Рене Маори - Любовь и ревность. Хроники
Иду всё-таки в пивбар, хотя можно уходить совсем. Всё и так уже ясно. Фразу «Да нет, зря они все стараются, наша Лена не такая! Так что и у тебя не выйдет» можно бросить и на ходу. А у него, значит, есть, что рассказать.
В пивбаре беру не пива, а водки. Бутылку. И два бутерброда с чем-то. Водку пью понемножку и через большие паузы: нельзя, чтобы охранник увидел, что я напился. Сразу смекнёт, кто я такой, и чёрта с два тогда от него что-то узнаешь.
Вопрос об измене уже можно считать решённым. Осталось выяснить, с кем. И снова, как в троллейбусе, мелькает мысль – не делать сейчас ничего! Никаких выясняловок, разбирательств, сцен – и Лена от меня не уйдёт. Это ведь очень трудно сказать мужу: «Я от тебя ухожу». Вот и оставить всё, как есть, как было, пока не знал… Да нет, как было, уже не будет. Ведь теперь знаю. Скажет: «Я к Наташе!», а я буду знать, к кому. И истекать кровью внутри, пока не придёт. И всё это время в деталях представлять, чем она занимается с этим рыжим… или с кем-то другим. А работать как буду? Да какая к чертям свинячим работа, если в глазах будут только он и она?
Заскрипев зубами, всё-таки не выдерживаю: наливаю сразу полстакана и выпиваю одним махом. Ничего. Я сейчас на таких нервах, что водке меня не взять.
Охранник появляется очень аккуратно – пять минут второго. Увидев меня, кивает, подходит и садится за мой столик. Молча наливаю ему четверть стакана, подвигаю второй бутерброд. Спохватываюсь, что молча нельзя, да и с лицом надо что-то делать: ведь он мне сейчас скажет что-то очень по моей легенде для меня приятное: что женщина, на которую я положил глаз, вполне доступна, значит, не робеть – и вперёд! Где один любовник, там и два! Где два, там и куча!
С трудом строю на лице что-то вроде улыбки.
– Ну, давайте с устатку! За конец смены!
И, не дожидаясь ответа, подаю пример. Мой собутыльник следует ему охотно. Понимаю, однако, что долго такого напряжения не выдержу, проколюсь на чём-нибудь обязательно, поэтому сразу беру быка за рога. Рога – это сейчас для меня очень символично. И главное, актуально.
– Так что вы хотели мне рассказать? Ведь есть же что!
– Значит так, слушай. Похоже, что действительно крутит она. Но начала недавно. Раньше приходила на работу в строгом костюме, а недели полторы назад стала приходить в такой юбочке! – он даже причмокивает, – не захочешь, да глаз не отведёшь! Особенно сзади! Но и спереди есть на что посмотреть! На кофточке такой вырез – я думаю, когда она за столом сидит, если рядом встать – всю грудь до основания увидеть можно! А грудь у неё! – на этот раз он не только причмокивает, но даже крутит головой. – Сам однажды видел, когда к ним в отдел заходил. Мужики наши и до того на неё заглядывались, а тут вообще сразу всеми копытами землю рыть начали!
Очень, конечно, хочется дать ему по башке, но за что, собственно? Ведь это не он заставляет её так одеваться. Но я – идиот! Куда смотрел? В телевизор. А надо было – на жену!
– И всё? – даже сам не могу понять своей интонации. – Мало ли кто и для чего так одевается!
– Да ты подожди. Вот дня два назад прохожу я по коридору мимо архива…
Архив! Твою мать! Конечно же, архив! Вот тебе и комнатка!
