Кристин Григ - Любовь не игрушка
Ох, если бы мечта сбылась! Если бы Мартин действительно любил ее…
Стон отчаяния сорвался с губ Глэдис.
– Глэдис…
Она подняла взгляд: в огромных глазах стояли невыплаканные слезы, и Мартин почувствовал, как сердце его болезненно сжалось.
Она его не любит! Он это знал, но не придал этому значения. Какая разница? Главное – ребенок! Только о ребенке и следует думать! Они должны пожениться ради ребенка. В этом их долг.
Теперь, заглянув в глаза невесты, в которых как в зеркале отражалась беспросветная скорбь, Мартин впервые почувствовал приступ неуверенности.
Может быть, Глэдис права, а он совершает ошибку? Зачем он берет в жены женщину, которая готова разрыдаться от одной мысли о замужестве с ним? Неправильно это, не так все должно быть! Надо, чтобы невеста поднимала взгляд на жениха и улыбалась. Надо, чтобы в ясных глазах сияла радость оттого, что две жизни слились в одну.
Ах, если бы Глэдис дала понять, что он ей нужен! Если бы хоть на мгновение вспомнила ту ночь…
– …Невесты всегда прекрасны, но вы, дорогая мисс Рейнджер, просто ослепили старика. И вы, мистер Фагерст, тоже. – Толстяк судья сердечно пожал руку жениху. – Разумеется, я много о вас слышал. Счастлив познакомиться и горжусь оказанной честью.
– Спасибо, что нашли для нас время, Ваша Честь. Я понимаю, как вы загружены, но все решилось в последний момент…
Судья Арриан рассмеялся.
– Эх, молодость, молодость! – Он улыбнулся, потер руки, потянулся к потрепанной черной книжице. – Не начать ли нам?
– Нет! – Резкий крик Глэдис разорвал тишину.
Улыбка сбежала с лица судьи.
– Простите? Какие-то проблемы, мисс Рейнджер?
– Ни малейших, – заверил Мартин. – Просто все произошло так быстро… У моей невесты обычный приступ нервозности, Ваша Честь. – Мартин обнял свою нареченную за талию. Молодая женщина подняла взгляд: жених улыбался. Улыбался тепло и участливо, и прикосновение его руки таило в себе неизъяснимую нежность, но уж Глэдис-то знала что к чему! – Полагаю, – заметил он, обменявшись с судьей ухмылками из серии «между-нами-мальчиками», – полагаю, в день свадьбы невесты всегда как на иголках.
– Мартин, – наконец проговорила Глэдис, – еще не поздно…
– Тсс, – прошептал жених, и не успела она помешать, как он взял ее за подбородок и поцеловал.
Легкий ласковый поцелуй, мгновенное прикосновение губ – не более… Позже Глэдис гадала, не это ли ее погубило. Возможно, если бы Мартин поцеловал ее более пылко, языком раздвинул губы, напомнил о страсти, что некогда подчинила любовников себе, все закончилось бы в один момент. Но он поступил иначе: поцеловал ее так, как мужчина целует женщину, которую искренне любит, поцеловал нежно и трепетно…
– Все будет хорошо, – прошептал он, затем поднес ее руку к губам и перецеловал все пальцы по очереди. – Доверься мне.
– Ну-с, – нетерпеливо спросил судья, – мы готовы?
– Вполне, – заверил Мартин, и церемония началась.
Слова торжественного обряда не слишком-то отличались от тех, что прозвучали в маленькой калифорнийской церкви не далее как месяц назад. Во всяком случае, смысл был тот же; еще по телефону судья с гордостью сообщил Мартину, что зачитывает речь собственного сочинения перед каждой парой новобрачных.
Судья говорил о дружбе и о любви. О том, что обеты следует воспринимать всерьез. О верности и уважении. И вот, наконец, прозвучали слова, которых так страшилась Глэдис.
– Глэдис София Рейнджер, берете ли вы в законные мужья Мартина Фагерста?
Судья и Мартин не сводили с нее выжидательных глаз.
– Простите, – пролепетала молодая женщина, выгадывая время. – Я… я не расслышала.
Судья улыбнулся.
– Я спросил, готовы ли вы взять Мартина Фагерста в законные мужья?
Глэдис зажмурилась. Подумала о своем малыше, о могуществе Фагерста, о поцелуе, что Мартин подарил ей несколько минут назад… прерывисто вздохнула, открыла глаза и сказала:
– Да!
Их ждала машина.
– Поздравляю вас, сэр, – сказал Смит, открывая дверцу, затем оглянулся на Глэдис и улыбнулся: – Желаю вам счастья, мэм!
Желает счастья? В такой-то день? Глэдис захотелось расхохотаться. Или разрыдаться. Или и то и другое. Однако шофер ведь не знает правды…
Она заставила себя улыбнуться в ответ.
– Спасибо, Смит.
– Отлично сыграно, – похвалил Мартин, когда машина выехала на проезжую часть. – Я-то ожидал, что ты станешь жаловаться Смиту, уверяя, что брак заключен против твоей воли.
– Человек проявил вежливость, я ответила соответственно. Смит непричастен к этому идиотскому фарсу.
– Фарсу? – угрожающе прорычал Мартин.
– Эта пародия на брак! Мне нужен мой ребенок, и ты это знаешь! А то бы я здесь не сидела, притворяясь, что воспринимаю всерьез дешевый водевиль.
– Дешевый водевиль? Ничего подобного. У меня в кармане документ, подтверждающий законность нашего союза. Ты моя жена, Глэдис, а я твой муж.
– Никогда! – выпалила она. – Ты меня слышишь? Формальности в твою пользу, но сердца моего ты не получишь!
– Ах, как патетично, прелесть моя! – Мартин пододвинулся ближе и склонился над новобрачной. – Но пустыми угрозами меня не напугать.
– Это не угрозы! – В ушах Глэдис звенело. – Это констатация факта. Ты сумел навязать мне этот брак, но ты не в силах изменить моих чувств.
Мартин, как будто не слыша уже ничего, погладил ее по щеке, затем медленно запустил пальцы в густые волосы. Заколки ослабли, золотисто-каштановые пряди выбились на свободу, но как только Глэдис решила поправить прическу, он попросил:
– Оставь, как есть…
– Но… волосы растрепались!
– Так красивее. Говорю тебе, оставь!
Головы их почти соприкасались: Глэдис почувствовала, что задыхается. Она уперлась руками Мартину в грудь, собираясь оттолкнуть его… Но вспомнилась ночь, та роковая ночь, когда они мчались в машине и она обнимала его за шею и целовала в губы… Как хочется поцеловать его еще раз! Боже, о Боже, что с ней происходит!
Вот он коснулся округлой груди, и в глазах у нее потемнело.
– Не надо, – шепнула она, но губы ее разомкнулись сами собой, и дыхание участилось.
Победа! – подумал Мартин. Теперь он вправе заключить ее в объятия, и она ответит на его поцелуи, с покорным вздохом примет его ласки.
Он подался вперед и припал губами к точеной шейке. В воздухе разливалось неуловимое благоухание цветов. Он закрыл глаза, упиваясь восхитительным ощущением. Кожа ее – нежнее шелка, теплая и душистая, как свежий мед.
– Глэдис, – прошептал Мартин, отстраняясь и заглядывая ей в лицо. В расширенных глазах читались смятение и страсть – и неистовая, свирепая радость овладела им.
Он провел большим пальцем по пухлой нижней губке. Глэдис тихо застонала, язычок затрепетал и, дразня, коснулся его ладони. Тонкие руки сами собой легли ему на плечи, затем обвились вокруг шеи.
