Джоан Дарлинг - Мечта о любви
Плененная простотой и изяществом обстановки, убаюканная безмятежным покоем этого святого места, Эшли зажмурилась и вознесла к небу молчаливую молитву. Почувствовала, что рядом стоит Дэн, открыла глаза и посмотрела на него. Он следил за ней с трогательным сочувствием и нежностью, но это выражение исчезло так стремительно, что Эшли даже не могла сказать с уверенностью: может, ей почудилось?
Дэн положил руку ей на плечи и легонько прижал к себе.
– Мир! – мягко промолвил он.
Ее глаза заволокло туманом. Каким-то непостижимым чутьем он сумел уловить снедавшее ее душевное беспокойство и нашел единственно верный способ дать ей понять, что понимает ее и всегда готов прийти на помощь. Вместе они покинули церковь и вернулись в жаркий весенний день.
Низкий, проникновенный голос Дэна зазвучал с необычной торжественностью:
– Я частенько думаю, что старина Вильям Водсворт был прав. Нас на Земле стало слишком много. Наверное, это и заставляет меня так любить свое дело – хотя многим оно кажется недостойным занятием для взрослого мужчины. – Он криво улыбнулся и продолжил: – Если человеку повезет очутиться в таком вот удаленном от мира месте, где можно позабыть о ежедневной суете и подумать о главном, при желании он может переродиться. – Дэн махнул рукой в сторону освещенного солнцем пространства за низкой каменной оградой. – Это старое кладбище насчитывает не одну сотню лет. Не самое худшее место для того, кто обрел вечный покой.
Эшли закусила губу, но позволила ввести себя внутрь. Они побрели по песчаной дорожке, стараясь разобрать старинные полустертые надписи на потрескавшихся от времени замшелых могильных камнях.
Дэн задержался перед необычно маленьким памятником.
– Вот послушай: «Джон А. Брайант, родился 31 июня 1905 года, умер 21 марта 1910 года. Господь избрал его и взял к себе на небеса». – Дэн грустно покачал головой. – Да, в начале века люди определенно не страдали долголетием!
Что-то словно взорвалось у Эшли в мозгу. Испуганная, сердитая, она обернулась и вперила в него разъяренный взгляд:
– Ты говоришь, как будто у тебя нет сердца и тебе ничуть не жаль этих несчастных!
Дэн только удивленно приподнял брови в ответ на ее выпад и возразил:
– Ты ошибаешься, Эшли. Я говорю как реалист. – Он окинул взглядом ряды могил и беспомощно развел руками. – На этом пятачке покоится множество детей и даже крошечных младенцев. И все, что я хотел сказать – мне чертовски жаль, что их жизнь оборвалась.
– Хватит! – закричала Эшли, до боли зажимая ладонями уши. – Хватит болтать ерунду! Я терпеть не могу кладбища! Зачем ты вообще меня сюда затащил?
И в ту же секунду она подумала: «Это нечестно. Мне следовало с самого начала рассказать Дэну о том, что мой муж погиб в авиакатастрофе!» Но ей казалось, что если она отважится заговорить с кем-то о своем муже, то окончательно утратит рассудок от раскаяния и боли.
Он протянул руку и погладил ее по щеке. Его голос был полон терпения.
– Мне показалось, что прогулка по спокойному, уединенному месту пойдет тебе на пользу… что тебе понравится разбирать надписи на памятниках…
Окончание фразы потонуло в оглушительном реве и стрекоте. Над их головами пролетел вертолет.
Эшли резко отвернулась и бегом понеслась по песчаным дорожкам, мимо виноградных лоз, пальм, кактусов – туда, где они оставили машину. Несмотря на то, что она ни на секунду не отнимала руки от ушей, ее голова раскалывалась от гула и грохота, воя сирен и отчаянных людских голосов, моливших о помощи и умолкавших один задругам, поглощенных темной ледяной пучиной. Как только она осознала, что осталась жива, на нее навалилось чувство вины. Она считала себя виноватой в том, что не спасла Уэрнера. И в том, что катастрофа унесла так много человеческих жизней – тогда как она осталась жива.
Дэн мчался за ней. Стрекот вертолета мало-помалу затих вдали, и он нашел Эшли в своей машине. Она сжалась в комок, пряча лицо в коленях и все еще зажимая ладонями уши. Дэн протянул руку и робко погладил ее по голове. Все ее изящное, легкое тело передернулось от сильнейшей судороги. Дэн тронул ее шею под воротником. Кожа была холодной и липкой, и это встревожило его не на шутку.
– Эшли, тебе плохо?
Не дождавшись ответа, он в тревоге вскричал:
– Ох, Эшли, ради Бога, не молчи! – Не раздумывая больше, Дэн распахнул дверцу машины, сгреб Эшли в охапку и прижал к себе. И в тот же миг сам содрогнулся от испуга. Она показалась ему совсем холодной и дрожала, как больная собака. Не отпуская ее от себя, он опустился на сиденье и устроил Эшли у себя на коленях. Обмирая от страха, Дэн постарался заглянуть ей в лицо. Она так зажмурилась, что длинные загнутые ресницы касались бледных щек, и оставалась совершенно неподвижной.
Прижимая ее одной рукой к себе, другой Дэн попытался растирать стянутые в узел тугие мышцы на шее и плечах, а потом прошелся по всему телу. Сильные и в то же время ласковые пальцы работали упорно и неутомимо, возвращая жизнь в это нежное, хрупкое тело. Вне себя от тревоги он прошептал:
– Я сделаю все, чтобы тебе помочь. Мы сейчас же поедем к доктору!
В эту секунду Эшли слегка пошевелилась в его руках, и на щеках проступил едва заметный румянец.
Наконец ей хватило сил выпрямиться, хотя взгляд все еще оставался рассеянным и мутным. Машинально она постаралась собрать в пучок волосы. Посмотрела на Дэна и сокрушенно покачала головой:
– Прости, Дэн! Я никак не могла отдышаться, а потом просто запаниковала…
– Как тогда, в первый день на пляже? – подхватил он, не спуская с Эшли сосредоточенного взгляда.
Она кивнула, стараясь преодолеть судорогу в горле. Как найти подходящие слова, чтобы он все понял? Ей пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, прежде чем начать:
– Мой муж погиб в авиакатастрофе, несколько месяцев назад. А я выжила. Я пыталась его спасти – но не успела найти. – Она сглотнула и заставила себя продолжать: – Тот ужас, который я испытала в те минуты… временами он просто одолевает меня…
Дэн сжал в ладонях ее щеки и с воодушевлением посмотрел в глаза:
– Я так рад, что ты наконец-то мне сказала! Я ведь не знал, что и подумать. И ничего не понимал.
Ей пришлось вывернуться, чтобы не поддаться искушению его ласкового, сочувствующего взгляда, теплу сильных ладоней у себя на щеках. Разве есть слова, способные выразить чувства человека, выжившего в катастрофе, которая убила ее мужа, а заодно и несколько десятков других людей?
– Я не могу об этом говорить, Дэн. Прости. – Ее сердце болезненно сжалось от тоски. Молчаливая, неподвижная, Эшли неловко скорчилась и подалась вперед, словно птенец, пытающийся научиться летать. Она почувствовала, как напряглось его тело, а сильные руки придерживают ее за талию.