– … и тут как раз изнутри ключ в замке щёлкнул, дверь открывается, и выходит – да нет, пожалуй, даже выскакивает – оттуда она, а за ней следом Геннадий Петрович, старший юрисконсульт. И сразу понятно, чем они там занимались: у неё вся причёска порушена, лицо в красных пятнах и спереди – представляешь! – как положено, кофточка поверх юбки, а сзади – в юбку заправлена! А у него тоже рожа вся красная и тоже пятнами – неплохо, видать, поработал, – галстук набок и спереди рубашка из брюк торчит…
– Геннадий Петрович – это рыжий такой? – я уже плыву, но надо испить чашу до дна.
– Да-а, – на его лице мелькает подозрение, – а ты откуда знаешь?
Ещё во времена институтских экзаменов усвоил: мозг в состоянии стресса реагирует мгновенно и извернётся в любой ситуации.
– Я один раз видел, они на работу вместе шли.
– А-а, – кивает он, – так вот, он хотел ей что-то сказать, но увидел меня и осёкся. Так молчком оба и ушли. Так что, парень, – он подмигивает, – есть у тебя шанс…
Я встаю и иду к выходу. Наверное, он сейчас догадается и всё поймёт. Но мне уже всё равно. Потому что я понял главное: не смогу я с этим жить. Не смогу жить с ней, зная, что она мне изменяет. И развестись не смогу. Ведь это значит, что я её больше никогда не увижу, никогда не обниму…
По улице иду, чёрт знает, куда, совершенно об этом не думаю, но на светофоре автоматически останавливаюсь. Красный горит уже довольно давно, сейчас его сменит жёлтый, потом зелёный, и можно переходить. С левой от меня стороны, чтобы успеть проскочить, несётся КАМАЗ.
Я где-то читал, что за секунду до смерти, перед умирающим успевает промелькнуть вся его жизнь. Не знаю. Но я за эту секунду понял всё и прокрутил всё. Так вот же оно, решение всех проблем! Человеку больно, только когда он живёт! А смерть списывает всё и излечивает всё! Как это здорово! Изменять можно только живому мужу, а мёртвый – он мёртвый и есть. Он вне пределов досягаемости для всего. Над ним нельзя посмеиваться в постели с любовником – его же нет! И на кой чёрт это нужно: мучиться, переживать, страдать? Ломать себе голову, как поступить, если так не могу и этак тоже? Всего один шаг – и никто на свете больше не сможет тебя унизить, обмануть…
В одну секунду я понимаю всё это и, с радостной улыбкой на лице, делаю этот шаг.
В комнате сидят две молодые женщины. На столике перед ними открытая бутылка вина, два бокала и никакой закуски.
– Ну, почему он это сделал, почему? – навзрыд рыдает та из них, что в строгом сером костюме. – Ох, какая я дура! Это он из-за меня!
На секунду она останавливается, но тут же истерически кричит:
– Но почему?
– Перестань, Ленка! – строго говорит её подруга, эффектная женщина в довольно смелом по открытости платье. – С какой стати ты решила, что он покончил с собой? Это был просто несчастный случай!
– Нет! Мне следователь зачитывал показания водителя! Тот говорит, что Юра всё видел. Он даже смотрел на него и улыбался! И шагнул нарочно!
– Да водитель ещё и не такое расскажет, чтобы ответственности избежать! Говорю тебе, несчастный случай! И перестань себя обвинять. Тебе и без того тяжело, не тяни на себя лишнее!
– Наташа, я чувствую, что это так! Это я виновата в смерти Юры! И ты тоже! Советчица нашлась!
– Вот тебе раз! – всплескивает руками Наташа. – А я-то с какого боку? Ты же мне сама всё жаловалась, что Юра совсем на тебя внимания не обращает, в телевизор уставится или с друзьями куда-нибудь упрётся. А про тебя только в постели вспоминает. Вот я тебе и посоветовала сделать так, чтобы он тебя приревновал. Тогда спохватится и отходить от тебя даже на шаг не будет. Хочешь сказать, это он из-за того, что ты на работу стала мини-юбку и открытую кофточку надевать? Чушь! Сама же говорила, что он этого и не заметил!
