменс. — Сначала не часто, всего лишь раз-другой в месяц, когда ей было совсем невмоготу. Потом начала ездить в Кобурн-сити к своей подруге Луизе, чтобы отдохнуть от нас. Когда она возвращалась, то каждый раз ее словно подменяли.
— Там появился другой мужчина? — осторожно спросила Дэвина.
— Нет. — В смехе Клеменса послышалась ирония. — Майра была красивой темпераментной женщиной, но она не хотела еще больше усложнять нашу ситуацию. Когда Кармен исполнилось три года, она возобновила учебу. Пошла в тот же университет в Джениве, где теперь получает образование наша дочь. Я думаю, что это было для Майры самое счастливое время. Она рисовала как сумасшедшая, прямо-таки в угаре, словно знала, что времени у нее осталось мало.
— Как… как она… — Дэвина не решилась выговорить слово «умерла».
Клеменс мягко взял в ладони ее лицо и легко, нежно поцеловал в губы.
— Как умерла Майра? — Голос у него сел. — У Майры была тяжелая форма диабета, но она об этом не знала. Однажды она упала в обморок на улице. Ее привезли в клинику, но было уже поздно. Майра так и не пришла в сознание. Через три дня она скончалась от последствий глубокого шока.
— О Клеменс, мне так жаль.
— Все в прошлом. — Клеменс зарылся лицом в ее волосы. — Сначала я ужасно переживал, что приложил недостаточно усилий, чтобы Майра была счастлива, но ведь оставалась еще Кармен. Я был ей нужен больше, чем когда-либо. И тут пришла на помощь моя сестра Tea, она выручила нас в трудные времена. Без нее я бы совсем отчаялся.
— А другая женщина потом появилась? — поинтересовалась Дэвина. Не из любопытства, а сочувствуя.
Ей хотелось все узнать про Клеменса, чтобы лучше понять его самого, все его опасения, не дающие ему полностью довериться своей любви к ней.
— Нет. — Клеменс отрицательно покачал головой. — Ведь Кармен была тогда еще ребенком. Я не хотел постоянно знакомить ее с разными новыми тетеньками и к тому же не мог даже представить, что чужая женщина будет возиться с моим ребенком. Нет, только Кармен и я, нам было достаточно друг друга. В своем единстве мы не терпели никого постороннего. — И снова этот горький смешок. — Бедная Tea, она с нами намучилась.
— А сейчас ты почувствовал одиночество, — сделала вывод Дэвина, ласково поглаживая густые волосы Клеменса. — Кармен почти выросла, идет своей дорогой, и ты захотел еще раз начать все сначала, не так ли?
— Да. — Клеменс кивнул. — Я ощущаю себя достаточно молодым, чтобы выступать в роли дедушки. Гораздо охотнее я сам стал бы еще разок отцом. Резвиться со своими детками, устраивать разные затеи, путешествовать, ах, существуют тысячи вещей, которые я хотел бы еще испытать. Но не в одиночку.
— Тогда у нас еще есть шанс, — прошептала Дэвина голосом, от которого у Клеменса закружилась голова. — Ты мог бы сопровождать меня во время концертов, а в перерывах между турне мы бы жили здесь, и с детьми тоже можно было бы что-то придумать. Мне кажется, что твоя сестра с удовольствием послушала бы снова детский гвалт.
— Да, это верно. — Клеменс не в состоянии был дольше противостоять робким обольщениям Дэвины. — На первый взгляд все это так просто, но…
Дэвина не позволила ему продолжить, прижав ладони к его лицу и закрыв рот жарким, зовущим поцелуем.
Клеменс ответил со страстью, немедленно воспламенившей обоих. Желание, давно горевшее и неудовлетворенное, вылилось в бурные, опустошающие объятия, заставившие Дэвину забыть обо всем на свете.
Сейчас для нее существовал один Клеменс. Клеменс и его ласки, которых она долго была лишена. Его руки на ее теле, его поцелуи на ее губах — вот чего хотела Дэвина. Вчера, сегодня, всегда…
— Клеменс, Клеменс, я люблю тебя, — выдохнула она между двумя головокружительными поцелуями. — Пожалуйста, никогда больше не оставляй меня!
— О Дэвина! — Клеменс приподнял ее мягкий кашемировый пуловер и прижался губами к розовым соскам. — Дэвина, что ты со мной делаешь?
Где-то в доме хлопнула дверь.
Клеменс очнулся и растерянно посмотрел по сторонам.
— Дорогой. — Дэвина хотела вновь привлечь его к себе, но опоздала. Колдовство исчезло.
— Нет! — резко заявил Клеменс. Он вскочил на ноги и отпрянул от нее на несколько шагов, словно боясь собственных страстей. — Нет никакого смысла, Дэвина! — в отчаянии воскликнул он. — Мне нужна жена, которая будет довольна тем, что я могу ей предложить, то есть этой фермой. Ты хочешь сделать карьеру, а я — создать семью. У тебя впереди вся жизнь, а я стою на пороге старости. Тебе нужны вечеринки, забавы, успех, а я ищу домашний очаг, покой и уют. Нет, Дэвина! — Он покачал головой. — Я не хочу еще раз повторить то, что пережил с Майрой. Все, о чем я мечтаю, это тихая жизнь вдвоем, пара детишек и моя работа. Женщина, на которой я, возможно, женюсь, должна заранее принять эти условия.
— И где ты собираешься ее найти? — спросила, теряя надежду, Дэвина.
Клеменс ссутулился и пошел к двери. Там он остановился и посмотрел на Дэвину, все еще сидящую на полу.
— Не знаю, Дэвина, — негромко сказал он. — Но лучше я останусь один, чем опять свяжу себя с женщиной, которая сбежит через год, потому что ей необходимо реализовать себя.
— Проклятый идиот! — всхлипнула Дэвина. Боль, вызванная его отказом, словно злая дикая кошка набросилась на нее, терзая когтями ее душу. — Уходи, убирайся, ищи себе си-дедку. Но не удивляйся, если станешь с ней старым и седым!
Клеменс ничего не ответил.
Дэвина слышала, как он тяжело поднимался по лестнице на второй этаж. Потом хлопнула дверь, и вслед за этим надвинулась безразличная, свинцовая тишина, угрожавшая раздавить Дэвину.
Под веками жгло от тысячи непролившихся слезинок, но она не хотела плакать, нет, только не здесь и не сейчас. Может быть, позже, когда отступит боль, парализовавшая ее изнутри.
В ней все застыло и заледенело. Но она заставила себя встать и выйти из комнаты.
У себя в спальне Дэвина сняла со шкафа дорожную сумку и начала спокойно и аккуратно ее упаковывать.
— Что случилось? — Голова Кармен поднялась из вороха подушек.
— Я еду домой, — объяснила Дэвина, испытывая странное спокойствие, которое вдруг снизошло на нее.
— Но почему? — Кармен, выпрямившись, уже сидела на кровати.
Дэвина закрыла молнию на сумке и пошла в ванную.
— Я еду домой, — повторила она ровным голосом, складывая в косметичку туалетные принадлежности. — В Джениву. Ты знаешь, что в следующем месяце мы даем большой концерт. Репетиции к нему уже начались. Пора и мне снова заняться своей работой.
