Джоанна Брендон - Никогда не уступай
Ее пронзило воспоминание о тех воскресных утренниках, когда Фил притворялся спящим, потому что хотел подольше понежиться в постели. Фил был той частью ее жизни, которую совсем не трудно забыть, но она не забыла. Память о первой любви сохранилась. «Ты похож на него больше, чем мне хотелось бы», — подумала Эбби, глядя на прикорнувшего рядом Майка. Если она соединит свою жизнь с Майком и будет любить, то вряд ли сможет его когда-нибудь оставить. Но в Майке так многое напоминает ей Фила, что она не могла не тревожиться. Фил никогда не выказывал ни малейшего желания остепениться. И Майк тоже. И он слишком поглощен своими развлечениями, чтобы быть хорошим отцом. Когда же близость с ней потеряет для Майка новизну, скорее всего он просто оставит ее с Джейми так же, как оставил Фил.
Мысли о Джейми делали ее боль нестерпимой, и она едва сдержалась, чтобы не зарыдать. Эбби, растревоженная печальными мыслями, выскользнула из спальника. От холода кожа ее мгновенно покрылась пупырышками. Она потерла спину о переднее сиденье. Эбби чувствовала себя неловко от того, что уже светло, а она — совершенно обнаженная. Эбби нашла свою одежду, натянула ее на себя и устроилась поудобнее на сиденье.
Ей снова стало холодно — даже холоднее, чем вчера.
— Почему ты не спишь, Эбби? — донесся до нее сонный голос Майка. — Иди сюда, и я опять согрею тебя.
Эбби очень захотелось оказаться рядом с ним, не столько из-за обещанной ласки, сколько из-за пронизывающего холода. Но она отвергла предложение Майка. Ей необходимо было перечеркнуть случившееся в самом начале, не дать ему развиться. К сожалению, из-за влечения к Майку она поехала с ним на этот проклятый пикник.
— Я действительно думаю, что нам следует поехать домой, — сказала она наконец.
Майк с большой неохотой выбрался из мешка и быстро оделся. «И почему ночь обязательно кончается утром?» — думал он печально. Ночью она принадлежала только ему. Он обладал всем ее существом, не только обольстительным телом, но и пылкой отзывчивой душой.
Негнущимися пальцами он застегнул фланелевую рубашку.
— Ты не хочешь убрать одеяла? — В голосе его чувствовалось напряжение. — Думаю, моей сестре и ее мужу будет приятно, если они найдут их там, где и оставили, — аккуратно сложенными под сиденьем.
Эбби удивленно посмотрела на него. Так, значит, вовсе не Майк привез одеяла и спальник. Она молча перелезла через сиденье, подняла с пола одеяла, аккуратно свернула их и положила на место. Майк уже сидел за рулем, дуя на замерзшие после чистки стекла пальцы.
Путь предстоял непростой, и Майк должен быть в хорошей форме. Поэтому он подавил свои эмоции и сосредоточил всю энергию на самом сложном: любым способом удержать машину на скользких поворотах.
Эбби радовало его молчание. Ей нужно было о многом подумать.
— Хорошо бы выпить кофе, — сказал Майк, съезжая с основной дороги.
Она огляделась и увидела небольшой домик, из трубы которого вился дымок.
— Это ресторан? — неуверенно спросила Эбби.
— Пожалуй, он выглядит не слишком внушительно, но Мама Джо и Рози готовят самый лучший завтрак на Северо-Востоке. И кофе, вкус которого не знает соперников.
Майк поставил фургон на стоянку перед ресторанчиком.
Через полчаса они были уже в дороге, и снова Эбби хранила угрюмое молчание. Майк тщетно пытался разговорить свою милую спутницу. Что-то из ее прошлого все еще не отпускало ее. И пока Эбби не справится с этим «что-то», она не сможет вести жизнь, в которой царила бы гармония, не говоря уже о жизни молодой интересной женщины.
— Эбби!
— Этот маленький ресторанчик давно открылся? — быстро спросила она.
— По словам Рози, я прихожу к ним уже двадцать лет, а был одним из первых их посетителей.
— Должно быть, ты тогда был совсем маленьким. Сколько тебе было в то время — шесть или семь?
— Мне тридцать четыре, Эбби, — сказал он, — я знаю, что выгляжу моложе, но это благодаря генам моих родителей и дедушке с бабушкой.
— А где находятся твои родители, можно узнать?
— Где-то в Европе, прослеживают свою родословную.
Майк огорченно вздохнул. Ему было ясно, она поняла, о чем он хотел поговорить с ней, и делала все возможное, чтобы отложить этот щекотливый разговор.
— Вот поэтому-то я и отвечаю за мальчиков.
— А в их возрасте ты походил на них?
— Я был гораздо хуже, — откровенно признался Майк. — Именно поэтому я хорошо знаю, чего от них можно ждать.
— Тебе, наверное, приходится туго, когда они не учатся.
— Когда они не учатся, то работают. И потом — они не живут со мной. Все трое стерегут дом наших родителей.
В голосе его появилось раздражение, и немудрено, ведь сейчас он хотел говорить с ней вовсе не об этом. Но Эбби не обратила внимания на его недовольство, она прибегала к различным уловкам, чтобы предотвратить разговор на волнующую его тему.
Наконец они приблизились к городу, и ей стало спокойнее. Майк искоса взглянул на Эбби, увидел, что она улыбается: возможно, ее недовольство ему просто померещилось. Наверное, когда она проснулась, в ней возобладала природная застенчивость, поэтому-то она и показалась ему такой холодной.
Он подождал того момента, когда они оказались у ее двери, и только здесь решился прикоснуться к ней. Обняв ее за плечи, Майк наклонился, чтобы поцеловать Эбби.
— Я сегодня вечером буду занят, — сказал он, — так что не смогу тебя увидеть. Но, может быть, мы завтра вместе позавтракаем?
Эбби позволила ему поцеловать себя, но не стала отвечать на его поцелуй, хотя невинная ласка его по-прежнему отозвалась в ней сладкой дрожью.
— Мне очень жаль, однако я не могу, Майк, — ответила она, — но в любом случае, спасибо.
Она увидела на его лице целую гамму чувств: удивление, недоверие, разочарование и ощутила угрызение совести. И все же она была совершенно уверена в том, что поступает правильно и что так будет лучше для всех, в особенности для Джейми. Майк понял смысл ее слов и теперь размышлял о том, почему она приняла такое неожиданно суровое решение. Прошлая ночь дала ему надежду на то, что она готова принять его любовь, если и не отдаться ему безраздельно.
— Почему не можешь?
— Просто не могу. — В ее голосе прозвучало отчаяние. Темно-зеленые глаза Майка сверкнули.
Ему стало больно и обидно, но он ничем не выдал себя.
— Тогда, может, пообедаем?
Эбби почувствовала себя загнанной в угол.
— Извини, Майк, но я весь день буду занята.
— Понятно.
Он действительно все понял. Он был просто дураком, если подумал, что прошлая ночь для нее столь же много значила, сколь и для него.
