Дениз Робинс - Сладкая горечь
— Дорогая, — шептал он. — Я прилетел к тебе, чтобы увидеть тебя, я не хотел тебя отпускать, пока сам не услышу из твоих уст, что ты меня больше не любишь. Но ведь это неправда; ты все еще любишь меня, да, моя Рейн?
Она стояла в нерешительности. Ее охватила паника. Прикосновение его рук, ласковый голос, который всегда открывал ей ворота в рай, — все это разбило вдребезги хрупкую броню ее неприступности. Та часть ее сердца, которая еще принадлежала Клиффу, казалось, вдруг очнулась от сна. Рейн хотелось безоглядно броситься в его объятия, подставить лицо его жадным поцелуям, снова физически и душой быть вместе с ним, как когда-то. В то же время она не могла так быстро забыть Армана. Армана, который любит ее так сильно, как она сама когда-то любила Клиффорда. Она дала ему слово. Бабушка их благословила. Сегодня они будут праздновать помолвку, сегодня он подарит ей обручальное кольцо. Боже, как все непостижимо запуталось!
Она отпрянула от Клиффорда:
— Нет… постой, я тебе ничего не обещаю, я не поддамся твоим речам.
Он улыбнулся ей, почувствовав, что к нему возвращаются былая уверенность и власть над ней.
— Слушай, дорогая, ты должна понимать, что я не стал бы прилетать сюда, если бы не любил тебя. Я приехал, рискуя, что ты вообще откажешься меня видеть. Дорогая, нам просто необходимо разъяснить это дело с письмами.
Она его не слушала, потому что на улице хлопнула дверца машины. Рейн стало нехорошо. Это Арман. Конечно, он, кто же еще. Нельзя допустить, чтобы они встретились, — по крайней мере сейчас, когда все так неясно. Сейчас она просто не может смотреть Арману в глаза, потому что вообще не представляет, что делать дальше.
Она вдруг схватила Клиффорда за руку и торопливо шепнула:
— Идем со мной…
Он послушался весьма охотно. Они прошли по каменному коридору и через черный ход попали во двор. Там стоял маленький «фиат», на котором шофер ездил за покупками, когда большой «ситроен» бывал занят. Вечер был теплый, в небе ярко сияли звезды.
— Клифф, садись в машину, — сказала Рейн. — Ты справишься с управлением?
— Я могу вести любую машину — и уж тем более этого смешного жучка, — усмехнулся он.
Она рассмеялась, как безумная, вместе с ним — действительно, как она могла забыть его страсть к машинам! Они часто раньше обсуждали, как купят открытую «лагонду» и будут кататься на ней по Лазурному берегу, гонять по дорогам Италии и Испании.
— А куда мы едем, радость моя? — спросил Клиффорд, открывая перед ней дверцу «фиата». Ему все это уже начинало нравиться.
— На почту, — ответила она едва слышно.
— А зачем?
— Спросим старого Жана Савиля насчет писем — пусть все скажет прямо.
Клиффорд вывел машину со двора и выехал на дорогу. Его приятно пьянил запах, исходивший от волос Рейн. Внезапно исполнившись дерзости, он поцеловал ее в обнаженное плечо.
— Мое сердце, ты даже не представляешь, как я без тебя скучал. Позволь, я остановлю машину и обниму тебя. Ну прошу тебя, всего на минуту!
Но Рейн отпрянула от него. В этот момент ей не нужны были нежности Клиффорда, да и никого другого. Весь мир перевернулся, и если сердце ее по-прежнему тянулось к Клиффорду, то с не меньшей нежностью и волнением оно стремилось к Арману. Она не знала, кому предана больше, и никак не могла решить, что делать. Пока ей было ясно только одно — непременно нужно выяснить, что случилось с их письмами, иначе она так никогда и не разрешит свои сомнения на этот счет.
Глава 16
В прекрасной гостиной Адрианны де Шаньи Арман склонился к руке старой герцогини. Она была великолепна в черном кружевном платье и своей любимой мантилье на седой, красиво причесанной голове.
— Мой дорогой мальчик, — проворковала она, — ты видел Рейн?
— Нет, — ответил он.
— Я думала, она уже оделась и встречает тебя внизу. Элен сказала, что она там.
— Нет, я ее там не встретил, — покачал головой Арман.
Герцогиня улыбнулась ему, положила свою эбонитовую палку на отполированный пол и поставила ноги на мягкую скамеечку.
— Тогда тебе придется набраться терпения и подождать. Наверное, она пошла посмотреть, как накрыт стол. Она любит, чтобы все было безупречно, а сегодня у нас особенный ужин. Настоящее торжество.
— Настоящее торжество, — эхом откликнулся он.
Это было то редкое событие, по случаю которого Арман разоделся: белый пиджак из акульей кожи, черный галстук-бабочка; пышные волосы безупречно приглажены. Словом, вид у него был щегольской и довольный, однако он был задумчив. В кармане в маленькой коробочке лежало обручальное кольцо для Рейн. Проезжая по дороге из Канн через Мужен, он кинул взгляд на маленькую церквушку, где она хотела венчаться. Он был счастлив и никак не осмеливался поверить, что это надолго. Но яркое сияние радости несколько померкло после визита, который он вынужден был нанести Ивонне Триболь незадолго до того» Верный своему слову, он поехал к ней, чтобы поговорить.
Ивонна уже ждала его с охлажденным во льду шампанским, сэндвичами с икрой и еще парой претенциозных признаков своего недавно свалившегося богатства. Она подыскала маленькую квартирку на побережье и нарядилась к его приходу в очаровательный пеньюар из черного шифона, который очень шел к ее белой коже и рыжим, свободно распущенным по плечам волосам. Но как только Арман ее увидел, ему захотелось немедленно бежать прочь. Яркая, модная обстановка квартиры и пресыщенная, влюбленная в него женщина не привлекали его. После божественного дня, проведенного с Рейн на море, после чудесного поворота судьбы Ивонна и все, связанное с ней, вызывало у Армана тошноту.
Она сделала отчаянную попытку склонить его к прежним интимным отношениям, но это ей не удалось. Между ними снова разыгралась одна из старых сцен, после которых он всегда чувствовал себя измученным и даже напуганным. Арман вдруг задумался о том, что и в прошлом Ивонна казалась ему слишком неуравновешенной, а теперь он вполне убедился, что она обезумела вконец. И когда она начала выкрикивать истерические обвинения в его адрес, визжа, как базарная торговка, он понял, что эта женщина способна осуществить свои угрозы. Он сделал все что мог, чтобы защитить себя, возражал, хотел вывести ее из этого ужасного состояния и в результате, пытаясь апеллировать к ее лучшим чувствам, сам впал в ярость.
— Мы с тобой давным-давно распрощались, ты с тех пор уже побывала замужем, а сейчас у тебя блестящие деловые перспективы. Чего ты от меня хочешь? — прорычал он.
Она не спускала с него горящих глаз:
— Я хочу вернуть тебя, чтобы ты снова стал моим любовником. Больше того, я хочу, чтобы мы поженились. Я безумно тебя люблю и любила всегда.
