Натали Иствуд - Поздняя весна
Другое дело, если парень окажется приличным, если сможет заботиться о ней по-настоящему, а не будет думать о ней как об очередном спортивном трофее. Да если Джуди влюбится в достойного парня, который будет к ней хорошо относиться, то он будет только…
И тут все его логические построения разлетелись в пух и прах.
Тому мучительно захотелось выпить. Он снял шляпу и рукавом вытер пот со лба. Нет, он точно спятил! У него уже голова седая. У него двое взрослых детей, которые без него выросли. И три развода. За свою жизнь он успел потратить больше денег, чем большинство людей мечтают заработать. Он уже успел скатиться на самое дно, но судьба дала ему последний шанс: он бросил пить.
Что до женщин, то у него в душе пустота. Полный вакуум. Может, виной тому сиротское детство, когда он переходил из одной семьи в другую. А может, он вообще не способен любить. Ведь женщины хотят от мужчин духовной близости и верности, а этого он как раз дать не может!
Том снова нахлобучил шляпу. Джуди умудрилась-таки взять его за душу. И сумела заставить его снова почувствовать себя молодым. Эта юная Панчита заставила его поверить, что и в его жизни еще может быть весна. Да, он ее хочет! Черт! Только это жизнь, а не беллетристика! И он скорее пустит себе пулю в лоб, чем позволит ранить эту девочку!
Съемка кончилась, и Джуди ушла за камеры, дернув за резинку, стягивавшую ее волосы в хвост. Она не позволила остричь себе волосы, и в конце концов продюсеры сошлись на том, что. Саманта будет носить «конский хвост».
Распушив волосы кончиками пальцев, она смотрела на Тома и Кэтлин, которые по-прежнему стояли на съемочной площадке, увлеченно беседуя. Джуди почувствовала укол ревности. Они ровесники, а в прошлом еще и любовники… А что, если эти двое, ставшие для нее самыми близкими друзьями, снова возобновят прежние отношения?
К Тому подошел ассистент режиссера и сказал, что его зовут к телефону. Том вышел, а Кэтлин направилась к Джуди. Помада у нее на губах чуть-чуть смазалась. Джуди отвернулась.
— Ты видела каталог, который я оставила у тебя на столе в гримерной? — спросила Кэтлин, беря бутылку минеральной воды. — Обрати внимание на коллекцию поясов. Наверняка подберешь себе что-нибудь подходящее.
Усилием воли Джуди подавила ревность: ведь Кэтлин ее первая в жизни настоящая подруга.
— Ты лучше не искушай меня! Я уже и так с твоей помощью пристрастилась к красивым вещам. Стоит зайти в магазин, непременно накупаю массу лишнего.
— Пустяки! — улыбнулась Кэтлин. — Просто ты таким образом наверстываешь упущенное. — И она отпила глоток из бутылки с таким изяществом, словно пила из бокала тончайшего богемского стекла.
— Нет, серьезно, с недавних пор одежда стала моей слабостью! — вздохнула Джуди. — Я читаю журналы мод, а вчера и вовсе заснула в обнимку с каталогом. — Она печально улыбнулась. — Я знаю, женственность это ловушка, но ничего не могу с собой поделать!
— Глупости! Просто таким образом ты пытаешься обрести внутреннее спокойствие.
— И у меня ничего не получается! Понимаешь, Кэтлин, я не привыкла заниматься собой и теперь…
— И теперь пытаешься открыть в себе женщину, — подсказала старшая подруга. — Это нормально. Ты росла как мальчишка, так что давно пора восстановить естественный порядок вещей. — Кэтлин снова подняла бутылку с минеральной водой и произнесла тост: — Покупай и выкидывай! — Она улыбнулась и направилась к себе в гримерную.
Джуди взяла сценарий, запихнула его в сумочку и снова вздохнула. Она предпринимает титанические усилия, пытаясь обратить на себя внимание Тома как на женщину, но пока безуспешно.
В лучшем случае в нем еще сильнее проявляются отеческие чувства: он становится еще более раздражительным и требовательным и хмурится, что бы она ни делала. Мешает и то, что Джуди пять дней в неделю приходится играть Саманту. Роль, которая раньше так нравилась, теперь ее бесит. Она из нее выросла!
— Привет, Джуди! — раздался за спиной голос Стивена. Приобняв за талию, он привлек ее к себе.
— Какого черта?! — Джуди отстранилась. — Что ты себе позволяешь?!
— Да ладно тебе, красотка! — усмехнулся тот. — Мы же с тобой теперь партнеры. Пробежишь со мной пару улиц?
Джуди уставилась на Стивена Локвуда, шестнадцатилетнего актера, игравшего роль нового дружка Саманты, Чарлза. Его выбрали исключительно за обаятельную, типично американскую внешность и сравнительно небольшой рост — чтобы он не подавлял Джуди своими размерами. Однако за симпатичной внешностью скрывался капризный, себялюбивый ребенок, и Джуди частенько приходилось сдерживаться, чтобы не дать ему пинка.
— Мне некогда, — буркнула она. — Пока есть время, мне нужно позаниматься.
— Не понимаю, зачем тебе учиться! — удивился Стивен. — Ты и так заколачиваешь немереные бабки.
— Во-первых, я хочу получить аттестат. А во-вторых, мне нравится учиться. Обязательно буду поступать в колледж.
— Ты говоришь ну прямо как моя мамашка! — хохотнул Стивен. — Она меня совсем запилила, учись да учись…
— А ты должен ее слушаться.
— Разумеется. — Он вздохнул с видом мученика, а потом подмигнул. — Ну что, крошка, готова к нашей любовной сцене?
— Готова. Только никакая это не любовная сцена. Подумаешь, всего-то один поцелуй… — Джуди нахмурилась и, погрозив ему пальцем, предупредила: — Имей в виду, Стивен, вздумаешь снова целоваться по-настоящему, я тебе так врежу…
— Поедешь со мной на вечеринку в субботу, тогда не стану целовать тебя взасос.
— Никуда я с тобой не поеду! Можно подумать, мне делать больше нечего!
— И очень зря. Один мой приятель устраивает грандиозную вечеринку. Травки будет завались! И еще чего покрепче. — Он понизил голос и спросил: — Пробовала коку?
— Еще чего! — фыркнула Джуди. — Я не какая-нибудь соплячка и наркотиками не балуюсь.
— Да ладно тебе! А ты что, до сих пор сохнешь по этому придурку Артуру Крисби, да? — с ехидцей осведомился Стивен. — Я знаю, ты к нему клеилась. Спорим, что ты и сейчас, когда он вот-вот женится, рыдаешь по ночам в подушку!
Джуди сладко улыбнулась.
— Отвали, сосунок!
Стивен надулся.
— А ты, Джуди, лучше не выпендривайся! А то я возьму и скажу кому надо, что тебе вовсе не шестнадцать, как все думают, а все восемнадцать.
— Стивен, к твоему сведению, мне скоро двадцать.
— А может, тридцать? — захохотал он. — Скажешь тоже…
— Не веришь? И не надо. — Джуди отмахнулась и отправилась в гримерную заниматься.
Ложь Гарри Маккормика пустила такие корни, что лишь немногие верили правде, да и то после того, когда Джуди предъявляла водительские права. За последние месяцы ее лицо не сходило с обложек журналов для подростков, и юные фанатки собирались отметить ее шестнадцатилетие чуть ли не как национальный праздник.
