Кристин Григ - Я не отступлю…
На несколько секунд воцарилось всеобщее молчание. Первой его нарушила Фейт, «обложив» Роналда такими выражениями, которые вогнали бы в краску любого нью-йоркского таксиста. Вслед за этим раздался звонкий безудержный смех Элизабет. Она хохотала искренне, от души, так, что, глядя на нее, Роналд невольно подумал, что впервые видит ее столь раскованной.
— Пойдемте отсюда, Элизабет, — протянул ей руку Роналд.
Она взглянула на него и вдруг растерялась, внезапно осознав, что осталась ни с чем, что единственное ее имущество — это то, что на ней надето.
Не будь идиоткой, сказала она себе. Нашла о чем жалеть!
— Пойдемте. — Она улыбнулась, взяла протянутую ей руку и покинула Гринвилл, оставляя позади ужасные воспоминания о безрадостно прожитых годах.
Утро было теплым и солнечным, но уже к полудню начало накрапывать. А когда они подъехали к автостраде, мелкий дождь сменился настоящим ливнем.
Элизабет сидела молча. Радостное возбуждение, связанное с отъездом из Гринвилла, прошло, и теперь ее неотступно преследовала мысль о том, как жить дальше. Роналд включил дворники. Двигаясь взад и вперед по ветровому стеклу, они, казалось, говорили: «Возвращайся назад, Элизабет! Возвращайся, пока не поздно!».
— Вы не будете против, если я включу радио? — спросил Роналд. — Хорошая музыка нам не помешает.
Всю дорогу он тоже молчал, и теперь, услышав его голос, Элизабет вздрогнула и впервые за все время пути взглянула на своего спутника. В профиль хорошо были видны его крепко сжатые губы и тяжелая челюсть. Такие мужчины привыкли добиваться своего, подумала она. Кажется, я попала из огня да в полымя.
— Да, пожалуйста. Я люблю музыку, — с трудом разжала Элизабет непослушные губы.
Роналд протянул руку к доске приборов и нажал кнопку. Раздались торжественные звуки фортепьянного концерта.
— Извините. — Он нажал другую кнопку, и Рахманинова сменил Джеймс Дин. — Я люблю классическую музыку, но сейчас подойдет что-нибудь полегче.
Элизабет продолжала сидеть молча, устало сложив руки на коленях и думая о том, что, возможно, на смену одному кошмарному периоду в ее жизни пришел другой, ничуть не лучше.
— Вам нравится Дин?
Элизабет кивнула. Дворники продолжали бесшумно сновать взад-вперед. Казалось, подстроившись под ритм звучащей мелодии, они повторяли вслед за исполнителем слова песни…
Всю дорогу Элизабет обуревали тяжкие сомнения: правильно ли она сделала, согласившись поехать с Роналдом и приняв предложение работать в его фирме. Сам же Роналд снова и снова анализировал ситуацию, в которой оказалась его спутница, пытаясь разобраться прежде всего в юридической стороне дела.
Стэнтон был настолько состоятельным человеком, что ему ничего не стоило обеспечить жене безбедное существование до конца ее жизни. Почему же он этого не сделал? С другой стороны, все эти годы на счет Элизабет ежемесячно перечислялась круглая сумма. Куда девались деньги и почему после смерти мужа она осталась без цента за душой?
Как у юриста, у него была к Элизабет масса вопросов, но, как мужчина, он чувствовал себя не вправе задавать их. Однако в таком случае ему не следовало браться за это дело. Впрочем, это было ясно с самого начала. Он прекрасно знал, что является заинтересованным лицом, а правило гласит, что между адвокатом и его клиентом не должно быть никаких личных отношений.
Пока еще не поздно, нужно исправить допущенную им ошибку. Как только они приедут в Нью-Йорк, он разместит Элизабет в гостинице и свяжется с кем-нибудь из младших сотрудников фирмы, каждый из которых будет счастлив выполнить просьбу самого мистера Уотсона. Кроме того, насколько он помнил, на следующей неделе одна из секретарш собиралась уходить в декретный отпуск. Вот и работа для миссис Пауртон.
— Прекрасно! — удовлетворенно пробормотал себе под нос Роналд.
— Что вы сказали?
— Ничего. Это я так, про себя, — улыбнулся он, взглянув на Элизабет.
Довольный тем, что наконец-то нашел правильное, разумное решение, Роналд включил радио погромче и стал подпевать Джеймсу Дину.
Элизабет сидела с обреченным видом, рассеянно глядя в ветровое стекло машины. Она чувствовала, что в голове Роналда созрел какой-то план, которым он не хотел с ней делиться.
Еще несколько минут назад он выглядел как человек, идущий на эшафот. Теперь же рядом с ней сидел довольный собой мужчина. Откинувшись на спинку сиденья и барабаня пальцами по рулю, он весь сиял в предвкушении чего-то приятного. Что привело его в столь радужное настроение?
Элизабет вспомнила, с какой радостью покидала мрачный, похожий на гробницу дом в Гринвилле, в котором все эти годы чувствовала себя заживо погребенной. Вспомнила отвисшую от изумления челюсть Фейт и решительно протянутую ей руку Роналда, предлагавшего следовать за ним. И она последовала. Без раздумий и колебаний, не взяв с собой ничего, кроме сумочки, в которой лежала расческа и прочая мелочь.
Не переживай, Элизабет! — преувеличенно бодро сказала она себе. Когда в Нью-Йорке выяснится, что этот человек вовсе не собирается помогать тебе бескорыстно, будешь утешаться тем, что у тебя хоть есть расческа. Скорее всего он потребует, чтобы секретарские обязанности выполнялись в спальне.
— Остановите машину!
Роналд взглянул на Элизабет и поразился безумному выражению ее глаз, тому, с каким отчаянием она судорожно пыталась расстегнуть ремень безопасности. Думая, что произошло нечто ужасное, он резко вывернул руль и затормозил на обочине. Мимо с возмущенным сигналом промчалась следовавшая за ними машина.
— Что с вами? — с тревогой воскликнул Роналд.
Вместо ответа справившаяся наконец с пряжкой ремня Элизабет распахнула дверцу, выскочила из машины и пулей помчалась по направлению к расположенному неподалеку лесу. Роналд бросился за ней следом.
Догнать ее не составило большого труда, хотя Элизабет неслась как угорелая. Сказались четыре года тренировок в составе университетской футбольной команды. Настигнув Элизабет в тот момент, когда она добежала до первых деревьев, Роналд схватил ее в охапку. Потеряв равновесие, они оба покатились в ложбинку и упали на кучу прошлогодних листьев.
— Элизабет! Какого черта!
— Не называйте меня Элизабет… Вы, вы…
Она никак не могла найти нужного слова и в отчаянии изо всех сил ударила его кулаком в живот. Роналд ойкнул, но уже в следующий миг, схватив Элизабет за запястья.
— Пустите меня!
— При условии, что вы не станете использовать меня как тренировочную грушу. Вы что, сошли с ума? Что я сделал, что вызвало такую реакцию?
