Кэтрин Бритт - Нежное пламя
— Я знаю, что вы были учителем Ги Рансара, но как получилось, что вы учили также Робера и Жанеру Молино?
— Дед и бабка Ги считали, что мальчику будет полезна компания во время занятий. Ему было двенадцать лет, когда его родители и прежний учитель погибли в авиакатастрофе. Его отец был опытным пилотом, у него был собственный самолет. Я не знаю подробностей, но все трое погибли, когда самолет разбился в Альпах. Робер и Жанера были соседями.
Викки, хотя и была заинтересована, воздержалась от дальнейших расспросов, и Джерард стал говорить об английских семьях, которые оседают в гористой местности. Наконец они остановились перед отнюдь не шикарным, но симпатичным отелем, расположенным на узкой улочке.
Викки была поражена размерами ресторана. Их проводили к столику. Официант усадил их так, что они могли видеть весь зал и вход. Столики быстро заполнялись, посетители были одеты очень изысканно. Официант принес им аперитив, и, пока Джерард изучал меню, Викки обратила внимание на вошедшую пару.
Жанера Молино направлялась в их сторону в черном облегающем вечернем бархатном платье. Ее волосы были высоко подняты и завязаны атласной лентой. Возле их столика она приостановилась, словно для того, чтобы Джерард мог бросить на нее оценивающий взгляд, а затем одарила их обоих сияющей улыбкой. В этот момент подошел и ее спутник.
— Папа первый раз выходит после своей болезни, — сказала она весело.
Викки с интересом посмотрела на низкого плотного мужчину с маленькими черными глазками и аккуратными черными усами. Его круглое лицо было липом прагматика. И еще он явно любил поесть. Месье Молино отлично говорил по-английски, поскольку три года проучился в университете в Эдинбурге, прежде чем стать врачом.
Он сообщил об этом Викки, когда Джерард представит их. Пододвинули еще два стула, и Жанера и ее папа уселись. Джерард сказал, что еда здесь отменная, а вино обладает именно той мягкостью, которой оно должно обладать. Кофе тоже был прекрасным. Доктор Молино с удовольствием развлекал присутствующих, иронизируя над своими проблемами с желчным пузырем, который теперь в результате лечения приходил в норму.
Викки слушала, замечая, что Джерард ни разу не посмотрел на Жанеру, если только этого не требовала вежливость, когда он отвечал на ее вопросы. Жанера же явно красовалась в своем черном платье, отделанном органзой, с длинными рукавами, заканчивающимися блестящими вышитыми манжетами. Викки подумала, что все это стоило достаточно дорого.
Отец ее был одет не менее изысканно. На его широких плечах отлично сидел хорошо скроенный темно-серый пиджак. Взгляд его часто останавливался на маленьком личике Викки, которое определенно можно было считать красивым. Он смотрел на нее с удовольствием, даже с восхищением.
Джерард, по-видимому, заметил его взгляд, потому что сказал об этом, когда они возвращались назад к машине.
— Доктор Молино обратил на вас внимание. Он просто не мог отвести от вас глаз, — сообщил он.
— А что случилось с мадам Молино? — с любопытством спросила Викки.
— Она уже давно умерла.
— Он славный человек, не правда ли? — смеясь сказала она. — Достаточно начитан, и в его обществе интересно.
— Но он пробыл с нами недолго.
— Вы его не любите?
— Скажем, я ему не нравлюсь.
Она бросила на него быстрый взгляд:
— А почему?
— Он рассчитывает на более выгодную партию для Жанеры. Он хотел бы видеть своим зятем Ги Рансара.
Сердце Викки болезненно сжалось.
— А что такого особенного в Ги Рансаре?
— Его воспитание и его богатство. У него есть еще один замок в долине Луары, вилла в Каннах, квартира на Монпарнасе. Много лет назад Жанера была просто сорванцом. Когда она узнала, что Ги собирается изучать медицину, она поспорила с ним, что станет врачом раньше, чем он. Конечно, ей это не удалось, но она продолжала идти в этом направлении и достигла довольно многого.
— Я сказала бы, что у нее и сейчас дела идут хорошо, — доброжелательно отозвалась Викки.
— Жанера то, что из нее сделал ее отец.
— И значит, он не одобряет вас из-за притязаний на его дочь. Вам действительно нравится Жанера, Джерард, или мне не следует спрашивать?
— Она нравится мне. Она всегда будет мне нравиться, что бы ни произошло.
— Но что может произойти, если вы никогда не говорили ей о своем чувстве?
— Я мог бы сделать этого много лет назад, если бы не сознавал, что не подхожу ей.
— Почему? Потому что вы не богаты?
— Частично и поэтому. Но теперь слишком поздно. Ирония судьбы в том, что я ведь заработал довольно много своими сочинениями.
— Но тогда почему бы не сказать ей?
Она заметила, как скривился его рот, а ответ Джерарда стал для нее ударом:
— Это бесполезно. Мне действительно кажется, что она и Ги влюблены друг в друга.
«Бедный Джерард, — подумала она. — Бедная Викки!»
Однажды вечером Викки гладила распашонку, которую связала для малыша мадам Жассерон, когда зашла мадам Бриссар.
— Ах, — любезно произнесла она, — вы заняты приданым для малыша. Я счастлива за мадам Жассерон, она так много переживала из-за того, что у нее нет детей. Теперь ее желание исполняется. Это замечательно!
Она взяла в руки маленькую кофточку, связанную из белой шерсти:
— Вы отделали ее розовой лентой для девочки, да?
Викки улыбнулась:
— Мы всегда можем заменить ленту, если родится мальчик.
— Конечно. Я думаю, что в один прекрасный день я буду делать то же самое для детей Робера. Кстати, именно поэтому я и зашла к вам. Я иду в дом Робера.
Викки заморгала глазами:
— Вы сказали, в дом Робера?
— Простите, я должна была сказать в дом Робера и Сузи. Сузи еще не знает об этом. Вот почему Робер был так занят перед свадьбой. Не хотите ли вы взглянуть на дом? Он в нашем же поместье, недалеко от замка.
— Мне бы очень хотелось. Я оставлю записку мадам Жассерон. Она отдыхает в своей комнате и возможно спустится вниз до того, как я вернусь.
Викки поймала себя на мысли, что горит желанием броситься наверх, переодеться и расцеловать мадам Бриссар. Она хотела надеть красивые черные брюки и белую блузку, повязать шею ярко-красным шифоновым шарфом, но решила идти в том, в чем была, — в своих зеленых слаксах и кремовом свитере.
Машина мадам Бриссар остановилась возле виллы из розового камня с белыми ставнями, которые виднелись среди зарослей гераней и вьющихся роз. Викки вылезла из машины и с восторгом взглянула на здание.
— Вам нравится, мадемуазель? — спросила мадам Бриссар.
— Очаровательно! — с глубоким вздохом произнесла Викки. — Сузи будет просто счастлива!
