Энн Хампсон - Жена за один пенни
…Она лежала, обессиленная, вялым прикосновением губ отвечая на частые благодарные поцелуи Нигеля.
— О, милая, милая, — шептал он, — как я благодарен тебе за то, что ты сохранила себя… для меня…
Глава седьмая
Как обычно, прабабушка вязала, тетя Роуз сидела у камина, довольно улыбаясь и читая книгу, в то время как дядя Оливер, расположившись с другой стороны, играл сам с собой в шахматы.
— Твой ход, — доносились время от времени его слова, и Лиз каждый раз поднимала глаза от журнала и раздраженно хмурилась.
— Ты не можешь играть в шахматы один, — сказала она в конце концов. — Почему бы тебе не разложить пасьянс?
— Потому что я люблю шахматы! Вот сейчас… если я сдвину мою ладью сюда… она защитит короля, а противник передвинет свою пешку сюда…
— А почему он так должен сделать? Он же может съесть твою ладью конем? — Подвинувшись ближе, Лиз постучала по фигуре своим пальчиком.
— Лиз, — сурово сказал дядя Оливер, — оставь мои фигуры в покое, я знаю, что мне делать.
— Он всегда хочет только выигрывать, — вмешалась тетя Роуз, отвлекаясь от своей книги. — И жульничает все время, заставляя своего воображаемого противника делать глупейшие ошибки.
Лиз вздохнула. Старики… Она посмотрела на прабабушку. На голове через редкие седые волосы просвечивала розовая кожа. Щеки были очень впалыми, потому что она терпеть не могла носить вставную челюсть. Худые руки были все еще подвижными, но врач предупредил, что очень скоро следует ждать почти полной неподвижности из-за быстро прогрессирующего ревматизма. Врача вызвала сама Лиз, потому что прабабушка вчера упала. Хотя под ногами у нее был толстый ковер, но у нее так перехватило дыхание, что Лиз испугалась.
— Сердце, — объяснил доктор коротко, а затем добавил: — Что и следовало ожидать.
Его слова вызвали у Лиз чувство тоски, сохранившееся до сих пор. Она подумала, насколько тяжело жить со старыми людьми и порадовалась, что ее сестра вышла замуж и уехала к мужу. Слабая улыбка тронула губы Лиз, когда она вспомнила, как пыталась заставить Вивьен выйти замуж за Артура. Она, Лиз, была так уверена в себе до того невероятного поражения, которое, однако, сейчас не имело значения. «Я изменилась», — подумала Лиз, признавая, хотя и с неохотой, что причиной тому было замужество.
Она снова взяла книгу, но не смогла читать. Она собиралась в гости к Грейс и ее родителям, но было еще рано начинать собираться. Лиз больше не могла сидеть на одном месте, поэтому вышла во двор. Парк вокруг был разбит в свое время по проекту одного из известнейших в Англии садовников. Никаких правильных линий, только тенистые аллеи и дорожки, озеро, окруженное ивами, фонтаны там и здесь, разнообразный кустарник…
Был конец сентября, и листья уже опадали. Это время года Лиз всегда любила, но сейчас она поймала себя на том, что сравнивает окружающее со своим домом в Греции. Она слегка улыбнулась. Надо оставить попытки сравнивать несопоставимое. Дельфы были одним из самых чудесных мест в мире. Горные вершины и спадающие вниз ручьи, зияющие провалы и отвесные каменные стены — все это было достойным фоном для храма Аполлона… и для дома ее мужа…
Лиз присела на скамейку. Прошла всего неделя… Она слегка покраснела и виновато огляделась вокруг, как будто кто-то находящийся рядом мог прочитать ее мысли. То, что она испытала в ту ночь с Нигелем, стало открытием для нее, окрашенным нежностью и страстью, — Нигель вовсе не хотел, чтобы она проснулась на следующий день, ненавидя его. Однако победителем, как ни странно, осталась она, хотя в этом ей помогло упрямство, а вовсе не отвращение к тому, что произошло между ними. Понимание этого заставило Лиз покраснеть еще больше. Догадался ли Нигель, насколько близка была она к поражению? Лиз надеялась, что нет, особенно если учесть все те проклятия, которыми она осыпала его на следующее утро. Ее слова, как обычно весьма разящие, должны были лишить Нигеля всякой уверенности в себе. Из-за этого Лиз даже боялась, что он не отпустит ее домой. Но он промолчал и даже помог ей с приготовлениями к отъезду, словно ему хотелось побыстрее распрощаться с ней. К своему удивлению, Лиз была даже раздосадована этим, и у нее снова появились мысли о том, что в ее отсутствие Нигель будет наслаждаться обществом Греты. Странно, что совсем недавно, она даже чувствовала благодарность к этой девушке…
Разозлившись на путаницу в своей голове, Лиз вскочила и решительно зашагала к дому.
— Через минуту будет накрыт чай. — Тетя Роуз встретила Лиз улыбкой. — Тебе не было холодно?
— На улице довольно тепло.
— Но после Греции ты могла замерзнуть.
Лиз заняла свое любимое кресло. Что с ней происходит? Она сама не знает, чего хочет. Раньше ее единственным желанием было вернуться домой, однако здесь она никак не может успокоиться. Если бы не Нигель, который мог подумать неизвестно что, она бы с радостью сократила время своего пребывания в Англии. Но его самоуверенность плюс вечное стремление разозлить ее могли привести к каким-нибудь ироничным замечаниям на тему ее преждевременного возвращения. А когда она вернется, то что ее ждет? Бесконечные ссоры с Нигелем или скука в его отсутствие.
— Я бы хотела никогда не встречаться с этим мужчиной!
— Что ты сказала, дорогая? — Спокойный вопрос тети Роуз вызвал у Лиз еще большее раздражение.
— Я разговаривала сама с собой.
— Что? — Прабабушка уронила вязанье на колени.
— Ты замерзла? Ну, дорогая, этого следовало ожидать, учитывая, что ты живешь теперь в стране с теплым климатом. Надень джемпер или, может быть, ты предпочтешь мою шаль?
— Нет, спасибо, — прокричала Лиз, вздыхая.
— Она совсем не жаловалась на холод, — решила внести ясность тетя Роуз, наклоняясь к старухе. — Она разговаривала сама с собой.
— Домой?..
Лиз закрыла глаза. «Я этого не вынесу», — подумала она, удивляясь, как терпела такую жизнь раньше.
— Разговаривала сама с собой, — повторила тетя Роуз, с удовольствием наблюдая как вошедшая служанка принялась разливать чай. — Сдобные лепешки, Мейзи?
— Да, мадам, сдобные.
Эти слова Лиз уже слышала пятый раз, начиная с прошлой пятницы, когда она приехала. Теперь было время вступить в разговор ее дяде.
— Надеюсь, ты хорошо подсушила мои, Мейзи?
— Да, сэр, я именно так и сделала. — Бросив взгляд на Лиз, Мейзи продолжала расставлять чашки. — А для вас я приготовила бутерброды, — добавила она, улыбнувшись.
После чая Лиз поспешила улизнуть. Однако к тому времени, когда она была одета и спустилась вниз к машине, где ее ждал шофер, ее раздражение улеглось и она стала снова похожа на прежнюю Лиз.
