Лайза Максвелл - Любовь и закон
Но он ничего не сказал. Просто повернулся и пошел к машине. В конце концов она отвлекла его, и Мосс не стал рыскать по ферме, довольно подумала Холли.
Но ей хотелось бы знать, что в ее словах, когда она заговорила о смерти Рика, так потрясло его? Что именно?
Даже само воспоминание о том случае с Колом вызывало краску на ее щеках. Что она натворила! Бедный Кол, наверное, теряется в догадках, как он попал в подобную ситуацию: сначала получил ранение, а затем оказался запертым в доме с сексуально озабоченной вдовой.
Оттолкнув Чарли, Холли захлопнула дверь и отправилась на кухню, забежав на минутку в офис забрать небольшую запертую шкатулку, которую хранила подальше от глаз на полке шкафа. Затем снова отправилась на веранду, морщась при одной только мысли, что ей придется опять увидеть Кола.
Она не удивится, если обнаружит, что тот покинул ее дом и находится на полпути в Уайт Попларс, в надежде умолить Мосса спрятать его куда-нибудь, где Холли не сможет его обнаружить.
Но он все еще был здесь. Похоже, Кол крепко спал, растянувшись на постели. Рядом с ним Сноубол и Джетдаун. Хотя он мог и притворяться. Может, услышал ее шаги в коридоре и бросился под одеяло, испугавшись, что она бросится на него! Сколько всего случилось за это время…
Щеки ее опять горели, и Холли прошла мимо, не взглянув на Кола, молясь, чтобы он действительно спал. Она слишком стара для подобных переживаний! А говорят, что жизнь с годами становится проще!
После гибели Рика она собрала все его скопившиеся за двенадцать лет работы репортером бумаги и убрала их. Его записные книжки, заполненные заметками за время работы в студенческой газете, главы романов и коротких рассказов, начатых и незавершенных. Статьи, написанные за годы сотрудничества в «Чикаго трибюн», и те, над которыми он работал в Уайт Попларсе; его исследовательские досье: драгоценные маленькие черные книжечки с адресами, именами и телефонными номерами — не женщин, а экспертов и сотрудников, более ценных для газетчика.
Холли была убита горем и не смогла в свое время рассортировать их — просто все спрятала. Несколько раз вспоминала о них, но так и не собралась привести в порядок. Может быть, они пригодятся в свое время Дэнни и Лизбет, чтобы они знали, каким человеком был их отец. И кто знает, может, когда-нибудь они и понадобятся кому-нибудь еще!
Как сейчас.
Если бы только она рассортировала эти коробки.
Холли просмотрела две из них, точно даже не зная, что искать. Большинство бумаг относилось еще к чикагским временам. Где бумаги по корпорации? По делу Донована? Или Дж. Д. Моссу?
Спокойный голос, раздавшийся за спиной, заставил ее вздрогнуть. Кол вопросительно смотрел на нее, подперев рукой голову. Его волосы высохли и образовали шапку густых темных кудрей, он выглядел отдохнувшим и чересчур привлекательным.
Холли наклонилась и взяла шкатулку в руки.
— То, что внутри, принадлежит тебе. Это было спрятано под соломой на конюшне. Я заперла шкатулку из-за детей. И потому… — Она легко улыбнулась, — Потому что привести тебя в дом было и само по себе рискованным, не говоря уж об оружии.
Кол взял шкатулку. Он с минуту смотрел на пистолет, затем закрыл крышку и протянул шкатулку Холли.
— Пусть будет у тебя!
— Дж. Д. был здесь только что.
Кол замер. Он медленно сел, не обращая внимания на боль, и опустил ноги на пол.
— Видимо, он и не подозревает, что я здесь, иначе я бы уже получил пулю.
— Он просто вынюхивал.
— Я должен уйти. Мосс обязательно вернется. Он знает, что я не мог далеко уйти. Осмотрит все дома и фермы в округе, и, если, не найдет меня, то снова начнет обыскивать каждый дом.
Холли помолчала. Она задумчиво следила за ним.
— Он не назвал твоего имени — просто сбежавший из тюрьмы заключенный. Не упомянул о том, что ты ранен и о сообщениях о тебе по радио, по телевидению и в газетах.
Кол кивнул, принимая это как должное.
— Это маленький городок. Раненый, сбежавший из тюрьмы преступник может вызвать панику среди жителей. Мой отец будет здесь немедленно и начнет уговаривать меня переехать к ним, пока ты не будешь пойман. И мой брат будет звонить каждые пять минут, чтобы убедиться, что мы еще живы.
Она казалась встревоженной.
— И, зная, что ты сбежал из федеральной тюрьмы, город наводнят люди из ФБР и другие законники. Но, похоже, только Мосс в курсе, что ты здесь.
— Я не сомневаюсь, что это известно лишь Моссу. Ну, кроме тебя и некоторых его людей. — Кол горько усмехнулся. — Посмотри на это с его точки зрения. Он убил моего брата или знает, кто убийца, и подставил меня. Суд надо мной был скорым и неправым. Мой адвокат — сопливый мальчишка, который всего боялся и даже называл меня «сэр». Дело сфабриковано. Но судья и присяжные не любили чужаков, которые становятся причиной неприятностей, — особенно когда замешана корпорация.
— Это значит?..
— Это значит, Мосс понимает, что, если история попадет в газеты, люди начнут задавать вопросы. Может быть, потребуют и пересмотра дела. Просто убрать меня облегчает жизнь всем участникам процесса.
Она знала, что он прав, Кол видел это по ее глазам.
— Значит, если бы ты обнаружил себя… — Она думала вслух. — Если бы мы обратились к газетам…
— Забудь об этом, — резко возразил он, пытаясь сразу отвергнуть эту идею. — Прежде всего, я не проживу так долго, чтобы снова предстать перед судом. Второе, я не хочу рисковать. Конечно, на этот раз я, может быть, смогу выиграть. Но если не смогу, то меня вернут обратно в тюрьму. И тогда на гораздо больший период — никакого снижения срока за хорошее поведение. Двадцать лет как минимум и, поверь мне, я лучше умру.
Маленькая морщинка на ее лбу углубилась.
— Но… — Она обдумывала его слова, покусывая нижнюю губу.
Губка великолепна, отрешенно подумал Кол. И действительно, ее губы были прекрасны… так же как и вся она. Гибкая как кошка. Округлые мягкие линии, густые золотистые волосы, взлохмаченные в данный момент и пронизанные солнцем, молочная кожа дышала здоровьем и энергией.
На ней были старые голубые джинсы, которые облегали ее стройные маленькие ягодицы и бедра, и бледно-голубой пуловер, который был ей велик и небрежно сползал с одного плеча. Она заправила его в джинсы, и хотя сделала это непреднамеренно, но это подчеркивало ее тонкую талию и бедра.
Черт, он должен перестать думать о ней.
— Я должен идти. — Проведя руками по лицу, Кол отогнал от себя эти мысли. — Ты сделала для меня больше чем достаточно. Я не могу рисковать твоим благополучием, если меня здесь обнаружат.
